Тимбер

Они подозрительно уставились на него. Черт возьми, Миша даже не расстегнул рубашку, а Джеффрис уже скручен, как рождественский окорок. Я была очень впечатлена.

— Спасибо, Миша, — сказала я со смехом. — Увидимся в четверг.

— Угу, — согласился он. — Не забудь сделать зарядку и, ради всего святого, разминайся перед очередной марафонской оргией, хорошо?

Глаза Лукаса расширились, а Зед нахмурился, но я просто улыбнулась и указала Мише на дверь.

Как только дверь за ним была надежно закрыта, я щелкнула замком и повернулась обратно к нашей связанной жертве, которая издавала приглушенные протесты из-за кляпа.

— Лейтенант Джеффрис, — сказала я, подходя к нему, пока Лукас расстегивал спортивную сумку, которую принес из своей комнаты. Один за другим он начал раскладывать ножи на низком кофейном столике. — Знаешь, ты почти заставил меня поверить, что ты один из хороших парней, когда мы встретились в первый раз. Почти. Но ты совершил большую ошибку, оказавшись в постели с Чейзом Локхартом. Еще большую ошибку ты совершил, когда стал участвовать в его внеклассных мероприятиях. Должно быть, он дал тебе какой-то убедительный стимул, чтобы ты убил агента Хэнсон ради него.

Это было то, что Даллас раскопал для меня после того, как я назвала ему эти шесть имен, еще находясь в поместье Фоксглав. Отправка ему списка была одним из первых важных шагов, которые я предприняла к исцелению своего разума, и с тех пор он работал над этим безостановочно.

У нас не было конкретных доказательств того, что Джеффрис был тем, кто убил Хэнсон, но его близость во время ее смерти и последующее сокрытие, когда полиция SGPD объявила ее смерть самоубийством, натолкнули на достаточно серьезные подозрения, чтобы связать точки.

Джеффрис издавал какие-то звуки, вероятно, защищаясь или отрицая все обвинения. Но он не понимал, что я видела его на телефонной конференции Чейза. Я лично видела каждого из шести человек, работавших с Чейзом, и слышала их разговор. Их судьбы были уже предрешены; мне не нужно было выслушивать признания или опровержения.

— Весь твой, Лукас, — тихо сказала я, отступая в сторону.

Он уже надел перчатки - мы не были любителями, - и его лицо оставалось бесстрастным, когда он взял со стола первый нож. Джеффрис забился в своих оковах, но Миша не валял дурака. Он не сможет никуда уйти, особенно после того, как Касс сжал его руки на спинке стула, не давая ему опрокинуться.

Однако Лукас замер. Он стоял, хмуро глядя на Джеффриса сверху вниз со смертельно острым клинком в руке... но дальше он не двинулся. Его челюсть была плотно сжата, а плечи сведены от напряжения, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы начать потрошить грязного копа.

— Лукас, — прошептала я, привлекая его внимание, чтобы встретиться со мной взглядом. Я слегка покачала головой. — Тебе не нужно этого делать. Мы справимся. Хрен знает, что наши руки уже настолько покрыты кровью, что их никогда не отмоешь дочиста.

Он нахмурил брови, и я ясно увидела нерешительность в его глазах. Он хотел этого. Он хотел очистить свою измученную душу кровью плохого человека. Но он просто еще не был готов, и это было совершенно понятно. Он не был воспитан в атмосфере обыденного насилия и смерти, как все мы.

Зед тоже это понял. Без объяснений он вытащил свой Глок, вставил глушитель в ствол, затем заменил нож Лукаса на пистолет. — Или просто сделай это быстро. Не прыгай в глубину, пока не научишься плавать, Леденец.

Лукас перевел взгляд на Зеда, ища в нем осуждения или жалости. Но я знала, даже не глядя на Зеда, что он не найдет ничего, кроме спокойного понимания. У каждого из нас было первое убийство, первая жертва, которой мы смотрели в глаза и подвергали сомнению все решения, которые привели нас к этой точке. В колебаниях не было ничего постыдного, и ни один из нас не осудил бы Лукаса, если бы он решил не нажимать на курок.

Бах.

Вот и ответ на этот вопрос.

— Черт возьми, Леденец, — прорычал Касс, — мог бы предупредить меня, чтобы я убирался с дороги. — Он провел рукой по своему залитому кровью лицу.

— Повезло, что он хороший стрелок, — хихикнул Зед, забирая пистолет у Лукаса и убирая его в кобуру.

Я проигнорировала Касса и Зеда, сосредоточив свое внимание на Лукасе, который, моргая, смотрел на безжизненное тело лейтенанта Джеффриса, все еще привязанного ремнями к креслу. — Эй, Лукас. — Я говорила мягко, поднося руку к его щеке, чтобы наклонить его лицо ко мне. — Ты в порядке, малыш?

Его брови сошлись, когда он перевел взгляд на мое лицо. Затем он кивнул. — Да. Да, я в порядке. Прости, что я замер.

Я покачала головой. — Не за что извиняться. Совсем. — Я взглянула на Касса, который был весь в крови и мозгах и стоял за креслом. — Отведи Касса в другой конец коридора и убедись, что он отмоет всю кровь со своей бороды, ладно? Мы с Зедом можем закончить здесь.

Лукас нахмурился. — Нет, я могу остаться и помочь. Я должен был...

— Давай, Леденец, — проворчал Касс. — Позволь этим двоим делать свое дело. Мне нужно принять душ, а тебе нужно выпить.

Большой, залитый кровью мужчина направился к двери, не дожидаясь согласия Лукаса. Я подавила улыбку и подтолкнула его, чтобы он шел с Кассом. Лукас слегка вздохнул, затем вышел из гостиничного номера вместе с Кассом, чтобы привести себя в порядок.

Когда дверь со щелчком закрылась за ними, Зед выгнул бровь, глядя на меня.

Я сердито посмотрела на него в ответ. — Я никогда не давила на него, — защищалась я, прежде чем он успел что-либо сказать. — Он хотел сделать это. Я бы с радостью сделала все это сама и оставила вас троих дома.

Зед бросил на меня слегка раздраженный взгляд. — Он хочет произвести на тебя впечатление, Дар. Он хочет быть одним из нас, даже если он не готов.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Я разозлилась. — Но я обещала относиться к нему как к равному. Я бы предоставила тебе или Кассу точно такую же свободу делать свой собственный выбор.

Он выдохнул и провел рукой по волосам. — Я знаю. Я просто плохо себя чувствую.

Я вскинула руки. — А я нет? — Я отошла на пару шагов, глядя в окно на огни Шедоу-Гроув. — Я думаю, возможно, нам нужно отдать Лукасу должное. Мы не тащим какую-то бедную, невинную душу в мрачный преступный мир. Он ныряет головой вперед с широко открытыми глазами.

Зед глубоко вздохнул, прежде чем взять со стола один из ножей и постучать им по ладони. — Да, это правда. И он, кажется, тоже процветает.