Тиора

С одной стороны перехода прямо на полу на боку лежал полный одноногий азиат с располагавшимся рядом с ним костылем. Перед ним была небольшая миска с мелочью. С другой стороны моста сидел на низком табурете сморщенный очень худой лысоватый старик в белой грязноватой майке и полосатых шортах, также азиат. Люди подходили иногда то к одному, то к другому и кидали различную мелочь. Иногда были красные и зеленоватые бумажные купюры, десятки и двадцатки.

Посередине моста среди кучи различного хлама и трех гитар в чехлах спал самый колоритный человек, которого Марк когда-либо встречал за последние несколько месяцев. Тот полусидел-полулежал в груде своего добра, обложенный вокруг гитарами, колонкой-усилителем и тремя деревянными большими щитами, выставленными с трех сторон от него с крупными надписями на китайском языке, выведенными от руки. Ниже всех надписей с иероглифами на одном из щитков английскими буквами было написано «Dj Evan Kong». Сам мистер Конг был худой и жилистый в одних черных штанах с голым торсом, усыпанный различными татуировками по всему телу и рукам. Из-за пояса у него торчал микрофон, небрежно засунутый туда всей рукоятью. На голове располагалась небольшая черная шапочка, наполовину закрывавшая лицо человека, который собрался поспать. Нижняя же часть его лица была полностью выбрита, и лишь на подбородке росла черная достаточно длинная клиновидная бородка. Абсолютно маргинальный вид свободного музыканта. Он мирно спал посреди людской вакханалии, творящейся вокруг. Люди в огромном количестве сновали мимо, не обращая на него никакого внимания. Порой некоторые из них останавливались, читали его надписи и шли далее по своим делам.

Марк стал возле периллы моста чуть поодаль от отдыхающего музыканта. Видимо, после ночных трудов, подумалось юноше, и парень улыбнулся, глядя на спящую фигуру. Поставив рюкзак на пол, Марк уже было открыл передний большой карман с заранее заготовленной надписью, чтобы вытащить планшетку с ней, как вдруг увидел, что музыкант проснулся, выглянув из-под своей шапочки и диковато озираясь вокруг. Он резко подскочил из груды своего добра. Рядом стоял большой круглый мусорный бак. Мистер Конг, совершенно никого не стесняясь, быстро подбежал к нему, расстегнул ширинку штанов и начал опорожнять наполненный после сна мочевой пузырь прямо в этот мусорный бак. Самый центр Гонконга, огромное количество людей вокруг: служащих, офисных работников, туристов, и этот парень, при всех сливающий продукты своей жизнедеятельности посреди пешеходного моста.

Марк удивленно раскрыл рот, глядя на это действо, затем сдавленно негромко хохотнул, покачивая головой в знак неодобрения, но все же поражаясь такой непосредственности музыканта. «Кого только не встретишь в этом странном мире», — подумал юноша. Он уже следил взглядом, как маленькая струйка потекла из-под дна мусорного бака.

Выскочив из раздумий, Марк вспомнил, зачем он здесь. Музыкант уже укладывался обратно в свою кучу хлама и надписей, чтобы продолжить сон. Юноша опустился к рюкзаку и взялся одной рукой за планшет, чтобы вытащить его. На миг ему стало немного не по себе, что сейчас он будет стоять и попрошайничать деньги, как обычный бродяга, но он резко подавил эти мысли в голове.

«Никто тебя здесь не знает, и никому ты особо не нужен. Какая разница, что о тебе подумают, если их мнения никак не влияют на твою жизнь и судьбу. Да даже если бы ты стал посреди своего родного города также, и тебя увидели бы твои же знакомые, было ли бы тебе какое-то дело до этого? НЕТ. После всего случившегося с тобой с разводами и болезнями, тебе по-настоящему стало наплевать на чье-то мнение, ибо ни чье мнение никак не влияет на твою судьбу: ни положительно, ни отрицательно, а значит, любое такое мнение можно выбросить за ненадобностью, так как оно лишь ограничивает тебя, связывает по рукам и ногам без всякой возможности двигаться вперед. Было ли кому-то до тебя дело, когда ты умирал на полу грязного общежития, схваченный судорогой по всему телу? Было ли кому-то до тебя дело, когда ты каждый день умирал от своих проблем в то время? Практически НЕТ. Иногда некоторые из друзей могли как-то попытаться вяло подбодрить парой слов, но в целом никто тебе не звонил, и никому особо ты не был нужен. В тот момент ты был один на один со своим несчастьем. Сейчас ты никого не судишь за это и ни на кого не обижаешься, ты все понимаешь: у всех свои проблемы, семьи, дети, либо просто различные перипетии жизни — ЭТО НОРМАЛЬНО, но и мнения практически всех людей ты перестал учитывать тоже. Никто не поможет тебе, кроме тебя самого, а мнения — это мнения: сегодня о тебе говорят хорошо, завтра о тебе говорят плохо, послезавтра о тебе вообще забыли. Так какая разница, кто и что думает даже в твоем родном городе, не говоря уже о местах, где тебя вообще никто не знает! Вот твоя свобода! Ешь ее, живи ею, думай ею, твори ею! Придерживайся лишь законов того места, где находишься (хотя попрошайничество и нарушение, но совсем мелкое — нестрашно) и живи по совести: главное, чтобы от твоих действий не страдали другие люди, остальное — субъективные домыслы и высосанные из пальца неписанные морально-этические законы общества, которые, как показывает опыт, яйца выеденного не стоят. И именно здесь начинается свобода человеческой воли и выбора».

Марк резко уверенным движением вытащил планшетку из рюкзака и встал, обратив ее надписью к многочисленным людям, проходившим мимо. Юноша широко улыбался естественной улыбкой человека свободного, и, в то же самое время, полностью осознающего то, что он делает.

Простояв так примерно один час, парень получил всего лишь немного мелочи и одну красную десятидолларовую бумажку. Гонконгские доллары были разноцветными: красными, зелеными, синими, некоторые из них были бумажные, другие же походили на кусок полупрозрачного жесткого и гибкого тонкого пластика. У Марка же была одна красная купюра, и это его удручало. Все же юношу не покидала надежда, что все получится, надо лишь немного подождать. Он улыбался прохожим, смотрел им в глаза, делал все, что должен делать успешный попрошайка, если вообще слово "успешность" можно применить к такой категории людей. Настоящий попрошайка-путешественник должен также работать в поте лица: улыбаться людям, как бы зазывать их глазами, играть эмоциями на лице, и вот уже к тебе подходит очередной благодетель, с улыбкой протягивая купюру. Ты искренне благодаришь его и суешь деньги в карман рюкзака подальше от посторонних глаз. У тебя не должно быть миски, шапки и прочих атрибутов обычных попрошаек. Люди не должны видеть у тебя деньги, и тем более, их количество. Ты — не бездомный, ты — путешественник, который с одним рюкзаком отправился в странствия, уповая на людскую помощь. И среди людей всего мира всегда находятся те, кто готов помочь таким пилигримам в их пути. Более того, они не просто находятся, такие люди очень ХОТЯТ помочь. Каждый из них в этом плане руководствуется своими личными мотивами, но каждый странник, который решил отправиться в путь должен помнить, что людей, готовых поделиться с тобой даже последним, достаточно на этом свете. Мир пока еще жив и не совсем потерян.

На втором часу своего стояния Марк убедился в правдивости этих слов. Сначала к нему подошла группа из четырех парней, похожих на малазийцев, и каждый протянул ему по десятидолларовой бумажке, затем еще трое китайцев, также одаривших юношу несколькими купюрами различного достоинства. Марк искренне благодарил их, кладя деньги в карман рюкзака, стоявшего возле его ног.

Один пожилой мужчина остановился рядом, внимательно прочитал надпись, и, вложив в руки юноши пятидесятидолларовую бумажку, произнес: «Вы — храбрый человек». Дело начало спориться, и на душе уже становилось легче. Пару раз юноше предлагали различную еду, и он с благодарностью принимал ее. Настоящий путешественник не отказывается от еды, какой бы она не была, и когда он принимает в дар даже пищу, он тем самым одаривает своих благотворителей эмоциями людей, совершивших поистине хорошее дело. Будьте уверены, до конца дня эти люди ходили счастливые с воспоминанием того, что они смогли кому-то помочь, кому-то из другой страны, непохожему на них, и они видели его улыбку и благодарность, слетающую с его уст, и в его глазах. И больше не нужно слов, не нужно знать никакого другого языка, это всеобщий язык мира, который понимает всякая живая сущность, будь то человек или животное.

Один раз к Марку подошел молодой человек с большой сумкой, доверху набитой всякой едой и напитками, и протянул ему всю эту снедь, от чего Марк удивленно раскрыл рот. Молодой человек был счастлив, что может хотя бы так помочь юноше в его пути, и они простояли еще полчаса, разговаривая об этом. Потом уже Марк вспомнил, что видел мельком этого парня, прошедшего мимо него в толпе людей. В итоге тот накупил еды и вернулся, чтобы все это отдать. Это приятно ошеломляло.

В своей мотивации помочь ближнему своему встречаются люди, верящие в карму. Так к Марку подошел один индиец, с которым у него был разговор на эту тему, и дал ему денег. Затем был один полненький молодой непалец невысокого роста. Марк общался с ним достаточно долго о Непале, о красоте его горных пейзажей и о карме. В итоге непалец подошел к нему достаточно близко и тихо вложил в его ладонь пятьсот гонконгских долларов, очень большие деньги, и искренне пожелал юноше удачи в его пути. Марк не знал, как благодарить этого парня.

Столько удивительных, потрясающих людей, ситуаций и моментов было за этот один день, сколько не было за многие годы. Это обескураживало и вдохновляло, душа была на подъеме, и Марк черпал из всех этих людей наполненную до краев энергию добра, любви и благожелательности, как и эти люди из него. Все в этом мире есть энергия, и это один из великих обменов энергией между разными людьми, великая магия мира.

В тот день Марк простоял около восьми часов, но для него это оказалось несложно. Юноша нахватался такого количества положительных эмоций, что даже забыл о выматывающей духоте улицы. Уже был вечер, когда он собрал свой рюкзак, накинул его на плечи и пошел к неподалеку расположенному от этого места МакДональдсу. Марк быстро добрался до него и, войдя, сразу же направился в туалет. Туалетные помещения были очень узкими, как и все в этом городе в своем стремлении экономии полезной площади. Кое-как юноша с рюкзаком протиснулся в одну единственную кабинку, дверцу которой сразу же закрыл на щеколду. Опустив крышку унитаза, Марк уселся на него сверху, как на стул, поставил перед собой на пол рюкзак и живо расстегнул карман, где находились все собранные за этот день деньги. Туалеты различных кафе — лучшее место для бухгалтерского учета финансов путешественника.

Марк осторожно достал целую кипу помятых разноцветных бумажек, так что они еле вмещались в ладони. Выложил их прямо на рюкзак и принялся раскладывать купюры по их достоинству в стопки, подспудно разглаживая и выпрямляя их. С первого беглого взгляда было видно ужасающе много красных десяток, и далее по убывающей двадцаток, пятидесяток, сотен и одна купюра в пятьсот долларов от замечательного искреннего непальца, которому, Марк верил, определенно прибавилось несколько пунктов к карме.

Юноша разложил все в несколько стопок: десятки выстроились в небоскреб, далее пошли небольшие высотки из двадцаток и пятидесяток, и все закончилось парой частных домиков из сотен и фундамента из пятисотенной банкноты. Он сложил это все в одну большую гармошку по возрастанию и положил ее себе на колени. Затем вдохнул и начал считать.

Тысяча девятьсот тридцать гонконгских долларов, не считая мелочи. Здесь было чуть больше половины месячной заработной платы какой-нибудь филиппинки, работающей гувернанткой в этом мегаполисе. Марк откинулся назад и задумался, улыбаясь все шире и шире. Центр Гонконга, самое его сердце, узкий туалет МакДональдса, и он, сидящий на унитазе с закрытой крышкой с целой кучей заработанных денег на своих коленях (они были поистине заработаны, так как простоять восемь часов в духоте, постоянно играя эмоциями лица и общаясь с людьми, достаточно тяжело) — юноша чувствовал себя королем мира, и если кто-нибудь еще пару месяцев назад заявил бы ему такое, он ни за что бы не поверил, сочтя это глупой шуткой. Сейчас Марк громко смеялся, и эхо глухо отражалось от стен маленького туалета.

Марк никогда не любил деньги, но и не ненавидел. У него была странная черта, он был поистине безразличен к ним, видимо, поэтому юноша не умел особо зарабатывать их. Деньги обычно липнут к людям, которые их не просто любят — обожают, и которые в итоге рьяно и фанатично направленны на их заработок как можно больше любыми путями. Марк видел таковых людей не раз, опыта хватало, но себя к ним отнести не мог, это был не его путь. Но сейчас у него было достаточно денег, и парень все равно смотрел на них не с любовью таких людей, он смотрел на эту стопку денег с мыслью о том, что у него завтра будет, что поесть, он не будет голодать, причем достаточно длительное время — вот, что самое главное.