Тихоня. Тайный малыш для босса

— Ну вот, снова плачешь! Будем считать, что это слезы радости! — усмехается Максим, а я киваю.

— Так и есть!

— Хорошо. Тогда берем ее. А еще оформите нам доставку вот этой кроватки…

После выбора мебели Максим набирает кучу пеленок, распашонок, комбинезонов – конечно, не без помощи другого консультанта, и тут даже я подключаюсь.

Множество ярких тканей, маленьких и таких невероятно нежных костюмчиков, шапочек, носочков затягивают меня в водоворот счастья. Я наконец осознаю, что совсем скоро стану мамой. И это чувство просто невероятное!

Возвращаемся домой мы уже под вечер. Максим заносит кучу огромных пакетов домой и ставит их у входа в спальню.

— На днях должны привезти шкаф и другую мебель. Я закажу тебе нянечку, она поможет разложить вещи и подготовить пространство, — по-деловому сообщает Максим, а я благодарно выдыхаю:

— Спасибо тебе большое, не представляю, что бы я без тебя делала!

Мужчина подходит ближе и прикасается к моей спине, притягивая меня ближе. Его взгляд темнеет, и я вижу в нем знакомые искры желания.

— Василиса… — шепчет он глубоко, гортанно и тут же накрывает мои губы поцелуем.

Глава 22

Меня бросает в жар, а сердце колотится как сумасшедшее. Губы Максима на моих губах… Руки на теле. Я так скучала по этому!

Кажется, что в мире нет ничего прекраснее, ничего слаще, чем его поцелуй.

Как же я люблю его…

— Василиса, моя девочка… — горячо шепчет мужчина, покрывая мои губы, щеки, виски горячими поцелуями.

— Максим… — вторю я ему, чувствуя, как внутри все сжимается от желания.

Мысли улетучиваются, но одна все же крутится в голове и не дает покоя. Он уедет. Бросит меня и ребенка и, скорее всего, никогда не вспомнит. А я буду скучать. Мучиться, каждый день видеть в малыше его черты и потихоньку сходить с ума.

Нельзя возвращаться. Нельзя давать себе надежду, ведь будет еще больнее.

Я сгребаю всю силу в кулак и отталкиваю мужчину.

— Василиса… — растерянно шепчет он, а я закрываю глаза.

— Уходи, Максим…

— Но постой!

— Уходи! — почти кричу я и потом тише добавляю с мольбой в голосе: — Пожалуйста.

Мужчина еще пару минут молча смотрит на меня, а потом разворачивается и быстро уходит. Я же оседаю на пол и захожусь в рыданиях.

Ну почему все так сложно? Почему он не может остаться? Выбрать меня? Нас? Зачем ему Америка?

Но я понимаю, что у каждого свои цели, своя жизнь, свои мечты. К своей Максим шел всю свою жизнь. Не станет он все менять из-за какой-то сироты. Простой помощницы, которая и в подметки ему не годится. К тому же, как он считает, беременной от другого мужчины.

Я плачу до самой ночи и так и засыпаю, даже не переодевшись. Наутро у меня так болит голова, что я не спускаюсь к водителю, сославшись на слабость, а уже через час слышу звонок в дверь.

Встаю и плетусь открывать, пока кто-то настырно тычет в кнопку звонка.

Да зачем же так трезвонить? Голова раскалывается!

Открываю дверь и вижу на пороге встревоженного Максима. Сердце сжимается от радости, я ведь думала, что он больше не придет.

— Василиса, Олег сказал, что ты заболела. Все хорошо?

— Да, только немного голова болит…

Насчет «немного» я соврала, но, судя по виду Максима, ему и этой информации хватило, чтобы с диким видом примчаться ко мне домой.

— Впустишь?

— Да, конечно.

Мужчина проходит внутрь и нервно шагает из комнаты в комнату.

— Василиса, у меня предложение.

— Какое? — спрашиваю я, присаживаясь на диван. Сил стоять совершенно нет.

— Ты должна уйти в декретный отпуск.

— Уже? – выдыхаю я. – Но еще рано! Я еще месяц могу работать.

— Не можешь! — Максим садится рядом и с волнением заглядывает мне в глаза. — Я не прощу себя, если с тобой что-то случится!

— Но, Максим, я же с ума сойду, сидя дома!

— А как же Нина Михайловна?

— Ну, она заходит, конечно, но я хочу работать, быть в коллективе…

Хочу добавить, что хочу быть рядом с ним, но замолкаю. Ни к чему эти признания сейчас.

— Василиса, но ты должна думать сейчас о ребенке!

— Да, я понимаю… — тяну я и вдруг ойкаю: малыш сильно толкается, и я успокаивающе глажу живот.

— Что случилось? — снова подскакивает Максим. — Тебе плохо? Воды?

— Нет-нет! — смеюсь я в ответ.

Ну и напугала же я его своим обмороком.

— Просто сынок толкается.

Вижу, как загораются глаза мужчины и как в них светится любопытство. Вдруг сама не знаю как, но роняю фразу:

— Хочешь попробовать? Прикоснись!

— А тебе не будет больно? — сомневается Максим, чем вызывает еще один мой смешок.

Мужчины… Как дети.

— Нет, все хорошо. Положи вот сюда руку.

Вишневский садится рядом и аккуратно дотрагивается до живота, чуть выше пупка. Секунду ничего не происходит, а потом, словно почувствовав папу, малыш выпячивает ножку и проводит ею прямо под ладонью мужчины.

— О боже… — выдыхает Максим. — Это по-настоящему? Он меня чувствует!

Смотрю на него и не верю своим глазам. Такой восторг, горящие глаза и радость у мужчины, который терпеть не может детей. Неужели я ошиблась?

Максим поднимает на меня взгляд, и я вдруг понимаю, что он полон любви, нежности и решимости…

— Василиса, я тебя лю…

Звонок в дверь заставляет нас вздрогнуть. Максим замолкает и закрывает глаза. Я же встаю, чтобы открыть, но мужчина хватает меня за руку.

— Постой, я хотел сказать…

Настойчивый звонок снова и снова разбивает тишину, и Вишневский отпускает мою ладонь.

— Ладно, открывай, потом все…

Я иду к двери и, не посмотрев в глазок, распахиваю ее. За спиной стоит Максим и вместе со мной молча смотрит на гостя.

— Джейк?

***

Я целую ее, словно в первый и в последний раз. Так сладко, нежно, чувственно. Растворяюсь в ее теплоте, запахе.