Тихоня из 11 "Б"

Интуитивно касаюсь зубами кончика ручки.

Проигнорировала.

Снова пытаюсь понять, что там требует Сергеич. Ни черта не понимаю, что написано в учебнике. Я дня три как в астрале. Не в этом мире. Тупеж какой-то дикий. Потираю глаза, потому что буквы расплываются.

— Ермолаев! — снова недовольный голос иторика.

Катька толкает локтем под ребра.

— Ты чего? — шепчет. — На, смотри, — двигает свою тетрадь чуть ближе ко мне. — Списать то можешь?

Что-то черкаю в тетради. Бездумно. Почему-то совершенно плевать на результат проверочной.

Почему нет Тихоновой? И Ирины Васильны сегодня нет, не у кого спросить. Уверен, она в курсе. А позвонить ей неудобняк. Ладно. Сегодня к Иванычу, надеюсь Тихонова не прогуляет и навестит его. Сегодня вторник, так-то. И я приду. Пусть объяснит, почему не пришла.

С трудом дождавшись конца уроков, быстро собираю рюкзак и вперед всех тороплюсь к выходу.

— Лев, — доносится Шиловский голос. — Лев, подожди, — слышу быстрые шаги девушки.

Черт! Все-таки увязалась.

— Ну и куда ты так торопишься? — дергает меня за руку, останавливая.

— К Федору Ивановичу, — отвечаю честно. — Ты тоже? — смотрю на нее и матерю себя за субботний вечер. Какого черта я на это подписался? Ну какого?

— Издеваешься? — голубого цвета глаза девушки сверкают злостью. — Мне не уперся этот старпер. А у тебя много свободного времени, смотрю.

— Нет, ты же знаешь.

— Так зачем ты бежишь туда? — прищуривает глаза, словно сканирует. Вру или нет.

— Тихоновой нет второй день. Может и к деду не придет. А ему нужны продукты, — выкручиваюсь.

— Считаешь сколько ее не было? — натягивает улыбку.

— Слушай, ты меня достала, честно. Мне плевать есть она или нет.

— Ладно, чего орешь, — отступает на шаг. — У вас это взаимно, успокаивает знаешь ли, — снова не удержалась от колкости. Язык бы ей оторвать за напоминание.

У самого эхом в голове пронеслись кадры с экрана проектора. «Не нужен мне твой Ермолаев»… Не нужен. Нет, я понимаю, что орать об обратном не будут. Это я уже вчера понял, когда перебрал все досконально, до винтика буквально в своей голове. Что-то же случилось, что она такое высказала, да еще так эмоционально, что меня сразу как кувалдой шарахнуло от услышанного. И Катька как назло оказалась рядом. Словно ждала моей реакции. Ну я и…

— Так ты со мной? — спрашиваю, поглядывая на часы.

— Нет, — фыркнула. И отступив направилась к подружкам.

Уже хорошо. Может удача сегодня на моей стороне?

А потом как резанет… «ТВОЙ».

— Стоять, Шилова! — прорычал я.

Девчонки все разом на меня посмотрели.

— Чего? — уставилась на меня Катя.

— Иди, разговор есть, — подозвал ее.

— Ну, — подходит ближе.

— Кто снимал видео, то, что в субботу показали? — спрашиваю, смотря в ее глаза.

— Какое видео? — вижу, как дернулась.

— Шилова, не ври только, — грожу пальцем. — Где Тихонова орет, что я ей не нужен.

— Да мне то откуда знать? — дергается уйти, но я ее ловлю за локоть.

— Она сказала «твой».

— Лёв, ты совсем? — глаза огромные, губы дует. — Да не сдалась мне эта Тихонова. Чего ты хочешь от меня услышать? — повышает голос, хмурится.

— Ты ее достаешь? — спрашиваю впрямую.

— Тебе придумать больше нечего? — выдергивает свою руку и торопится к подругам.

Врет. Чувствую.

Сжал кулаки. Нужно хоть немного успокоиться и узнать все как есть. Но мне нужна сама Тихонова. Она то должна мне рассказать правду. Еще раз окинул взглядом Катю и развернувшись зашагал к выходу с территории школы.

— Ты куда лыжи намылил?

Хочется материться.

— Серега, чего хотел, быстро говори и проваливай, я тороплюсь, — не останавливаясь направляюсь к остановке с территории школы.

— Чего злой такой? — нагоняет.

— Не твое дело.

— Ладно, хватит бычить, ну серьезно. И так чуть половине класса не накостылял из-за этого видоса. Ну посмеялись. Никто никого не хотел обидеть. Да и не умер же никто, — хмыкает.

— Никто никого? Ты издеваешься что ли? — резко торможу и разворачиваюсь, схватив за грудки Фомина.

— Ну подумаешь трусы в сердечко. Ну поржали. Ну! — краснеет. Дергается. — Да похрену какие там трусы, чес слово, — отбивается.

— Ты давно перестал трусы с бананами носить? — рычу в лицо другу.

— Да чего ты завелся? Ее один хрен не было.

— Так донесете же, черти, — отпускаю и отступаю, чтобы не дай бог не сорваться. Ведь разнимали уже раз.

— Да брось. Мы не со зла.

— Кто дал эти фотки? Ну! Говори давай, — снова шаг к нему.

— Не могу, — разводит руками и на пару шагов отходит, будто чувствует исходящую от меня агрессию. — Вот успокоишься, тогда скажу. Может быть.

— Я тебе сказал. Я нахрен пошлю нашу дружбу, если ты не скажешь.

— Вот, — поднимает палец вверх. — Я же говорю, остынь сначала. Да и чего ты разошелся? К Тихоновой не ровно дышишь? — уголок губ дергается в ухмылке. — Никогда бы не подумал, что променяешь меня на бабу, — и ржет над своей шуткой.

Да вот только мне не смешно.

— Да пошел ты, Серега, — сплюнул и крутанувшись на пятках рванул к подъезжающему автобусу.

До Федора Ивановича добираюсь как всегда. Быстро поднялся, буквально через две-три ступеньки перепрыгивал. И вот, звоню в дверь. На самом деле внутренне жду, когда Тихонова откроет ее и удивится меня увидев. Может быть. А может и не удивится или сделает вид что ей все равно.

Бред какой-то.

Тряхнул головой.

Щелкает замок и открывается дверь. На пороге появляется дед. На этот раз в новой фланелевой красной в клетку рубашке и домашних брюках. И, конечно же, теплые носки с тапками.

Как он в этом не упарился еще?

— А почему один? — спрашивает, все еще стоя в дверях.

— Одного не пустите?

— Ну почему же, — отступает в сторону. — Входи, — пропускает.

Кидаю рюкзак на пол, пинаю его в угол, к обувнице. Снимаю куртку, стягиваю ботинки.

— А где подруга-то твоя? — шаркает своими тапками по полу. В кухню пошел.

Я за ним.

— Вы о ком? — не сразу въехал.

Приземляюсь на табуретку, наблюдая как дед чиркает спичкой, чтобы зажечь конфорку. Раз спичка, два спичка. А газ все не вспыхивает и огонь гаснет.