Тихоня из 11 "Б"

Петр Сергеевич.

Поднимаю взгляд, оторвавшись от экрана телефона.

— Чтобы место не занимать, — пожимаю плечами, смотря в улыбчивое лицо доктора.

— Глупости, — отмахивается. — Ты давай, береги себя. И чтобы больше у нас тебя не видел, — подмигивает и направляется к сестринскому посту.

Мне и самой сюда больше не хочется. Да и не хотелось.

Мужчине лет сорок, не больше. И его очень любит женский коллектив. Это заметно.

В руке оживает телефон. Взглядом цепляюсь за уведомление из вк. Открываю приложение, захожу в сообщения. Ермолаев.

Эти несколько дней мы переписывались с ним в соц.сети. Он пишет мне как известной ему Тихоне. А мне начинает нравится это общение. Мне проще оставаться для него не Тихоновой, которую он знает, как новенькую. А именно Тихоней. Тут я могу быть самой собой и не стеснятся. А в его обществе мне неуютно.

“Привет”.

“Привет” — отвечаю.

За эти несколько дней мы разговаривали на разные темы. Не знаю, что толкнуло его писать мне. Он спрашивал, как меня зовут. Но я так и не призналась. Он порассказывал про своего пса Ричи. О том, что любит скейт, да и вообще спорт. Не любит школу. На это я лишь хмыкнула. А еще он оказывается мечтает стать врачом. Но отец его настаивает на юридическом. Поэтому ему приходится поднажать именно на историю с обществом, вместо биологии, которую он любит.

Это откровение стало для меня шоком. Представить Ермолаева да врачом! Это что-то на грани фантастики.

“Я бы подался в мед. Но тогда мне будет не сладко. Боюсь я в одиночку не потяну даже бюджет” — писал он мне.

“Почему в одиночку?” — мне было странно это слышать. “Неужели родители тебя не поддержат, даже с бюджетным местом?”.

“Нет” и злой смайлик. “Увы”.

Я была мягко говоря удивлена. Мне казалось, что родители должны поддерживать выбор своих детей. Я же не до конца уверена в своем выборе. Юридический. С моим характером. Такое себе.

Он ведь даже ходит к репетиторам для того, чтобы отец был доволен. А сам тайком штудирует химию. Вот в этом я им восхищалась. Такое странное чувство растекалось внутри, когда он строчил эти сообщения, признаваясь в том, что никому не мог рассказать. А еще мне стало казаться, что Ермолаев на самом деле не тот, которого все знают в школе, на улице. А тот, которого знает Тихоня по сообщениям в соц.сети.

— Вот ты где, — в коридоре показывается мама.

Я быстро гашу экран телефона и убираю его в карман толстовки.

— Привет, — растягиваю губы в улыбке.

Обнимаемся.

— Привет, милая, — целует в висок. — Пойдем. Вещи твои внизу. Тимошка там ждет, — и забирает у меня из рук сумку.

Мы спускаемся на первый этаж. Тимоха же не может усидеть на месте и срывается с кушетки в нашу сторону.

— Лиса! — чуть ли не кричит проказник. — Ура, ты домой, — обнимает меня.

Ерошу его по кудрявой голове.

— Тише, в больнице находитесь, — шикнула на нас женщина в халате, которая мимо проходила.

Мама извинилась.

А мы с братом улыбнулись друг другу.

Приехав домой я первым же делом иду в ванную. Хочу смыть с себя больничный запах, запах лекарств и пота. Под душем стою долго, что даже мама забеспокоилась, постучав в дверь, спросила все ли со мной в порядке. Заверив ее, что у меня все хорошо, она попросила не задерживаться и не злоупотреблять горячей водой. Мне нельзя ни перегреваться, ни переохлаждаться.

После душа, умываюсь, чищу зубы и забегаю в свою спальню. Тут уже переодеваюсь в свободную домашнюю одежду.

Мама приготовила обед. Я с огромным удовольствием накидываюсь на суп с фрикадельками.

— Колобки, — улыбается Тим, хитро поглядывая на меня.

— Фрикадельки, — поправляю.

Но эта словесная баталия шутливая.

— Колобки, — вздергивает бровью.

— Митболы, — смеюсь. — Сейчас так модно называть эти мясные шарики. Нам обязательно надо пиццу заказать с этими штуками. Уверена, тебе понравится, — говорю брату, явно его заинтересовав.

— Мам, — поворачивается к маме. — Мы же закажем? Или сходим в пиццерию? — тут же задает вопрос.

— Обязательно. На выходных, если папа будет свободен, — обещает.

Весь день я провела в постели. После плотного обеда почувствовала усталость. Мама сказала, что это нормально, потому что мне теперь нужно набираться сил.

Ближе к шести вечера в сети снова появляется Лев.

Когда я вижу строчку — “…Лев печатает”, то мое сердце начинает нервно сходить с ума. А на губах расплывается идиотская улыбка. Я уже пару раз себя одергивала, замечая эту странность за собой. Но спустя пару минут, снова улыбалась.

“Все. Свобода. Я к репетитору. Буду через два часа. Поболтаем потом?” — спрашивает.

Конечно поболтаем. Что ему и пишу. Но попроще, конечно же. Что бы ничего плохого не подумал.

За вечер делаю пару звонков. Сначала набираю Федора Ивановича. Он рад меня слышать. Ему я обещаю, что если завтра буду себя хорошо чувствовать, то завтра приду его навестить. Поблагодарила за фрукты. Он мне оказывается передавал через Льва, об этом мама рассказала.

— Это я тебя должен навестить, дорогая Алиса, — вздыхает. — Но куда я один? До магазина то дойти никак, — жалуется.

— Вот как только я наберусь сил, мы с вами обязательно пойдем гулять, — обещаю ему.

— Обязательно, — его голос звучит бодрее. — Очень буду рад.

А потом разговариваю с папой.

Глава 13

С больничного я вышла в среду. Вернее, как вышла? Выпросилась чуть ли не слезно. Мама категорически была против. Ее аргументы это то, что мне нужно набраться сил. А от того, что я лежу, сижу, гуляю, я попросту уже устала.

— Ну что ты к ней пристала, — в разговор влезает Сергей. — Она девочка уже не маленькая. Если чувствует, что сможет, то пусть идет.

Мама на него смотрит с прищуром, сложив руки на груди.

— Только не испепеляй меня своим взглядом, — усмехается мужчина и поцеловав свою жену в щеку, скрывается в спальне.

— Вот, — говорю я, — слова адекватного человека.

— То есть я по-твоему не адекватная? — тут же вспыхивает.

Упс. Ну может я зря сказала именно так. Но от этого смысл не поменяется. Я готова идти на занятия. Да, сначала я жутко хотела попросить маму перевести меня на домашнее обучение. Но после появления Льва и его слов понимаю, что могу попробовать еще раз.