Тираны. Императрица

Не успела Тун Цзя договорить, как Орхидея, топнув ногой, убежала со двора.

Оказавшись в своей комнате, она ничком повалилась на кровать и горько расплакалась, уткнувшись лицом в ватное одеяло, надеясь, что толстая ткань заглушит ее рыдания. Нельзя допустить, чтобы посторонние, шныряющие сегодня по переулкам, догадались, что именно тут живет несчастная девушка, предназначенная пропасть во дворце.

В это самое время ее мать, так и оставшись стоять возле чана с бельем, растерянно смотрела на пару облаченных в дорогие халаты евнухов, что ввалились без стука в ее дворик и с деловым видом принялись оглядываться, будто искали нечто принадлежавшее им.

— Что вам нужно, уважаемые? — спросила она, хотя прекрасно знала о цели визита императорских слуг.

Тот, что был старше, театрально всплеснул руками:

— Как же госпожа может не знать о наборе наложниц! Мы сбились с ног, разыскивая достойных девушек! А у вас, как нам доложили, проживает настоящая красавица. И если это верно, то разве благоразумно пренебречь такой возможностью — породниться с Десятитысячелетним господином! Ведь если ваша дочь понравится ему, то изменится не только ее жизнь, но и всего вашего семейства! Даже трудно представить, как долго вам придется благодарить нас за то, что мы наконец разыскали ваш дом!

Во время его речи второй евнух выразительно двигал бровями и кивал, как бы подтверждая все сказанное своим умудренным напарником.

— Ваши слова и правильны, и сладки, почтеннейший! — поклонилась Тун Цзя. — Но прежде чем выразить свою благодарность, мне нужно кое-что…

— За подарками и денежным пособием дело не станет!.. — с живостью воскликнул молодой евнух и осекся, заметив, что его напарник усмехнулся.

Глядя на хозяйку дома ласковыми глазами, пожилой евнух вкрадчиво произнес:

— Правильно ли мы понимаем, госпожа Хой, что для успешного окончания дела недостает самой малости? А именно — согласия дочери? Но ведь вы нам поможете его получить?

Тун Цзя пожала плечами:

— Не уверена, что получится сразу. Дочка моя немного строптива — уж не знаю, доложили ли вам и об этом… Но я попробую.

Оба евнуха поклонились, а старший проникновенно заверил:

— Мы будем ждать столько, сколько потребуется. Если будет нужно — придем и завтра, и послезавтра.

Императорские слуги распрямились и, сложив руки на животе, замерли, подобно изваяниям.

Тун Цзя поспешила в дом. Взволнованная, она вбежала в комнату дочери и опустилась на кровать рядом с ней.

Орхидея села, повернула к матери мокрое лицо. Слезы уже не лились, лишь глаза еще были красными и припухшими.

— Почему я такая несчастная, мама? — с тихой горечью спросила она.

Ласково поглаживая дочь по плечу, Тун Цзя улыбнулась.

— Я ведь родила тебя в один из самых благоприятных дней — десятое число десятого месяца. И ты, моя девочка, прекрасно знаешь, что это очень счастливое сочетание. Уже одно это обеспечило бы тебе место в записях управляющего императорской палаты. А ведь и год, и час твоего появления на свет тоже означают везение и успех! Все восемь иероглифов в реестре — как на подбор!

— Лучше бы ты родила меня в какой-нибудь обычный день. — Орхидея слабо повела плечом, будто желая, но не решаясь скинуть материнскую руку. — Тогда бы запись обо мне отразила всю правду нашей жизни — нищету и позор.

— Глупый ребенок. — Тун Цзя, продолжая улыбаться, покачала головой. — Не все дается человеку от рождения. За многое приходится побороться или выждать подходящее время, чтобы получить свое. Всему свой час, не забывай. Тем более, знаки никогда не врут! Разве я не рассказывала тебе о своем удивительном видении в ночь перед тем, как ты появилась на свет? Когда уже подошел срок, а ты все не хотела покидать меня, мы стали волноваться, смогу ли я благополучно разрешиться. От страха и волнения я не спала почти всю ночь, лишь с приближением рассвета на какое-то время задремала. И вдруг мне во сне явился яркий месяц — такой нестерпимый свет исходил от него, будто его отрезали от солнца! Я перепугалась, что ослепну, и сильно сощурилась. Но тут месяц спустился с неба и подлетел ко мне. Я почувствовала, как от него исходит жар, точно от угля на плите. Я испугалась снова, на этот раз думала, что сгорю заживо. А месяц взял и нырнул ко мне в лоно! Вот тогда я закричала, прямо во сне, переполошила всех в доме. Конечно, я проснулась, и мой живот сводило от рези, а едва показалось солнце, я родила тебя!

Орхидея слушала и кивала, хотя слышала эту историю множество раз. Все соседи и знакомые семьи тоже знали о полученном ее матерью знаке свыше. Больше самой Тун Цзя про особое внимание Неба к рождению его дочери любил упоминать отец. Даже больной, изможденный, уже умирая, он часто звал к постели старшую дочь, брал ее за руку и между приступами кашля, с трудом двигая губами, шептал о ее избранности.

Сама же Орхидея относилась к убеждению родителей с каждым годом все прохладней. В детстве ей еще верилось в особенность своей судьбы. Втайне от матери, которая не одобряла ее увлечение театром, она мечтала стать знаменитой актрисой. Часто, вернувшись домой после спектакля, повторяла по памяти движения, увиденные на сцене, и напевала вполголоса новые арии, иногда на пару с отцом — тот сам был любителем столичной оперы. А случалось, они, несмотря на ворчание Тун Цзя, разыгрывали в гостиной сценки или даже целые представления. Мать протестовала, считая, что это занятие слишком несерьезное для их высокого ранга, но дочь с отцом лишь посмеивались и с удовольствием предавались забаве. Малолетних братьев и сестру Орхидея рассаживала в качестве слушателей, и матери волей-неволей приходилось к ним присоединяться.

Но как погожие дни рано или поздно сменяются затяжным ненастьем, так и на их семью легла беспросветная череда невзгод. Карьера отца рухнула, богатства и почета не стало. Закончились походы в театр, изысканные рестораны и чайные заведения. Одно за другим исчезли украшения, дорогая одежда обветшала. Все пошло прахом, остались лишь нужда и долги. Не сумев оправиться от падения по служебной лестнице, отец искал утешения в злачных заведениях — днями и ночами лежал на рваной циновке, едва удерживая в иссохших руках длинную трубку. Когда денег стало не хватать даже на еду, он решил экономить на всем, включая свое увлечение. Нет, он по-прежнему оплачивал все новые и новые порции зелья, только отказался от помощи хозяина заведения. Теперь его старшая дочь постигала науку приготовления трубки. Училась правильно окунать иглу в темную вязкую жижу, чтобы получился шарик нужного размера — его следовало поместить на стенку глиняной чашечки, затем поднести к маленькой лампе, так, чтобы огонь смог разогреть ее дно. В это время отец брался за мундштук и делал первую затяжку…

— Сокровище мое, — нежно сказала мать, внимательно глядя на погруженную в неприятные воспоминания дочь. — Да, ты права — может показаться, мы потеряли все, что имели. Но ведь это не так!

Орхидея вопросительно посмотрела на нее.

Тун Цзя улыбнулась, отчего глаза ее сузились, а на лице, словно мелкие царапины, проступили многочисленные морщины.

— Я ведь не зря тебя называю своим сокровищем, доченька! Взгляни, до какой жизни мы докатились. Видишь, что стало с моими руками от стирки — какие они распухшие, некрасивые… Нет на них ни колец, ни браслетов. А ногти — полюбуйся! Скоро выпадут…

Орхидея всхлипнула и прижалась щекой к материнской руке на своем плече, а другую накрыла своей ладонью.

— Пройдет еще несколько лет, я совсем состарюсь и больше не смогу зарабатывать стиркой, — продолжала Тун Цзя. — От холодной воды и щелока суставы быстро изнашиваются и слабеют. Скоро мои руки будут похожи на лапы мертвой птицы, я и палочки вряд ли удержу… На братьев твоих надежды у меня нет — они все в отца, такие же непутевые. И сестра твоя тоже ничем особым не поможет. Разве что станет прачкой, когда у меня выйдут все силы…

— Но ведь Лотос моложе меня! — воскликнула Орхидея. — Во дворце ценят совсем юных девушек, и ей вполне может повезти!

— Лотос — хорошая и милая, но у нее нет твоего ума и красоты, — вздохнула Тун Цзя. — Да, если ее отдать вместо тебя — и она вполне может пройти отбор. Ее поселят в одном из дворцов, обеспечат хорошей одеждой, станут вкусно кормить. Однако какова вероятность, что именно ей император окажет внимание и милость? Ведь там собраны лучшие из лучших, самые изнеженные и утонченные красавицы со всех уголков! А Лотос обычная девушка, у нее нет твоих талантов! Ни рисовать, ни петь она не умеет и к книгам всегда была равнодушна.