Тихоходная барка "Надежда" (Рассказы)

Ворочаясь со стоном, я ворчал со стоном и ворочался, и ворочался. И доворчался-доворочался, что и рассвет уж высветлил зимние мерзлые окошки, и в домах стали хлопать слышимые ставни. Люди шли что-то возводить, а я еще даже и не спал, слабенький!

Ну я тогда сильно стал бешеный и близкий к помутнению.

Время! Ненавистный сгусток дергающихся зубчатых колесиков, которые дергают и цепляют друг друга, и поддерживают, и крошат, и трут! И звон, звон! Этот звон!

Глядел я, глядел на это безобразие, слушал, слушал, а потом взял да и выкинул оставшееся время в форточку.

Но со временем шутки плохи!

Ибо непосредственно после процесса выбрасывания будильника в форточку снизу долетел убогий вопль раненого человека.

– Аи! Аи! Убили!
– кричал человек.

И я высунулся в форточку и увидел такое, что тут же полетел по лестнице вниз кубарем.

Там, на белом снегу, стоял на карачках неизвестный человек, окрашивая головной кровью снег. Он держался за голову и кричал:

— Аи! Аи! Убили!

— Аи! Аи! Убили!
– продолжал кричать человек. Хотя если бы его действительно убили, то он уже лежал бы в

снегу мертвый, а так - простая случилась вещь, круто упал на него серьезный будильник.

— Да кто ж тебя обидел, бедолагу?!
– вскричал я, приближаясь.

— Не мрачнейте! Не мрачнейте! Только не мрачнейте!
– кричал раненый, поднимаясь с карачек и зажимая

рану.
– Я клянусь, что вы у меня не будете сидеть в тюрьме.

— Да мне и незачем сидеть, благороднейший бедолага!
– снова вскричал я, совсем приблизившись к этому

хитро улыбающемуся человеку оборванной наружности и развязного поведения.

— Сам, дружок, прекрасно знаешь, что при соответствующей постановке вопроса будешь сидеть как миленький, - уперся человек.

Я приуныл.

— Да ты не отчаивайся, - утешил меня добрый человек.
– Ничего плохого! Ты дай мне лучше побольше денег, я тогда пойду к врачу, и он мне за твой счет вставит в голову золотую пластину.

— А может, тебе лучше вставить пластину из крылатого металла алюминия?
– осторожно осведомился я.

— Нет, мне нужна золотая, - уперся пострадавший.

— Да зачем же золотая-то?
– все не понимал я.

— А чтоб была подороже, - нагло объяснил мне этот веселый бродяга.

И добавил, испытующе на меня глядя:

– Ну что? В милицию за актом идти?

Я открыл рот и хотел его отбрить языком, как бритвой, но мне вдруг стало жалко бродягу, как товарища по какому-то одинаковому несчастью.

– Стой здесь, - велел я и, взлетев домой, мгновенно вернулся с пятью рублями суммы бумажных денег.

– Вот это дело!
– пришел в восторг потерпевший.

После чего мгновенно опять сошел с ума, то есть стал вроде бы опять как дурачок.

У него кровь хлещет, а он поет:

Легко на сердце от пенсии веселой...

Принял этот якобы дурак мою сумму с пением и поклонами и ушел, заверив меня, чтоб я не беспокоился. Что золотая пластина будет у него в голове непременно, так что зачем и беспокоиться.

Ну а мне что беспокоиться? Я ведь это только так, движимый гуманизмом. Что из того, что из окна упал будильник? Это происшествие вполне можно было бы квалифицировать как несчастный случай. Случай - и все! Мало ли какие бывают случаи? Эх ты, будильник! Как будто ты мне на голову упал, а не дураку. Как будто бы мне упал и выбил из моей дурацкой башки все мучения мои и все заботы.

Потому что действительно ведь скоро все устроилось. Я познакомился с другой девушкой. Ее зовут Катя, и я обещал ей, что мы когда-нибудь пойдем в ЗАГС. На работе меня сделали руководителем группы, и вы можете надо мной смеяться, конечно, но я полюбил свою работу и даже нашел в ней некоторую изюминку. Ручные часы мои отремонтированы и сияют на моей руке, кукушка кукует, трехрублевый будильник есть новый. Все, почти все устроилось.

И я дурака за это очень люблю. Я люблю этого кадрового старожила, исконного городского дурака Мишу. Мне всегда приятно встретить его в самых неожиданных местах.

Вот он на барахолке. Торгует подержанными радиолампами и фотографическими портретами различных звезд. Одежда: вытертые вельветовые штаны, рюкзак и шляпа-котелок.

Вот он в книжном магазине. Важно беседует с развлекаемыми продавщицами о нескромном. Небрит. Слюна брызжет из щербатого рта.

А вот он забрался на высокий постамент рядом с исполкомом. Забрался и что-то кричит. Что он кричит? Подойдем, послушаем...

Золотая пластина! Золотая пластина!

Я трагедию жизни превращу в грезо-фарс.

Золотая пластина! Золотая пластина!

Из Нью-Йорка - в Решеты!

Из Козульки - на Марс!

А я гляжу на него, опершись о ручку новой родной прелестной Кати, я гляжу на него и думаю... думаю... думаю... Что я думаю? Да так, ничего я не думаю. Не бойтесь.

С чего начинается рассказ о князе Кропоткине

Малокачественное, паралитературное

произведение, написанное исключительно с

медицинской целью улучшения собственного

творческого самочувствия, но не для распространения, самоцензурируемое etc...

"19 ноября 19... во время... в квартире Ф.Ф.С., моего знакомого, по адресу... были... все мои рукописи, включая и копии, рецензии, письма.

Одним словом, весь мой писательский архив, который копился у меня в течение 20 лет и потеря которого означает конец моей писательской жизни.

Не мне судить, но мне кажется, что достаточно и беглого взгляда, чтобы понять - вся моя литературная деятельность открыта, и у меня ни от кого нет секретов. Я - писатель. Я прошу... Я верю..."

Из заявления

Но дай руке, итог опередив,

Ко лбу приникнуть жадною щепоткой.

Вдруг увидав, как бывший князь Кропоткин

Немотствует, не помнит, не глядит.

СВ.

Часть первая

С прокладочкой

ГОЛОС ПИСАТЕЛЯ, ГЛЯДЯЩЕГО В ОКОШКО ...а вот и расскажем вам сегодня наш скучный, неряшливый и паралитературный рассказ, произведение, написанное исключительно с медицинской целью улучшения собственного творческого самочувствия, но не для распространения, самоцензурируемое etc... И заранее, на берегу, так сказать, договариваемся, что не хотим нести ответственности за "сомнительные" или "ошибочные" высказывания и оборотцы персонажей, фигурирующих в этом рассказе, а тем более за их потаенные мысли, крайне редко поверяемые ими вслух, да и то в состоянии аффекта, вызванного алкоголем либо дорожной темнотой. Ибо эти "фразы", "оборотцы" "мысли", взятые из контекста, могут быть превратно, недиалектически истолкованы и тем самым опять нанесут нам весомую печаль и материальный вред по обвинению в клевете и идейной ущербности, что будет не совсем справедливо, поскольку не можем же мы, автор, платить за все, что плетут или смекают в уме наши соотечественники, а как писатель, согласно своей изначальной функции, обязаны отобразить все это на бумаге, хоть тресни. Иначе рискуем пострадать с другого боку - получив обвинение в творческой несостоятельности, малодобросо-вестности, лакировке, халтуре, неполном изображении реального мозгового мира.