Тишина в Хановер-клоуз

— А Далси? — продолжал Гаррард. — Ты вытолкнула ее из окна. Зачем? Что она такого знала… или видела?

— Ты не знаешь? — Лоретта истерически засмеялась. — О боже, Гаррард… ты не знаешь? — Слезы потекли по ее лицу, голос с каждой секундой становился все пронзительнее, срываясь на крик.

Джек встал и шагнул к ней.

— Эшерсон! — рявкнул он.

Ошеломленный Феликс поднялся и поспешил на помощь. Они взяли Лоретту под руки и вывели из комнаты.

Веспасия тоже встала, напряженная, с бледным лицом.

— Я намерена позвонить в полицию. Думаю, суперинтенданту Балларату. И министру внутренних дел. — Она окинула взглядом стол. — Прошу прошения за… не самый удачный званый ужин, но дело в том, что Томас Питт мой друг. И я не могу сидеть и ждать, когда его повесят за убийство, которого он не совершал. Прошу меня извинить. — Она вышла из комнаты — голова высоко поднята, спина прямая — с твердым намерением использовать все свое влияние и старые связи, чтобы Питта освободили немедленно, этим же вечером.

Все сидели молча и словно боялись пошевелиться.

Но ведь это еще не все. Оставалась женщина в пурпурном — настоящая. Неизвестно также, кто убил Роберта Йорка и почему. Неужели тоже миссис Йорк? Шарлотта не могла в это поверить. Она встала. Колени у нее дрожали.

— Мне кажется, дамам следует удалиться. Сомневаюсь, что у кого-то сохранился аппетит. Лично у меня — нет.

Женщины послушно встали и нетвердой походкой направились к выходу из гостиной. Аделина и Харриет шли рядом, слегка наклонившись друг к другу, словно близость придавала им сил. Соня Эшерсон молча страдала; губы ее побелели.

Шарлотта шла последней, вместе с Вероникой. На полпути она потянула ее за собой в библиотеку. Вероника испуганно оглядывалась, словно полки с книгами внушали ей страх.

Шарлотта задержалась у двери, загораживая выход.

— Осталась Пурпурная, — тихо сказала она. — Настоящая. Женщина, которую любил Гаррард. Это же вы, правда?

— Я? — глаза Вероники широко раскрылись. — Я! О боже! Вы ошибаетесь! Но почему? Зачем это вам? Зачем вы все это подстроили? Кто вы?

— Шарлотта Питт.

— Шарлотта… Питт? Вы хотите сказать… Вы хотите сказать, что полицейский…

— Мой муж. И я не допущу, чтобы его повесили за убийство той женщины.

— Он не убивал, — возразила Вероника. — Это сделала Лоретта. Мы все слышали, как она призналась. Можете не волноваться.

— Дело не закончено. — Шарлотта повернула ключ в замке. — Остается настоящая Пурпурная. И убийца вашего мужа. Я не думаю, что это Лоретта. Полагаю, это сделали вы — и Лоретта знала. Она защищала вас из-за того, что шантажировала Гаррарда, даже несмотря на то, что вы убили ее сына. Вот почему вы ненавидели друг друга, но не могли себе позволить друг друга выдать.

— Как… Я… — Вероника медленно покачала головой.

— Отпираться нет смысла. — Шарлотта не могла позволить себе жалость. Ведь эта Пурпурная хоть и не шпионка, но безжалостная, страстная женщина, убийца. — Вы хотели выйти замуж за Джулиана? Устали от Роберта и убили его, чтобы выйти за Джулиана?

— Нет! — лицо Вероники стало серым, и Шарлотта испугалась, что она упадет в обморок. И тем не менее это была Пурпурная, с ее дерзостью, стилем и смелостью.

— Простите, но я вам не верю.

— Я не Пурпурная! — Вероника отвернулась, закрыла лицо руками и тяжело опустилась на диван. — О боже! Кажется, лучше сказать вам правду. Все совсем не так, как вы думаете!

Шарлотта ждала, осторожно присев на краешек стула.

— Я любила Роберта. Очень сильно любила, вы не поверите, особенно теперь. Когда мы поженились, я думала, что у меня есть все, о чем только может мечтать женщина. Он был… таким красивым, таким очаровательным и чутким. Мне казалось, он меня понимает. Роберт был другом — таких мужчин я раньше не встречала. Я… я его очень любила. — Вероника закрыла глаза и всхлипнула; слезы текли из-под сомкнутых век.

Шарлотта невольно почувствовала жалость к ней. Она знала, что такое любовь, заполняющая все твое существо. И тоже страдала от одиночества.

— Дальше, — тихо сказала она. — Что насчет Пурпурной?

— Роберт постепенно… охладевал ко мне. Я… — Она с усилием сглотнула и продолжила едва слышным шепотом: — Его… не интересовало… супружеское ложе. Сначала я думала, что все дело во мне, что я его не удовлетворяю. Я старалась, как могла, но ничего… — Она умолкла, пытаясь взять себя в руки. — И тогда я начала думать, что у него может быть кто-то еще. — Мучительные воспоминания не давали ей говорить.

Шарлотта ждала. Ей хотелось броситься к Веронике, обнять, разделить ее боль, прикоснуться, избавив от одиночества. Но она понимала, что делать этого не следует. Пока.

Наконец Вероника справилась с собой.

— Я подумала, что у него есть другая женщина. В библиотеке я нашла шейный платок. Пурпурного цвета, яркий, вызывающий. Ни у меня, ни у Лоретты такого не было. Неделю спустя я нашла ленту, потом розу из шелка — тоже этого ужасного цвета. Роберт часто уезжал, но я думала, что по делам службы. Я могла бы с этим смириться — как и многие другие. То есть с женщиной.

— Вы ее нашли? — тихо спросила Шарлотта.

Вероника набрала полную грудь воздуха. Потом медленно выдохнула.

— Да, я… я ее видела… мельком… в собственном доме. Только спину, когда она выходила через парадную дверь. Она была такой… такой элегантной! Второй раз я увидела ее в театре, где меня не должно было быть. Но с большого расстояния, на балконе. Когда я туда пришла, она исчезла. — Вероника снова умолкла.

Шарлотта чувствовала, что верит ей. Боль слишком сильна — это не притворство. Воспоминания по-прежнему терзали душу Вероники.

— Дальше, — снова сказала Шарлотта, на этот раз мягче.

— Я нашла ее чулок. — Голос Вероники охрип. — В спальне Роберта. Это было так… Я проплакала всю ночь. Думала, это худшее, что со мной может случиться. — Из ее горла вырвался резкий звук, наполовину всхлип, наполовину смех. — Как я ошибалась!.. Однажды ночью я поняла, что Пурпурная в доме. Меня что-то разбудило. Было уже за полночь, и я услышала шаги на лестничной площадке. Встала — и увидела, как она выходит из спальни Роберта и спускается по лестнице. Я пошла за ней. Должно быть, она услышала мои шаги и проскользнула в библиотеку. Я…