Типтик, или приключения одного мальчика, великолепной бабушки и говоряшего ворона

– А Воронуша?
– спросил Типтик.
– Зачем он вам?

– Проклятая птица какой-то секрет знает! Не зря же Знаменитый Художник обучил ее разговаривать. И не зря она Картину караулила. Думаете, Главный Хранитель дурак? Ни-ни! Я сообразил, что Картина заколдована, есть в ней какая-то тайна. И Ворон эту тайну знает...

Дядя Ловушка стал говорить шепотом, как будто здесь, в вертолете, его могли подслушать посторонние:

– Да-с! Картина таинственная, с секретом. Но если произнести волшебные слова - секрет пропадет, Картина расколдуется... А мне это, между прочим, ни к чему - не желаю, чтобы она расколдовалась. Мне и так хорошо.

Типтик сидел в кресле; пальцы его впились в подлокотники; он боялся разжать руки, как будто бы в них находилась тайна. Он вспомнил старый дом; вспомнил ржавую коробочку с яркими красками; вспомнил, как Воронуша унес эту коробочку неведомо куда.

– Нет, ничего Ворон не знает, - проговорил Типтик.
– А если даже и знает, все равно, он вам не скажет. Он упрямый. Даже мне ничего не сказал.

– Хи-хи-хи!
– засмеялся Дядя Ловушка.
– Тебе не сказал. А у меня перестанет упрямиться. Разговорится. Есть разные способы, как язык развязывать.

– Опять на цепочку посадите?

– Не огорчайся. Я его теперь не на стальную цепочку посажу, а на золотую.

– А мы с Бабушкой? Тоже на цепи будем сидеть?

– Вопрос непростой. Еще не решил. Подумаю. Вертолет тронулся с места и опять медленно полетел над городом; он кружил, набирая высоту. Вечерело. Солнце сделалось сначала оранжевым, потом красным. И стеклянные крыши домов тоже стали красными, словно в огне горели.

Глава двадцать седьмая

Дядя Ловушка мечтает

Дядя Ловушка круто повернул руль, и вертолет скользнул к окраине города.

– Сейчас, дорогие гости, я вам кое-что покажу... Глядите! Типтик посмотрел вниз:

– Что это?!.

На земле стоял гигантский металлический предмет, похожий на копье сказочного великана. Копье это словно нацеливалось в вечернее небо. Уходящее солнце озаряло острие. А внизу, там, где копье как будто было воткнуто в землю, уже плавал в сумраке тонкий белесый туман - холодно и пустынно было там, внизу.

– Так ведь это же ракета!
– воскликнул Типтик.
– Смотри, Бабушка, ракета! Настоящая?..

– Хи-хи!
– усмехнулся Дядя Ловушка.
– А как же? Без обману. Самая настоящая - хоть сейчас на Луну или на Марс.

– И вы полетите на Марс?
– Типтик недоверчиво посмотрел на Главного Хранителя.
– Вы уже побывали в космосе?

– Что я - больной? Или смахиваю на сумасшедшего? Что мне делать на Марсе? Зачем мне космос? Нет, голубчики, мне и без Луны хорошо живется.

– А для чего же ракета, если в городе нет космонавтов?

– Почему - нет? Желающих сколько угодно. Многие в космос рвутся. А я их рядом со своей избушечкой содержу. В миленьких каморочках. Потому что высоко летать - это нехорошо, Вредно высоко летать. Опасно летать выше меня. Запрещено летать выше меня!

– Опасно? Вредно? Запрещено?

– Ага. Потому что полетит такой "желающий" в космос и героем может стать. А герой в нашем городе один-единственный, это я сам. И других героев мне тут не требуется.

Типтик молчал. Молчала и Бабушка. Они сидели, прижавшись друг к другу и смотрели, как солнце исчезает за краем земли - вот оно легло боком на синюю тучку... вот последний разок брызнуло длинными лучами... вот подтянуло к себе лучи и спряталось.

"Ну отчего я еще маленький?

– думал Типтик.
– Был бы я большой да сильный - выбросили бы мы с Бабушкой этого одноглазого из вертолета... Ну, ничего мы еще что-нибудь придумаем. Хорошо, что рядом Бабушка..."

Она, кажется, угадала, о чем думал внук, потому что шепнула ему на ухо:

– Не унывай!.. Двое - не один!

Вертолет снижался.

– Эх, скоро-скоро весь этот город будет моим!
– сказал Дядя Ловушка. Скоро-скоро людишки мои помрут... Город мне достанется!

– Зачем вам одному целый город?
– спросила Бабушка.
– Вы, конечно, сумасшедший!..

– Не знаю... Может быть, может быть... Один в городе! Буду ходить по улицам один. Буду сам по себе разгуливать по разным кварталам и смотреть, где чего имеется. У меня будут ключи от всех-всех квартир! И все здесь будет мое: платья, костюмы, шляпы, ботинки. Я каждые десять минут буду переодеваться, каждые пятнадцать минут буду переобуваться. Каждый час буду смотреть на свой монумент. Сам себе буду говорить: "Да здравствует Главный Хранитель!" Сам себе буду говорить: "Ура! Спокойной ночи!" Не жизнь, а сплошное ликование.

– А если Картина до этого расколдуется?
– спросил Типтик.

– Ни-ни! Ни в коем случае!.. Что ты, голубок - мне этого совсем не надо. Мне и так хорошо. Просто замечательно! А если кто-нибудь другой ее расколдует, тогда моя жизнь пойдет совсем иначе. Боюсь, как бы Ворон не вмешался в это дельце... Конечно, свернуть бы ему башку - и все в порядке. Но мне самому тайну узнать хочется... А вот и моя бедная избушечка!..

Они пролетели над каменным забором, над железными воротами и приземлились посредине широкого двора. Прямо перед ними высился дом-громадина. Сразу было видно, что он не такой, как другие дома в городе. Темный. Каменный. В нем даже настоящих окон не было. Только высоко-высоко, под самой крышей, тускло светились три узеньких щелочки.

На крыше пересвистывались мермехоны.

Наступала ночь.

Глава двадцать восьмая

Сто вторая ошиблась

– Хороша моя избушечка?
– спросил Дядя Ловушка, вылезая из вертолета. Вы теперь будете жить у меня под боком. Нет-нет, не в моей избушечке, а рядышком, в железном дворике. И никуда вы отсюда не убежите: слишком много знаете обо мне. Ох, как много!

Он хлопнул в ладоши:

– Сто вторая!

Немедленно из темноты подкатилась машина, похожая на перевернутого паука: стальные лапы шевелились у нее по бокам, как живые.

– Возьми-ка, Сто вторая, бабушку-старушку и запри ее в хорошенькую клеточку!

– Не имеете права! Я буду жаловаться!
– закричала Бабушка.
– Я напишу в газету!..

Но Сто вторая ловко обхватила ее своими могучими лапами, приподняла над асфальтом и покатила в самый дальний угол двора.

– Тимоша! Внук!..
– послышалось оттуда.

Сто вторая приехала обратно; теперь ее лапы потянулись к Типтику.

– Умница!
– похвалил машину Дядя Ловушка.
– Лучший сторож и надзиратель; одна заменяет двадцать самых опытных охранников. Никогда не спит; есть не просит - только смазывай, да подзаряжай аккумуляторы... Займись-ка, Сто вторая, этим сопляком паршивым! Живо!..