Тихая стража. Дело о похитителе душ

Герцог застыл камнем на месте. Окружавшие трон чиновники и советники в испуге толпились на расстоянии. Лервуа, королевский маг, пристально смотрел на Стефана, но молчал.

Вдруг из-за трона выскользнула фигура: Ройс узнал мужчину, которого так пристально рассматривал Койт. Он скользнул к королю и начал что-то шептать ему на ухо. В движении с головы незнакомца съехал капюшон и Феликс смог рассмотреть лицо бородача. На вид ему было около пятидесяти, худое лицо обрамляли черные, с проседью, волосы. Над узкими губами орлиным клювом торчал нос. Странно, что при этом у мужчины были серые, а не черные, глаза.

Шепот незнакомца оказал воздействие на короля: постепенно цвет лица Стефана приобрел прежний естественный цвет, вернулась в глаза осмысленность. Король взглянул на стоявших перед троном аристо, нахмурился, будто вспоминая, что же сейчас произошло, и наконец произнес.

– Герцог, я сочувствую вашей потере и скорблю вместе с вами, но признайте, что к смерти маркграфа привела его собственная неосторожность.
– Вердозо лишь склонил голову, ничего не ответив.

– Барон, - обратился Стефан к Феликсу, - буду рад, если вы вдруг решите вернуться к нам на службу. Храбрые и испытанные воины нужны королевству не только в дни испытаний и невзгод.

– Ваше величество, - поклонился Ройс, - если в будущем я и решу избрать путь служения, то клянусь, что этот путь будет проходить только под сенью скипетра вашего величества.

– Хорошо, - кивнул Стефан.
– А теперь, думаю, мне надо отдохнуть.

Король вдруг, словно ребенок, совершивший какую-то оплошность и теперь тщетно раздумывающий о том, как ее исправить, в поисках старшего наставника, повернул голову к черноволосому незнакомцу, немедленно кинувшемуся к трону.

Феликс, еще раз поклонившись, пятясь, спустился по ступенькам, снова, в какое-то мгновение, резко окунувшись в тихий гул голосов придворных, явно встревоженных картиной, которую они могли наблюдать, без звука, минуту назад. Он направился к Койту, спиной ощущая горевший ненавистью взгляд герцога.

– Королевская аудиенция окончена, господа, - тем временем объявил церемониймейстер.
– Его величество желают отдохнуть. Завтра днем прием будет продолжен.

Словно в подтверждение его слов, Стефан поднялся с трона и степенно удалился через те же двери, через которые недавно вошел в зал. Придворные начали расходиться.

– Ну как?
– встретил Феликса нетерпеливый шепот Койта.

– Похоже, моя голова останется при мне, - выдавил Ройс улыбку. Он понимал, что должен радоваться такому исходу: пять тысяч двойных - огромная сумма, но за два года, поднапрягшись, он смог бы её собрать. Кроме того, Феликс сомневался, что герцог примет назначенную королем за графа цену крови. Но вместо радости он ощущал усталость, как будто час или два махал мечом. Как бы там ни было, в одном можно не сомневаться: сегодня он приобрел весьма могущественного и опасного врага.

– Что ж, это радует, - порадовался Койт за друга.
– А что скажешь о приступе ярости у короля? И об этом типе возле него.

– Королям иногда свойственно гневаться, на то они и короли, - рассудительно заметил Феликс.

– И ты не заметил ничего необычного?

– Если честно, то заметил, - и он рассказал Мелвиллу о своих ощущениях, возникших во время вспышки королевского гнева.

– Но разве это такая редкость для Стефана?
– закончил свой рассказ вопросом Ройс.

– Вот то-то и оно, что редкость, - пробормотал Койт, о чем-то размышляя.
– Уверяю тебя, если что-то с уверенностью и можно сказать о короле, по крайней мере, до последнего времени, так это то, что Стефан обладает отменной выдержкой и не раздражается по всяким пустякам, да еще на глазах у нескольких десятков придворных. А в последнее время такие приступы с ним случаются все чаще.

– Думаешь, короля околдовали?
– оживился Феликс, уже примеряя на себя маску спасителя Стефана от злого колдуна.

– Не думаю, - мотнул головой Койт.
– Точнее, не думаю, а знаю, что нет. Никто его не околдовывал, по крайней мере, в обычном значении этого слова. Старый Лервуа свой хлеб не зря ест, да и я тоже не из последних. А Лервуа, как я знаю, и к другим магам, практикующим в городе, обращался за советом. Нет, если бы на короля воздействовал какой-либо маг, мы бы это отследили. Но чем дальше, тем больше мне сдается, что дело тут нечисто.

– А что это за тип был рядом с ним?

– поинтересовался Феликс. У него вид бывалого искателя приключений.

– Это Рене ван Гофт. Впрочем, не уверен, что это его настоящее имя. Загадочная личность. Прибыл к нам с посольством от короля Клесии - это крупное королевство на юге, глубоко в джунглях. Тамошний король решил породниться с династией Ульпиннов и отправил в Мирр свою дочку; эффектная дамочка, надо сказать. А этот ван Гофт вроде как возглавляет посольство. Клесийцев трудновато разговорить, но кое-что мне все же удалось выяснить. Этот Рене явился прямиком из джунглей, причем со стороны территории акшассов, и быстро стал кем-то вроде придворного мага короля. Правда, не знаю насколько он силен в магии, поскольку проверять не доводилось. Однако, клесийцы явно его боятся. Дали ему прозвище, Могадо: на их языке это обозначает что-то вроде "туманный" или "бестелесный". В общем, ясно одно: за неполных два года он стал настолько влиятелен при дворе, что король доверил ему посольство и дочку. Хотя, с другой стороны, может это ничего не доказывает: на юге, так же, как и у нас, больше ценят сыновей, наследников, особенно в королевских семьях.

– Ну ладно, глава посольства какого-то южного варварского королевства, - заключил Феликс.
– Но что он делает возле короля?

– А это одна из загадок недавнего времени, - пожал плечами Койт.
– Стефан с какой-то стати вдруг начал благоволить ему, таскает всюду за собой, как будто они друзья детства. С месяц назад он даже поссорился на этой почве с Эйдриком Форганом, а кто в этом городе не знает, что у короля нет ближе человека, чем его названный брат, с которым они вместе росли? И кто знает, чем закончилась бы эта ссора, но Эйдрику спешно пришлось отправиться в Восходные горы: дверги опять перекрыли караванный путь через Великую сушь. А ван Гофт продолжает всюду таскаться за королем. Злые языки шутят, что вскоре король разорвет обручение с Элистер Аншем и обручится с Беатой Клесийской. Однако мне кажется, что вряд ли ухищрения ван Гофта вызваны желанием выдать дочку короля Клесии за короля Нолдерона. Тут что-то иное.

– И тебе, наверно, нужна помощь, - предположил Ройс.

– Точно, - согласился Койт, - когда я тебя увидел, сразу подумал, что ты не откажешься помочь разобраться с этим делом. Хотя, с другой стороны, возможно, сейчас тебе будет не до моих проблем. Герцог, насколько я выяснил, весьма настойчив в деле умерщвления своих врагов.

– Возвращаться в замок я, пожалуй, действительно остерегусь какое-то время, - ответил Ройс.
– Уж слишком там велика власть Вердозо: королевский наместник зачастую значит в провинции больше, чем сам король. А раз я останусь в столице, то почему бы и не помочь. Тем более, для этого у меня, по крайней мере, есть еще один довод.

– Какой?

– Такой, что ты маг, - улыбнулся Ройс.
– А имея во врагах такого, как Вердозо, неплохо иметь поблизости от себя боевого мага.

– Не могу с тобой не согласиться. Только учти, что этот боевой маг очень разленился за последние полгода.

– Учту, - кивнул Ройс.
– А ну-ка, погоди.

Покидавшие дворец придворные двигались примерно в одинаковом направлении, так что неудивительно, что дороги друзей пересеклись с герцогом. Сейчас Рикардо стоял в углу очередного зала, разговаривая с каким-то мужчиной, стоявшим спиной к Феликсу. Ройс подошел к герцогу.

– Мессир Вердозо. Хотел бы выразить вам...

– Вы достаточно уже выразили на сегодня, барон, - герцог обернулся, его глаза при виде Феликса сузились в две щелки, лицо затвердело.

– Мессир, я хотел бы объясниться. Я сожалею...
– мужчина, стоявший спиной к Ройсу, обернулся и Феликс осекся, непроизвольно потянувшись к правому бедру, к эфемерной рукояти меча. Перед ним стоял северянин, доставивший немало неприятных мгновений в ту ночь и почти отправивший к праотцам Уолтера.

– Ваши сожаления можете оставить при себе, барон, - прошипел меж тем Вердозо.
– Если вы думаете, что сегодня для вас всё закончилось, то глубоко ошибаетесь. Всё только начинается.