Тихие ночи

— Это ж… — попытался кто-то выразить изумление, но был прерван ударом тяжелой ладони по столешнице.

— Тихо! — в помещении в этот момент материализовалось пара воинов, а Турин закинул обратно в сумку ее содержимое, и приказал, — Сдайте в хранилище! — затем заговорил вновь, — После того, как мы узнали у Амелии, что требовали от нее и искали бандиты, мои бойцы вновь тщательно обыскали место нападения гоблов на Глэрда и ваших женщин. В результате в кустах было найдено то, что я вам сейчас продемонстрировал. Здесь приблизительно четыре фунта «Слез Нирны», стоимостью около двухсот тысяч империалов. Они, если кто не знал, запрещены на территории Империи. За производство, хранение и распространение преступник скармливается живьем мрокам, про кары близким я даже упоминать не буду. За несанкционированное употребление — смертная казнь посредством повешенья. И вы понимаете, чем подобная деятельность в Черноягодье грозит всему, повторюсь, всему поселению?! Под что вас подводят эти твари? А совокупность общих преступлений? Дознание штука очень нехорошая, она многие тайны вскрывает, какие б лучше таковыми и оставались. Дополнительно здесь сто красных марок. Это тоже все поедет в Речную крепость. Теперь наамммшшшшааааа зааааадддддаааааа….

Последние слова растянулись, зазвучали жевано, будто сотник набрал в рот песок и пытался медленно-медленно говорить. Столешница и лица собравшихся закружились перед глазами, светильники превратились в смазанные линии, а затем меня повело в сторону, и в объятия приняла привычная темнота, прежде чем сверзился со стула. Последняя мысль — вот тебе и иммунитет.

Очнулся я в тишине и на непривычно мягком диване, обнаружил, что нахожусь в уютной комнате с большим камином, несколькими креслами с высокими спинками, с парой низких столиков с литыми пепельницами на них, многочисленными книжными шкафами и полками из черного и красного дерева. Интерьер, роскошный и ажурный донельзя, блестел бронзой и позолотой в свете магических фонарей, окон в помещении не имелось. Дверь одна. Пахло дорогим табаком и ароматами неизвестных благовоний.

Рядом в кресле развалился де Кроваль, в его зубах дымилась трубка, сам он был увлечен чтением какого-то изрядно потрепанного фолианта в кожаном переплете.

Все это отметил в секунду, оценивая состояние организма. Ничего не болело, невнятное воодушевление исчезло, а голод так и продолжал атаковать резью в желудке. К нему добавилась жажда. Никто меня не разоружал, рюкзак стоял на каменном полу рядом с изголовьем. По весу поясных сумок можно сделать вывод, что оттуда не выгребли золото. Хотя с десяток империалов могли под шумок прикарманить. Прохиндейское лицо мэтра доверия не вызывало.

Впрочем, маг настолько выпал из реальности, что пришлось даже слегка прокашляться, привлекая его внимание.

— Очнулся? Это хорошо, очень хорошо, — тоном, говорящим обратное, заявил тот, суетливо захлопывая книгу. Вел себя так, будто его застали за чем-то непотребным. Затем волшебник, как-то воровато оглянулся на дверь, а после достал склянку, какую прятал в поясной сумке. Протягивая ее в чуть подрагивающих пальцах, заявил, — Что болит? Пить хочешь? Вот, лэрг сказал принять. Сверни пробку, сначала вдохни глубоко, а потом залпом глотай! Резко! Станет лучше, гораздо лучше.

— Сколько я провел без сознания? — взял лекарство, внимательно посмотрел в глаза собеседнику, тот занервничал гораздо сильнее.

— Четыре си! Всего четыре! Ты пей, пей! И скорее, времени мало, сейчас лэрг появится! Ох и достанется нам, если… — многозначительно оборвал фразу.

Ага.

Точно, достанется. По полной программе огребешь. От меня.

Луис — молодец, в тепличных условиях показал, чего можно ждать от местных. Хороший был человек, ведь именно воспоминания об его неуклюжей попытке отравления, сподвигло купить вчера у Джигана «Нюх Лабриса». И черное кольцо обожгло мизинец едва склянка оказалась в руке, а затем его стало покалывать не больно, но ощутимо. Мензурка перед глазами подсветилась алым-алым цветом. Яд. Смертельно опасный для человека. Это следовало из краткой справки пользователя от гоблина.

И вряд ли сотник стал бы придумывать такую дурацкую постанову, тому проще меня убить и сказать, мол, все так и было. И крови он не боялся совершенно, как и не имелось власти выше в Черноягодье. Достаточно вспомнить, как легко и просто в покойницкую готовы были отправить еще живого Крома. А большинство представителей Малого совета, не только бы не возмутились, но порадовались безмерно, если бы Аристо умер у них на глазах. Но Турину я нужен. Так как в планах лэрга пока стал занимать важное место. Ключевое слово здесь — «пока».

Из всего известного следовал простой вывод — инициатива с отравлением исходила непосредственно от мэтра. При этом он опасался лично отправлять меня в царство Мары. Что ему стоило пока я находился в забытьи перекрыть кислород? Или залить эту дрянь в глотку? Надеялся на летальный исход без всякого вмешательства? Ведь Седобородый не зря воздух сотрясал, радуясь напоследок скорой встрече со мной в другом мире. А может де Кроваль боялся лэрга, который мог как-то определить, кто проложил руку к смерти подопечного, либо мэтр не хотел «замараться», либо имелась некая неизвестная мне причина. Хотя вторая тоже в принципе реальна. Трупы визави переносил плохо.

Я посмотрел жидкость на просвет, улыбнулся благодушно.

— Ты меня разочаровываешь все сильнее и сильнее, — маг обмер, побледнел, а лоб моментально покрылся испариной. Эко его проняло, начинающий, похоже, — Сначала воровство, теперь яд… Куда ты катишься, любезный? Я ведь тебя предупредил о царстве Мары.

— Но как?.. Как ты узнал? — пролепетал тот.

Скорее всего, от волнения у мэтра вылетело из головы, что имеются соответствующие амулеты. Или просто поддался стереотипам, он даже подумать не мог о наличие определителя отравляющих веществ у мальчишки.

Однако даже эти фразы несли важную информацию. Де Кроваль, несмотря на магические зрение, не видел привязанных и работающих артефактов у меня. У гоблина же могли иметься особые способности либо хитрые волшебные приблуды. Вариант?

— Кто тебе это дал? — вопросом на вопрос ответил, — Или подождем лэрга? А может тебя сразу убить? Твое оружие против меня не сработает, а вот мои кинжалы против любого дерьма очень даже действенны! — рванул ятаган, скорчил зверскую рожу, отчего де Кроваль попятился, споткнулся о столик, и рухнул на пол, выставляя вперед открытую правую ладонь, запричитал:

— Я не мог отказать! Не мог! Понимаешь?! Они меня убьют! Я связан клятвами! Я…я…

— Кто приказал? Говори! Или сейчас оборву все твои связи! Разом, в один момент! Вместе с жизнью!

— Генрих, это был Генрих!

Кречет. Интересно, пусть я и проехался гусеницами по нему, но инициатива, уверен, исходила все же от Крома.

— Он сказал, никто не заметит! Понимаешь, никто! Ты просто уснешь! Яд подействует мгновенно, тебе не будет больно! Вообще, не больно! Понимаешь, я не мог иначе… Я должен был выполнить приказ или хотя бы попытаться, иначе они меня убьют страшной смертью! Я думал ты сам умрешь! Понимаешь?! Ты понимаешь?! — у злодея начиналась истерика.

Да. Доверили. Поручили.

Идиоты?

Ярость и ненависть, как и любые сильные эмоции, — плохие советчики? Они застили глаза, они заставили разум отступить на время? Вряд ли. При моей смерти лэрг, учитывая данное им прилюдно обещание, стал бы землю рыть, но добрался бы до истины. Вывод? Яд должен был подействовать на всех участников процесса. Как вариант в мензурке сжиженный газ — сверни пробку, и вокруг трупы. Картина ясна — незадачливый убийца, движимый местью за прилюдное унижение и подозрение в причастности к воровству, а также принуждение к отработке, решил поставить жирную точку в существовании раздражителя. Однако не подумал, что может пострадать сам. Дальнейшая ниточка обрывалась… И еще один вывод, похоже, де Кроваль, как тот мавр, сделал свое дело, а теперь должен был уйти. В небытие. Вместе со знаниями о совместных преступлениях с черноягодцами. И я понимал его подельников, маг сдаст всех. А может уже сдал, если сотник прижал его.