Тираны. Императрица

Их взгляды встретились. Оплывшее лицо, более походившее на маску, преобразилось — веки толстяка широко распахнулись, а рот приоткрылся от удивления.

В зале стало очень тихо.

Главный евнух спохватился и принял более подобающий своему сану вид, став снова грозным и важным.

— Нечеловеческие глаза. Как у кошки, — вынес он приговор своим резким голосом.

В тот же миг сзади к Орхидее неслышно подступила пара евнухов, чтобы взять ее за локти и вывести из линии претенденток.

Но случилось неожиданное. Пухлая кисть неспешно поднялась, и толстый указательный палец, украшенный тяжелым перстнем, несколько раз выразительно покачался.

Повинуясь молчаливому приказу, евнухи отступили от разноглазой маньчжурки, а помощник принялся вымарывать на странице тетради начало записи, которое успел начертать.

Когда придирчивый осмотр завершился, оставшихся девушек провели в другой зал и велели пройтись по прямой линии, а затем по кругу. Тех, в чьих движениях отметили недостаточно грации, изгоняли. Многие изо всех сил старались показать изящность походки, но, измученные и униженные, замерзшие и испуганные, были не в состоянии этого сделать.

Орхидея же без труда убедила себя в том, что стесняться наготы перед людьми, которые вовсе не являются мужчинами, — глупо. Холод и голод и вовсе можно было перетерпеть, ведь ей не привыкать. А страх или волнение теперь в сердце не проникали.

Ее походка не вызвала нареканий, и девушка очутилась в поредевшем строю выдержавших и это испытание.

Наконец им разрешили одеться. В зале появились придворные дамы, все возрастом старше тридцати лет, сказавшие называть их «тетеньками». Они умело и споро помогли кандидаткам облачится в свои наряды и восстановили их прически.

Главная обряжающая дама дала указание принести горячие напитки, и вскоре в павильон доставили подносы с чашками и чайниками. После быстрого чаепития приободрившихся девиц поставили ряд, и каждой приказали внятно назвать свое имя, возраст, место рождения, имя и должность отца. Если девушка говорила слишком громко или тихо или голос ее казался неблагозвучным, такую незамедлительно удаляли из зала.

Лишь к закату мучения претенденток прервались. Тех, кто прошел отбор для представления императору, «тетеньки» выстроили парами и повели пустынными переходами, в которых уже скопилась вечерняя холодная мгла, в располагавшиеся неподалеку от павильона пристройки. Там девушкам предложили еду, но большинство из них были так обессиленны, что едва могли держать в руке палочки. К тому же пережитые страдания напрочь отбили у них аппетит, несмотря на то что целые сутки никто из них не ел.

Орхидея, последней трапезой которой в родном доме была лепешка из ямса, разглядывала столы с большим интересом. От вместительных кастрюль хо го шел густой пряный пар, грибы и тонкие ломтики мяса плавали в насыщенном темно-красном бульоне. Столики с закусками были уставлены блюдами с жареными грецкими орехами и яблочной пастилой, а рядом располагались соленые овощи, огурцы в бобовом соусе, вареные утиные лапы, толстые куски ветчины. Крупные чаны были полны каши и риса, возле них — вместительные тарелки с вареными и жареными пельменями. При виде этого блюда Орхидея вспомнила свое недавнее свидание и машинально дотронулась до груди, прижав Крокодила покрепче. Бесценный опыт она сумела извлечь — нельзя пренебрегать контактами с разными людьми. Даже самый неподходящий и недостойный на первый взгляд человек может неожиданно оказаться полезен. Важно лишь вовремя отсечь его, когда нужды в нем больше не будет. Нынешняя цель высока — спальня императора. Достичь этого места можно чудесным везением — если завтра Сын Неба укажет на урожденную Ехэнару и велит присвоить ей высший ранг.

О том, что ее могут не избрать, девушка и мысли не допускала.

После ужина, на котором Орхидея своим аппетитом и спокойствием удивила даже многое повидавших «тетенек», претенденток отвели на ночлег — им были выделены комнаты с четырьмя кроватями в каждой. Соседками Орхидеи оказалась одна дичливая маньчжурка, испуганно озиравшаяся по сторонам, и две китаянки — они тихо переговаривались между собой на южном диалекте и беспрестанно всхлипывали. В комнате сама собой воцарилась атмосфера отчужденности и скрытой неприязни.

«Тем лучше, — подумала Орхидея, с наслаждением вытягиваясь на шелковом белье. — Отношения нужны лишь с теми, кого можно использовать. А всех мешающих достичь намеченного надо устранять, словно болезнь, или перешагивать через них, как через мусор».

Одна из «тетенек» заглянула к ним в комнату и приказала соблюдать тишину.

«Моя первая ночь в Запретном городе!» — подумала Орхидея, прежде чем веки ее закрылись, и она погрузилась в крепкий сон, лишенный каких-либо видений.

…Разбудили всех очень рано.

— Девушки, просыпайтесь! — властно заголосили придворные дамы, разнося по спальным комнатам тазы с горячей водой, над которыми клубился пар. — Сегодня день вашего счастья! Пора приводить себя в порядок!

Самостоятельно умывшись — что тоже было отмечено удивленными «тетеньками», Орхидея выбежала в сад. Утро едва брезжило сквозь пунцовую щель между облаками на востоке, но основная часть небосвода была все еще глубоко черна. Хрустально-ледяной, застывший в полном безветрии воздух. Невозмутимое темное безмолвие вокруг.

Девушка нехотя вернулась в шумное помещение, где царили суета и галдеж. «Тетеньки» умывали своих подопечных — дочери из богатых аристократических семей не умели или не желали это проделывать сами. Главная обряжающая дама, столкнувшись с Орхидеей, всплеснула руками:

— Какая же ты! Не зря, видать, Небо послало тебе кошачьи глаза — ты и сама чисто дикая кошка!

Орхидея недоуменно посмотрела на возбужденную придворную, и та охотно пояснила:

— Ты думаешь, что настолько хороша собой — поплескала на личико водой и готово? И тебе бы хватило наглости в таком виде предстать перед взором Высокочтимого?!

Девушка, внутренне оставаясь совершенно спокойной, мастерски изобразила пронзившее ее смятение.

— Простите меня, госпожа! — поклонилась она даме, разыгрывая теперь смиренное почтение.

Та довольно ухмыльнулась и оттаявшим голосом скомандовала:

— Живее беги к «тетенькам»! Через три часа вы должны быть уже в Зале приемов! А надо умастить шею и руки, одеться, наложить грим и создать прическу! Еще и покормить вас нужно!

Глядя вслед побежавшей в зал маньчжурке, дама задумчиво добавила:

— Клянусь Небом, если и притронется кто к еде, то опять только эта дикарка… Что за бесчувственная душа! Впервые вижу такую девчонку — у нее не сердце, а камень в груди или кусок льда…

После завтрака — на котором, как и предполагала старшая обряжающая дама, лишь одна маньчжурка с разноцветными глазами уплетала кашу и пирожки с мясной начинкой, а остальные девицы едва прикоснулись к блюдам — кандидаткам было приказано рассесться по резным деревянным скамьям. «Тетеньки» в последний раз придирчиво оглядели подопечных, поправив на некоторых из них наряды, и покинули помещение.