Тимандра Критская: меч Эроса

Жрица подхватила шпильку и жадно прижала к себе вместе с потертым одеянием, с которого сыпалась позолота. Наверное, она уже видела себя в этом обветшалом наряде – видела могущественной и прекрасной богиней-на-земле!

– А теперь пошла вон! – закричала она. – Гоните ее! Камнями! Гоните ее камнями!

Толпа привыкла слушаться служителей храма. Настроение ее мигом изменилось. Теперь виновницей всех бед стала Тимандра…

И вот уже взметнулись руки с камнями, вот уже кто-то выкрикнул грязное ругательство…

– Голая бесстыжая шлюха! – завопила жрица. – Бесстыжая тварь!

Ужас обуял девушку. Бежать, бежать! Не думая, не рассуждая, только обуреваемая желанием скрыть наготу от чужих глаз, она подхватила белое одеяние Аитона, набросила на себя – и кинулась вглубь храма. Оттуда она выскочила через боковой ход и понеслась вперед, ничего не видя перед собой от страха и слез, которые так и лились из глаз.

Тимандре слышался шум и крики бегущей следом толпы. Страх смерти придавал ей силы. Она бежала, ничего не видя, не понимая, куда стремится, мечтая только оказаться как можно дальше отсюда, бежала, бежала…

Пирей

Где-то там, чуть поодаль, виднелись холмы. На самом высоком можно было различить очертания высокой крепости.

Когда корабль пришел в пирейский порт и девушек выгружали на пристань, Тимандра слышала, как кто-то сказал:

– Там – Афины. Вот гора Пентеликон, а перед ней – акрополь. И Длинные стены, построенные Периклом между Афинами и Пиреем. Если между ними пройти, попадешь прямо на афинский рынок – агору! [9]

9

Агора – обычное место городских собраний в городах Эллады; в базарные дни туда собирались торговцы.

Девушки подняли крик и плач, уверенные, что их прямо сейчас увезут на агору и продадут в рабство, но ничуть не бывало – их так и оставили в Пирее.

Надолго? Может быть, навсегда?

Думать об этом было очень страшно, и Тимандра тихонько запела себе под нос, глядя на корабли, стоящие у причала:

– О легконогая дева,Твой танец угоден богине!Но все же проворней кружись,Быстрее беги,А то не догонишь того,Кого ловит твой взгляд!Но кружись не кружись,Беги не беги,Все равно ты его не догонишь…

Грузчики бегали по сходням туда-сюда, сгибаясь под тяжестью мешков и узлов.

Море плескалось и билось в стены галер. При виде зеленых тугих волн Тимандру замутило. Еще бы… сколько времени она ничего не видела, кроме этих волн! Плаванию, казалось, не будет конца. Сначала почти всю скудную еду, которую ей давали, она извергала в эти волны, и лишь дня за два до прихода в порт немного привыкла к качке, набралась сил и благодаря этому теперь держалась на ногах. И все же на волны смотреть было противно.

Она отвернулась, подавляя тошноту.

– Ты хорошо поёшь, девчонка, – раздался негромкий низкий голос рядом.

Тимандра вскочила, испуганная, что к ней незаметно подкралась Фирио- помощница порнобососа, хозяина порниона. [10] Фирио вполне соответствовала своему прозвищу, которое означало Зверюга. Хотя она без вопросов пустила бы в ход плетку. А перед Тимандрой стояла незнакомая женщина – полная, высокая, хорошо одетая. Она очень напоминала почтенную горожанку, вот только пышный, завитой белый парик ни одна почтенная горожанка не надела бы…

10

Порнион – притон, бордель (греч.).

И в то же время это не порна, сразу видно. И старовата для этого промысла, и одета в скромный зеленоватый гиматий, из-под которого виднелся хитон [11] такого же цвета.

За те два-три дня, которые Тимандра провела в Пирее, который считался портовыми воротами Афин, она уже кое-чему научилась. Во всяком случае, отличать с первого взгляда диктериад [12] от приличных женщин. Тимандра уже знала, что диктериадам не дозволялись однотонные одеяния. Девушки должна были носить пестрые, яркие хитоны и красить волосы в яркий желтый цвет. О том, что для этого используется шафран, Тимандра услышала чуть ли не в первую очередь. Однако это средство годилось лишь для светловолосых девушек. Тимандре, с ее черными волосами, которые не взяла бы никакой шафран, предписано было купить белокурый парик с первого же заработка. Однако, судя по всему, этого заработка ей придется ждать долго…

11

Хитон – одеяние мужчин и женщин в Древней Греции, как правило, исполнявшее роль нижнего белья. Появиться на люди в одном хитоне могли позволить себе только бедняки, рабы или проститутки. Зажиточные, приличные люди могли остаться в хитоне только в кругу самых близких, а вообще считали неприличным ходить без верхней одежды – гиматия.

12

Так в описываемое время назывались проститутки, обслуживающие клиентов в диктерионах – портовых притонах, разрешенных и поддерживаемых государством. Инициатива создания таких публичных домов принадлежала Солону, правившему в Афинах между 640 и 635 до н. э., то есть приблизительно за 200 лет до описываемых событий.

А впрочем, правила одевания следовало соблюдать, если только диктрериада выходила в город. У себя же в порнионе девушки ходили голышом: и все прелести на виду, и не придется тратить время на раздевание, если тебя выберет гость. Парики тоже можно было не надевать: все равно придется снимать, когда отправишься в каморку ублажать мужчину, который придет сюда, завидев еще издалека огромный красный приап [13] на вывеске у входа в диктериаон!

Вот и сейчас Тимандра вышла на улицу почти голая. Во всяком случае, от некогда белого и просторного одеяния Аитона, которое девушка прихватила, когда панически бежала из храма, остался только небольшой лоскут. Остальное Тимандра раздала другим девушкам, на которых не было и клочка ткани, которой можно было прикрыть наготу и хоть немножко уберечь себя от свежего морского ветра.

13

Иногда так называли фаллос.

Нет, она не хочет об этом вспоминать!

Тимандра резко мотнула головой и уставилась на незнакомку, которая придирчиво ее разглядывала.

– А танцуешь ты и того лучше, – продолжала женщина. – Здесь никто так не умеет. Ни среди прежних девушек, ни среди новеньких. Я за тобой уже не первый раз наблюдаю! Наверное, тебя обучали петь и танцевать в каком-нибудь храме?

Тимандра отвела глаза:

– В храме? Никто меня не обучал! С чего ты это взяла?

– Я видела довольно много храмовых танцовщиц, – пояснила женщина. – Их танцы изысканны и благородны – в отличие от плясок всех этих неуклюжих девок, которые просто-напросто трясут своими телесами, лишь бы приманить мужчину. Но тот человек, с которым я хотела бы тебя свести, любит изящные танцы, и красивые песни он тоже любит.

– Что-то я никак в толк не возьму, о чем ты говоришь? – нахмурилась Тимандра. – Кто ты? О каком мужчине идет речь?!

– Меня зовут Родоклея, – важно сказала женщина. – Я – сводня! Причем лучшая в Пирее! Знаешь, кто такая сводня?

Тимандра простодушно покачала головой.

– Ах ты деревенщина! – уничтожающе протянула Роколея. – Не знать самых главных в жизни вещей! Где ты только жила?! Ну ладно, слушай. Я устраиваю девушкам встречи с богатыми мужчинами, чтобы им не приходилось отдаваться кому попало, получая за это сущую ерунду. Мой знакомый – его зовут Атамус – истинный ценитель красоты и искусства. Он готов озолотить девушку, умелую в служении музам. Говорят, половину своего состояния он спустил на аулетрид [14] и танцовщиц в Афинах.

14

Это слово происходит от аулос (или авлос) – флейта. Аулетридами в Элладе называли девушек, играющих на симпосиях – пирах – на флейтах, а также учениц школы гетер в Коринфе, потому что одной из основных их дисциплин было обучение играть на аулосе.

– А вторую половину решил просадить в Пирее? – усмехнулась Тимандра.

– Ух ты, а язычок у тебя остер! – засмеялась и Родоклея. – Это прибавит тебе привлекательности. Но ты ошибаешься. Наоборот, Атамус преумножит здесь свое богатство! Со дня на день должен придти его корабль с грузом – Атамус ждет его, чтобы сразу отправить свое имущество в Афины, а уж оттуда – в Мегару. Но и хочет немного поразвлечься.

– А, так он из Мегары… – разочарованно протянула Тимандра. – Тогда он вряд ли меня озолотит. Мегарцы скупы и прижимисты.