ТИК
Шрифт:
Но для Ксении, как ни крути, изрядным облегчением было обнаружить, что просто урла грабанула по мелочи…
Тетя Надя сунула ключ в нижний замок, пошевелила его, оглянулась. Ничего не сказала — но Ксения поняла.
Ч-черт…
Дверь тетя Надя открыла, просто дернув за ручку. Внутренняя, железная, была аккуратно прикрыта — но тоже, естественно, не заперта. Все так же молча они вошли внутрь. Ксения уже готова была и к разгрому, и к голым стенам — но нет: во всяком случае перевернуто ничего не было… мебель вся на месте… как и электроника. Компьютер — цел…
Компьютер… Ксения видела, что индикатор монитора светится, хотя она помнила, разумеется, что выключила его перед уходом. Она нагнулась под стол — огонек процессора тоже горел.
За спиной, в большой комнате, тетя Надя торопливо и шумно рылась в шкафчике: «Не тронули… Слава богу, сюда, кажется, не лазили…» «Денег в квартире не было?» — машинально уточнила Ксения, глядя на свои распечатки на столе. «Да вроде нет, Лена говорила…» «Это не воры», — хотела сказать Ксения, но промолчала. Она подошла к столу и шевельнула мышкой. Экран засветился — словно нехотя. Из темноты всплыли,
— Из ваших вещей что-нибудь пропало?
— А? — обернулась Ксения. — Нет, — сказала она, хотя никаких вещей еще не проверяла.
— По-моему, не взяли ничего… Спугнули их, что ли?
— Может быть…
Распечатки явно ворошили. На лежащей сверху странице поверх текста зеленым маркером (взятым тут же на столе) была намалевана перечеркнутая крест-накрест окружность.
Ксения внимательно оглядела помещение. Аккуратно обогнув тетю Надю, вышла в большую комнату, осмотрелась. Зашла на кухню. Посреди стола стояла открытая полупустая бутыль минералки (купленная и початая Ксенией) и большая синяя кружка с немецкой надписью «Нюрнберг» на боку, над сусальной рождественской картинкой. Та самая, из которой Ксения обычно пила чай-кофе. Которую кто-то взял из сушилки над мойкой.
Она подошла, заглянула. В кружке, в остатках минералки плавала почти целая сигарета. Она дернулась вынуть ее, посмотреть марку — но вместо этого поставила «Нюрнберг» обратно, непроизвольно прикрыв глаза. Ее вдруг прошибло: что-то эта сигарета напоминала. Что-то недавнее…
Ну?..
Сигарета в кружке. Окурок. Окурок в стакане. Стакане из-под вина… Декабрь, конец. Она заходит в Игореву квартиру. В кабинет. На столе, среди бардака, стоит грязный стакан с окурком внутри…
И тут же, вроде бы без всякой связи, она сообразила: ноутбук! Быстро вернулась в комнату.
Да. Да… Так она и думала.
Не было ноутбука.
Часть третья
27
Cinephobia.ru
Форум
Тема: Уголовный архив
SIMON:Дело Джеймса Дина (1931–1955)
Из тех киноикон, чья слава совершенно не пропорциональна их актерской работе, Дин успел сделать собственно в кино едва ли не меньше всех — в течение полутора лет сыграл в трех фильмах. Правда, все три («К востоку от рая», «Бунтарь без причины» и «Гигант») стали классикой, а второй по очередности создания, «Бунтарь» Николаса Рея (1955) знаменит как этапный и поколенческий, как предтеча нонконформистского поветрия, традиционно грубо датируемого 60-ми годами прошлого века и именуемого «молодежной революцией» («с конца» оно ограничено в американском кино столь же прославленным «Беспечным ездоком» Денниса Хоппера 1969 года).
Стремительность, с какой Дин стал суперзвездой (в «Бунтаре» он снимался уже в этом статусе), сексуальная харизма, эффектные пристрастия (к полупрофессиональным автогонкам, например), скандальная аура вокруг личной жизни, роль провозвестника буйства 60-х (чисто киношная — в жизни никаким революционером он не был) и самое главное — смерть в 24 года сформировали его личный миф не столько даже по киношным, сколько по рок-н-ролльным канонам, поместив Дина куда-то в компанию Джима Моррисона, Дженис Джоплин и Джими Хендрикса…
Саймон, Саймон… Это просто так — или тоже откуда-нибудь?.. Костя сам не заметил, как увлекся ихней игрой. Большинство «синефобов» именовали себя — жанровая ориентация обязывает — монстрами из культовых ужастиков. Те, кто попроще, — самыми известными, кто поэрудированней — менее (эрудицией то есть выпендривались)… Да! Вспомнил. Это из «Девятой сессии»: «Где ты живешь, Саймон? — Я живу в людях слабых и увечных…»
Сайт Косте Гродникову показал тот шизанутый ментовский майор — и Костя подсел, как подсаживались в последние месяцы все новые и новые юзеры: количество пользователей на форуме сильно возросло в связи с «расследованием». От последнего, конечно, безбожно разило «Маятником Фуко» (там, помнится, герой тоже все сравнивал себя с Сэмом Спейдом) — но следить за его ходом человеку, не чуждому синефильства, было интересно. Дело в том, что за все увеличивающимся и внешне бессвязным набором мистических баек из истории кино проглядывала какая-то интрига: у Кости создалось явственное впечатление, что игра имеет смысл, задача — ответ, что «расследование» и впрямь движется к какому-то итогу. Что это за смысл и какого рода может быть итог, он себе не представлял (не в самом же деле раскрытие заговора «киномасонов»!) — но заходил на «Синефобию» чуть не ежедневно: пополнять эрудицию, трепаться с «соратниками», пытаться разобраться в отношениях анонимов, беспрестанно подкалывающих друг друга и пасующих друг другу интеллектуальные артефакты.
…Интересная история с этими Nick’ом и John’ом Doe, загадочное и одновременное исчезновение которых сделали даже специальной темой на форуме (большинство версий, разумеется, было выдержано в хоррорном духе; сошлись на том, что обоих отловили и замучили заговорщики — «слишком много знали»)… Костя, между прочим, обратил внимание, что пропали заклятые приятели аккурат после того, как майор спросил его, Костиного, экспертного мнения по поводу Ника. Тут есть какая-то связь?..
…Другой (Другая?), The Other. Ну, это все знают: фильм Аменабара про привидения… Костя тут же вспомнил другой сюжетец — из арсенала «посткиберпанковских» ужастиков: немудрящий, прямо скажем. Он представил призраков, шарящихся в Сети наравне с живыми, общающихся с ними на «болталках»… сводящих какие-то старые счеты…
…Дело Джеймса Дина
THE OTHER:Вы хочете черных легенд? Их есть у меня.
Вечером в пятницу 23 сентября 1955 года английский актер Алек Гиннесс, приехавший в Лос-Анджелес сниматься в первом своем
голливудском фильме, искал с его сценаристкой место в переполненном ресторане. Их пригласил к столу некий молодой общительный актер-американец. Тот обмывал покупку и жаждал поделиться. Вытащив сотрапезников на улицу, он показал им свое приобретение — серебристый спортивный «Порше-550 Спайдер», который хозяин украсил надписью «Little Bastard», «Маленький ублюдок».Вполне восхищенный машиной Гиннесс почувствовал, однако, необъяснимую тревогу. А потом вдруг ни с того ни с сего начал убеждать хозяина не садиться за руль «Ублюдка». И даже произнес: «Сейчас пятница, десять вечера. Если вы сядете в эту машину, то ровно через неделю в это же время будете уже мертвы». Американец обиделся, сел в эту машину и укатил.
Неделю спустя, около десяти вечера тридцатого сентября Алек услышал по радио: «Известный актер Джеймс Дин несколько часов назад на шоссе неподалеку от калифорнийского городка Чолам разбился насмерть на своем „порше“, врезавшись на огромной скорости в другую машину».
Потом подруга Дина Урсула Андерс вспоминала, что за пару дней до гибели тот приглашал ее покататься на «Ублюдке». Она отказалась и пыталась уговорить не ехать Джеймса.
А буквально через неделю после его гибели состоялась премьера самого знаменитого фильма с Дином «Бунтарь без причины», оставшегося в истории кино среди прочего сценой самоубийственных автомобильных гонок по краю обрыва.
Но и это еще не все. Отнюдь. То, что осталось от диновского «порше», купил — на запчасти — хозяин автомастерской, некто Джордж Баррис. Когда эту кучу металла сгружали краном в гараже, цепь, на которой она висела, лопнула, остатки машины сорвались и покалечили слесаря.
Баррис все-таки установил немногие целые части «Ублюдка» на другие машины. Одной, например, достались две покрышки. Во время первой же поездки обе лопнули, машину занесло и влепило в стену. Водитель остался инвалидом.
Спортивная тачка, на которую поставили двигатель «Ублюдка», год спустя перевернулась на гонках, покалечив водителя, — а оторвавшееся колесо ударило по голове полицейского, получившего сотрясение мозга.
«Феррари», которой «пересадили» задние поворотные кронштейны диновского «порше», потеряла управление и врезалась в дерево. Водитель погиб.
Мало того! Когда изуродованный корпус «Ублюдка» везли на грузовичке, тот без всякой причины потерял, опять же, управление и перевернулся. Водитель успел выскочить на ходу. Но стоило ему вернуться к своей машине, зацепившийся за кузов разбитый «порше» рухнул ему на голову и убил на месте.
Несмотря на все это, культовый благодаря Дину экземпляр восстановили. Через пять лет, в 1960-м, он был на ходу и участвовал в автошоу. Когда «Ублюдка» везли с него «домой», к Баррису, на одной из стоянок он исчез с платформы. И больше о нем никто ничего не слышал.
А вы говорите…
Когда следователь питерской прокуратуры Юра Кривцов понял, чем пахнет доставшееся ему дело об убийстве Смирнова (а понял он мигом — и соображалка, и рефлексы у Юры работали прекрасно), он первым делом тормознул практически всю работу по этому делу и стал внимательнейшим образом прислушиваться к сигналам от начальства. Потому что пахло возможностью ба-альших разборок — причем на гораздо более крутом уровне, чем уровень следователя Кривцова.
Покойник Смирнов был человечек непростой: с многочисленными завязками в ментуре — как официальными (консультировал их по части всякой сетевой преступности), так и — в особенности — негласными. И не только в ментуре, а еще и в Большом доме. Ко всему прочему, он общался (тоже, разумеется, не афишируя) с некоторыми питерскими наци, включая, например, небезызвестного Юрия Беляева из «Белого патруля», которому делал сайты. Как внештатный спец по интернет-экстремизму Смирнов знал всю питерскую и еще множество прочей радикальной компьютерной публики: одних он сливал органам, вместе с другими время от времени ломал (ясно, что не без санкций «кураторов») веб-страницы разных левацких и либеральных оппозиционных шарашек.
Тут открывался не только простор для версий, но и — учитывая особенности большой дружбы между городской прокуратурой, ГУВД и УФСБ — целый букет перспектив. Перспектив и рисков. Вдобавок в эту «силовую» кашу затесались нацики — а они и так всегда были темой опасной, к тому же в последнее время вокруг них в Питере начинались (на фоне недавних громких убийств иностранцев) масштабные и мутные варки, инициированные (если не врут) в самой Москве и грозящие (по слухам) самой губернаторше…
В общем, инициатива, вещь чреватая всегда и везде, в данных обстоятельствах могла быстро довести… До увольнения с волчьим билетом могла — а то и до цугундера. К тому же у Юры было серьезное подозрение, что поставили его на это дело неспроста. После некоей истории, случившейся в прошлом сентябре на заводе имени Шаумяна (даже в прессу просочившейся, несмотря на принятые меры), после едва замятого публичного скандала, вылившегося таки в дело по статье 131-й, части 2-й, Кривцов имел все основания опасаться ментов. Он не знал, что у тех есть на него, но всерьез боялся, что материальчик наберется — и что придерживается этот материальчик до тех лишь пор, пока следователь Кривцов не стал мусорам поперек дороги.
И поскольку прокурорское начальство было, разумеется, в курсе ситуации, поручение именно Юре данного дела следовало, по всей вероятности, трактовать так, что мочить ментов в его, начальства, планы не входит. Не в этот раз и не по этому поводу: видимо, слишком много всего в самых разных местах могло повсплывать при неосторожном возмущении водной глади — и не исключено, что таким образом наверху страховались от кривцовской самодеятельности.
Пока Юра добросовестно ни хрена не делал, менты, наоборот, развили повышенную и не совсем понятную активность (даже вон из московского угрозыска прискакал этот майор — за каким хреном?..). Когда же они откопали где-то Руслана Никонова, Юрино начальство вдруг изволило сильно озаботиться ходом следствия, побздеть по поводу малых успехов — и тут уж не надо было долго соображать, чего в данной ситуации требуется от Кривцова. Кажется, псих в качестве виновника был, по общему мнению, оптимальным выходом.