Тиран моей мечты

«Ярик сказал, что похожа».

Гады.

«Жаль, что я рисовать не умею. Я бы вас нарисовала».

«Кем?» Я подумала и честно ответила: «Тираннозавром».

Телефон промолчал, и я думала, что все. Но еще через полчаса я вышла из ванной и обнаружила на экране очередное сообщение… с нарисованным тираннозавром. В костюме и за столом. С чашкой чая и веточкой укропа во рту — как символ вегетарианства, наверное.

На этот раз я не удержалась от хохота, и хохотала минуты две, плюхнувшись прямо на пол. Куда там Вячеславу с его принцессой и свинопасом! «Вылитый вы, Назар Миролюбович. Повесьте у себя в офисе, дабы клиентов стращать».

«Я лучше твой портрет повешу. Тот, который последний.

Дабы клиентов… расслаблять».

Ну да, так я и поверила.

«Не повесите».

«Почему ты так решила?» «Все тираннозавры — жадины».

«Скорее, собственники. То, что мы считаем своим, никому не отдадим».

Я скрипнула зубами.

«Я не ваша!» «Разумеется».

Деспот. Но я решила не отвечать. Хватит с меня словесных перепалок. Пойду лучше завтрак готовить. И пусть думает что хочет.

Я не хочу любить тираннозавра. Не хочу и не буду. Да! В первый же мой рабочий день на новом месте Назар Миролюбович попросил меня одеваться по-прежнему в юбки и платья, заработав при этом укоризненный взгляд. Но от своего не отступил. Так что я продолжала одеваться, как раньше. И заваривать ему чай. Только что за секретарской стойкой не сидела и работу помощника юриста не выполняла — а в остальном примерно то же самое. Даже зарплата одинаковая.

Моя вторая рабочая неделя началась очень интересно. С самого утра, как только я вошла в квартиру, Назар Миролюбович заявил: — Тина, ты говорила, твоей дочери три года? Она ходит в детский сад? — Угу, — кивнула я, расстегивая куртку. К чему это он? — Ты приведи ее как-нибудь с собой, пусть с Яриком пообщаются. И ты с дочерью день проведешь, и сыну моему полезно будет.

Я кивнула, слегка шокированная предложением Назара Миролюбовича. Теперь я, конечно, знала о проблемах Ярослава больше, чем месяц назад, тем более что мы с ним уже несколько раз ездили на занятия в детский центр, и я видела, как они проходят. Но все же… — Вы уверены? — Разумеется, я уверен, — ответил Назар Миролюбович немного раздраженно. — Я никогда не говорю того, в чем не уверен.

Я думала, он скажет: «В отличие от тебя, Тина», но нет — промолчал.

В результате я на следующий день действительно привела Юльку с собой. Мама к тому времени уже была в курсе моей новой работы, но на удивление практически никак не прокомментировала, только кивнула. Даже Троглодит выдал гораздо более сильную реакцию, широко зевнув и начав чесать когти о шкаф.

Накануне я рассказала Ярику о своей дочери, и ей тоже поведала о мальчике, у которого работаю няней. После этого и Ярослав, и Юлька начали гореть желанием поскорее познакомиться. Ну Юлька еще ладно, у нее с коммуникацией все нормально, а вот от Ярослава я такого не ожидала.

— А вдруг она тебе не понравится? — поинтересовалась я с улыбкой, но ребенок только фыркнул.

— Ты что. Она же твоя дочка! Ага. Логично.

Но в итоге момент знакомства прошел прекрасно, хотя Ярик все же зажимался и нервничал. Молчал, иногда хмурился и почти не улыбался.

А потом пришла Маркиза.

— О-о-а-а! — всплеснула руками Юлька. — Ки-и-исонька! И бросилась вперед. Сама же Маркиза, завидев незнакомую мелкую девчонку, не убежала прочь, как я ожидала, а упала на спину и подставила под Юлькины ручки свое пузико, покрытое светло-бежевой мягкой шерстью.

— К-а-акая ки-и-исонька! — пищала дочка, наглаживая кошку обеими ладонями.

— Осторожнее! — забеспокоился Ярик. — Ты ей больно сделаешь! — Нет! — помотала головой Юлька. — У нас дома живет кот.

Его зовут Троглодит! — Ка-аак? — протянул мальчишка, и через тридцать секунд он уже полностью забыл о своей неловкости, вслушиваясь в рассказы о Троглодите и хохоча над ними.

А вечером, когда я поведала обо всем этом Назару Миролюбовичу, он усмехнулся и сказал: — Прекрасно. Я всегда знал, что кошки умиротворяют.

Я так удивилась подобному заявлению, что сразу растеряла все мысли.

Собрала секунд через тридцать, когда начальник уже налил себе чаю и, сделав глоток из кружки, блаженно прищурился.

Вот ведь чаехлеб! — Вы же были против Маркизы.

— Ты как маленькая, Тина, — усмехнулся этот тиран и деспот.

— Не всегда то, чего мы хотим, лежит на поверхности, иногда нужно копнуть глубже.

— Вы о чем? Назар Миролюбович закатил глаза. Но на меня это уже давно не действовало.

— О том, что если бы я действительно был против Маркизы, ее бы здесь не было. Я бы нашел способ избавиться от кошки.

А раз она здесь — значит, я не против.

— Но были же! — Был, — пожал плечами Черный-старший. — Секунд пятнадцать. А потом подумал, что Ярику кошка пойдет на пользу, с его-то проблемами. Так и случилось. — Назар Миролюбович вдруг усмехнулся, сверкнув темно-карими глазами. — Знаешь, когда я в детстве притащил с улицы щенка, отец орал больше и громче всех. А потом прошло время, и именно он стал гулять с Джуной по утрам и вечерам. Да и слушалась она только его… Назар Миролюбович запнулся и чуть помрачнел.

— Он ее забрал с собой? — предположила я осторожно.

— Что?.. — начальник удивленно поднял брови, а потом рассмеялся. — Ясно, Вячеслав тебе рассказал. Да, Тина, отец забрал Джуну с собой, и я обиделся на него в том числе и за это. Позже понял, что он был прав. Не в том, что ушел, конечно, — тут можно быть правым и виноватым одновременно, — а в том, что забрал. Джуна была его собакой.

Несмотря на то, что он поначалу вроде бы ее не хотел.

— Секунд пятнадцать? — я улыбнулась.

— Нет. Дня три. В общем… не все так, как кажется нам на первый взгляд.

Я кивнула, подумав о том, что однажды сказала мне Лера.

«Если бы Черный тебя так не любил, как ты думаешь, ты бы отсюда вылетела еще в первый месяц работы».

Теперь-то я понимала, что не так уж и сильно Назар Миролюбович меня не любил… но тем не менее я еще не разобралась с тем, как он на самом деле ко мне относится.

И в который раз усомнилась в том, что когда-нибудь разберусь.

А на следующий день я взбунтовалась.

Декабрь потихоньку начинал клониться к своей середине, и если до этого на улице было выше нуля, то со среды вдруг резко похолодало. А с учетом того, что мне приходилось гулять с Яриком — и с Юлькой, кстати, тоже, — по несколько часов в день, попа мерзла у меня неслабо. Да и эти двое шкод октавий и дома не давали мне покоя, заставляя, например, играть в партизанов и ползать по полу в кепке со звездой.

Короче говоря, вечером в среду, как только Назар Миролюбович пришел домой и позвал меня на кухню отчитываться, я заявила: — Я не буду больше ходить в платьях и юбках! Брови, как обычно, поползли вверх, но я была проворнее.