Тихие Клятвы

— Нет причин для смеха, насколько я могу судить. Ты сегодня молодец, Кон. — Он похлопал меня по плечу. — Я вижу великие дела на горизонте для всех нас. Я и мои братья, вместе с твоим отцом, вернули эту организацию к жизни в Нью-Йорке, а теперь ты и следующее поколение укрепим наше будущее. Мы покажем всему миру, что мы сила, которую нужно бояться и уважать.

— Союз, безусловно, будет полезен, но нам придется доказывать свою состоятельность независимо от этого. — Албанцы и другие не собирались спокойно уйти в ночь без доказательства нашей новой силы.

— Конечно, но союз с итальянцами — это только первый шаг в переосмыслении себя, — заговорщически добавил Джимми, его голос упал до хриплого шепота.

— Да? Ты собираешься рассказать мне остальную часть этого плана?

Он пожал плечами. — Копы у нас уже в кармане — половина полиции ирландцы, — но если мы сможем получить более надежную руку дальше по цепочке… скажем… в офисе губернатора… тогда, мы действительно будем хорошо сидеть.

— Эван Александр — уважаемый человек. Не многие политики могут похвастаться этим, но губернатор — один из них. Тебе будет трудно поймать эту рыбу. — Я взглянул на дядю, любопытствуя, как самодовольно скривились его губы.

— Такие вещи иногда происходят забавным образом. — Он посмотрел на меня. — Как ты и твоя невеста там. Я видел, как ты за ней наблюдал.

— В моих интересах быть наблюдательным, когда речь идет о них.

Ухмылка Джимми усилилась, как будто он уже знал, что мое оправдание — полная чушь.

— Послушай, — сказал я тихо. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что, несмотря ни на что, я — Байрн. Я всегда буду Байрном прежде всего. — С тех пор как впервые зашла речь об этом союзе, я в глубине души опасался, что Джимми и другие могут начать считать меня менее надежным из-за моих связей с итальянцами. Я хотел быть уверенным, что он знает, что мои ирландские корни всегда будут побеждать.

Мой крестный отец положил руки по обе стороны от моего лица и пристально посмотрел мне в глаза. — Ты хороший мальчик, Коннер. Я бы никогда не стал рассматривать этот сценарий, если бы хоть немного сомневался в тебе. Понимаешь?

— Спасибо, Джимми. — Странное тепло разлилось по моей груди, а затем охладилось, когда он продолжил.

— Так вот почему Миа Дженовезе не было здесь сегодня вечером? Казалось, что она и ее муж были ключевой частью этого альянса.

Я поморщился, зная, что он прав. — Просто мне показалось, что это слишком много, слишком рано. Она не моя мать, Джимми, и я не готов притворяться.

Он поджал губы и кивнул. — Полагаю, я могу это уважать. Ладно, Бренна, наверное, уже бесится в машине. Я лучше пойду.

— Спокойной ночи, дядя Джимми.

— Полегче, Кон. — Он помахал рукой, оставив меня бродить по улице, где я припарковался несколько часов назад.

Усевшись на водительское сиденье, я достал из кармана телефон и обнаружил, что у меня есть пропущенный звонок от Мии Дженовезе. Я тяжело вздохнул, затем нажал на пропущенное сообщение и услышал голос моей биологической матери.

— Привет, Коннер. Это Миа. Миа Дженовезе. Я хотела спросить, не могли бы мы как-нибудь выпить кофе. Я бы очень хотела поговорить с тобой, если у тебя есть время. Знаешь… когда мы будем вдвоем. Если тебе будет удобно, конечно. В общем, я запуталась. Просто дай мне знать. Хорошо. Пока.

Именно поэтому я не хотел встречаться с ней с самого начала. У меня была семья. Та, которая хотела меня с самого начала. Мне не нужно было страдать от неловких встреч, чтобы заполнить какую-то зияющую дыру внутри меня. Встреча с ней ничего не изменила. И я не чувствовал никакого обязательства потакать ее угрызениям совести. Ее эмоциональная травма не была моей проблемой.

Я отключил телефон и бросил раздражающее устройство в подстаканник рядом со мной. У меня были более насущные дела, например, как выкинуть из головы зеленоглазую искусительницу.

Разумнее всего было бы позвонить кому-нибудь из моих постоянных партнеров и напомнить себе, что все, что мне нужно, это хороший трах, но у меня было такое чувство, что вместо этого меня ждет холодный душ. Какой же я идиот.

И я винил в этом только себя.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Подслушивание вполне допустимо, если твоя жизнь висит на волоске. По крайней мере, я говорила себе об этом, стоя за дверью кабинета отца и нависая так близко, как только могла, чтобы не толкнуть дверь. Я услышала, что Коннер приехал за несколько минут до этого, и поспешила вниз, как только дверь кабинета закрылась. Они обсуждали союз и свадебные планы — я не могла не слушать.

— Принятие не было проблемой, но я думаю, что было бы разумно выбрать нейтральное место для церемонии. — Глубокий мелодичный поток голоса Коннера струился как шелк. Как всегда, он выглядел совершенно непринужденно.

— Согласен, — ответил мой отец. — Я предлагаю церковь Святого Франциска Ксаверия в Мидтауне. Он один из немногих достаточно больших, чтобы вместить обе семьи, и не связан ни с одной группой. Кроме того, в Мидтауне у нас есть лучшие варианты для приема. Я не хочу ограничивать список гостей.

— Я не могу представить, что церковь будет доступна в такой короткий срок.

— Об этом позволь мне беспокоиться. — В голосе моего отца прозвучала лукавая усмешка. — Мы договорились о первом августе, и я не вижу причин менять это.

Первое августа? Черт возьми!

До него оставалось всего две короткие недели. Я знала, что теперь, когда было официально объявлено о помолвке, все пойдет быстро, но две недели — это совсем немного времени.

Несмотря на мое желание вырваться из-под влияния отца, перспектива того, что такое судьбоносное событие произойдет так быстро, заставляла мою голову кружиться от паники. Я настолько отвлеклась, что была застигнута врасплох, когда дверь распахнулась, и я оказалась лицом к лицу с Умберто.

Меня захлестнула новая волна ужаса.

Как я могла забыть о нем? Папа всегда держал его рядом, и хотя беседа проходила в удобном месте в дальнем конце комнаты, я не учла дополнительную переменную. Я была слишком потрясена, чтобы даже придумать оправдание.

С открытым ртом и расширенными глазами я застыла на месте, когда все трое мужчин уставились на меня.

— Мои извинения, Коннер. Похоже, моя дочь забыла о хороших манерах. — Мой отец медленно поднялся со своего кресла, сверкнув глазами в мою сторону.