Тихоня для Туза
Шрифт:
– Это его совесть мучает, Кирюш. Видишь, как плохо становится людям, когда они поступают нехорошо?
– Дядя Коля ему совесть, что ли, налил? Из своей волшебной бутылочки?
Рука-лицо. Рановато я заговорила с племяшом о таких высоких категориях.
– Нет. В бутылочке – гадость. И ее нельзя пробовать, никогда! Понял?
– А совесть где тогда?
Черт. Вот теперь же никогда не отвяжется! Будет требовать пояснения! А где их взять, если я сама не знаю, где у Тихона находится совесть?!
– Давай, дождемся Наталью Владимировну?
– Так и скажи, что сама не знаешь!
Пришлось признаваться:
– Да, малыш, я реально не понимаю, что случилось с Тихоном. Наверное, он устал. Выспится у дяди Коли, придет в себя, тогда мы с ним и пообщаемся. Хорошо?
– Хорошо. – Кирюха серьезно и деловито кивнул. – А он правда хочет на тебе жениться, Стеф?
Ну ё-моё! Только успела расслабиться, решив, что допрос окончен… Пришла еще одна беда, откуда не ждали!
– Не думаю. Так просто люди о сложных вещах не говорят. И вообще, Кирюх, у нас там продукты в пакетах валяются. Нужно срочно разбирать, раскладывать в холодильник!
Хитрость, слава всем богам, удалась: вкусности смогли отвлечь ребенка от высоких и сложных материй.
Когда Тихон успел напихать в тележку игрушек, да еще и оплатить их – я так и не поняла. Но Кирыч был откровенно счастлив. И, кажется, даже немного перестал дуться на Тихона.
Еле уболтала племянника, что пора умываться и ложиться спать. Он все мечтал дождаться явления Тихона перед наши ясные очи.
Несколько раз он заглядывал в комнату к дяде Коле и расстроенно возвращался ни с чем:
– Дрыхнет. Не хочет вставать!
– Ну, пускай отдыхает человек. Не храпит хоть?
– Не. Только ногой дрыгает и нос морщит.
Тут же перед глазами встала умильная картина спящего «малыша». Я такую наблюдала каждую ночь в последнюю неделю. Привыкла, кажется… Захотелось посмотреть на него еще раз, одеялком прикрыть… Еле удержалась.
– Вот и ты иди укладывайся, мой дорогой. Бери пример с взрослых дяденек.
Милана опять задержалась на смене. Похоже, ей долго придется отвыкать от переработок – несколько лет жизни в таком режиме не могут не давать о себе знать. Пыталась уговорить, чтобы все бросила и бежала домой – нет, не смогла. Сменщица заболела, сестренка осталась за нее до утра.
Кирюшка плохо укладывался – тоже привык к другому месту, и теперь на своей родной постели ему было то слишком жестко, то жарко, то чересчур темно. На часах была половина второго, когда он, наконец, угомонился…
А ко мне сон вообще не шел. Слишком много событий за день, которые не успела переварить. И Тихон – слишком много Тихона было сегодня. И накануне, кстати… И – нет, не слишком. Ровно столько, сколько надо бы. И как дальше жить, когда его станет меньше?!
Ответ пришел, откуда не ждали.
Дверь медленно, очень медленно приоткрылась. Как я могла забыть повернуть замок на ночь? Не все соседи у нас такие добрые и милые, как дядя Коля. Сердце заколотилось в панике…
В
тонкой полоске света проявилась одна мужская нога. Вторая. Чуть выше светились цветастые семейные трусы. До самых колен болтались.Трусы – дяди Колины. Ноги – Тихона. Сердце слегка успокоилось. Но все равно, было стремно: а вдруг он еще и лунатизмом с похмелья страдает?!
Глава 22
Тихон
Стефа поверила. Дядя Коля – тот еще тертый калач. Его притворной «усталостью» от наливки не проведешь. Как ни странно, выдавать меня не стал, даже подыграл – вынес на плече из кухни.
– Ты как, серьезно жениться хочешь?
На свою скрипучую кровать он меня бросил, словно кулек. Жестковато, но сносно.
– Ну, а зачем я сюда пришел-то, по-вашему? Так просто, чайку попить?
– Ты вроде не мутный, как тот Витек. Нормальный, кажись…
Дядя Коля почесывал подбородок и пронизывал меня взглядом, как рентгеном. Хмурился, пожевывал губы, о чем-то размышлял.
– Витька посадили. Больше не выпустят. Он себе лет на тридцать насобирал. А с его здоровьем – и года не выдержит.
Старик довольно крякнул. Хитро прищурился.
– Твоя работа?
– Не моя. Для этого нужны другие должности. – Подмывало, конечно, присвоить себе чужие заслуги… Но что-то помешало.
– Но ты помогал?
– Помогал.
– Что ж. Молодец. – Он вытащил из кармана свою заветную бутылочку. В горле запершило от одного только вида. – Еще будешь? Тут много осталось, мне не жалко…
– Дядь Коль, прекращай. Я не запойный. И другими веществами не увлекаюсь. И денег своих хватает, с девчонок вымогать не стану, точно.
Он опять пожевал губами, глянул совсем уж сурово…
– Сексились уже со Стешкой, признавайся?!
Неудержимый кашель внезапно проснулся, аж до слез. И прошел так же внезапно – от удара могучей длани по спине.
– Ты давай мне тут, не притворяйся! Вижу, что пробрала тебя наливка, здоровый уже.
– А какая вам разница до нашего секса, позвольте спросить? Это наше личное со Стефанией дело. Больше оно никого не касается!
– Значит, сексились. Но ты молодец, что не хвастаешься…
– Что это за допрос? Почему вы лезете туда, куда не спрашивают?
– У девок родителей нет. Некому за ними приглядывать. Вот мне приходится… – Дядя Коля перестал меня рассматривать, словно потерял интерес. Начал расстилать постель на диванчике. – Давай, укладывайся здесь. Домой не отпущу сегодня. Будешь под присмотром сегодня, а завтра начнем тебя сватать.
– Спасибо, конечно… – Похоже, допрос с пристрастием я прошел удачно. Иначе, почему бы он вдруг стал таким добрым и приветливым? – Но я уж как-нибудь сам, наверное, справлюсь…
– Стефа – девка строптивая. Может соскочить. А замуж ей давно пора, пока бед не наделала, так что будем с тобой наверняка!