Тисса горит
Шрифт:
Секереш, сперва приподнявшийся на кровати, опять повалился на подушки. Курил папиросу затяжка за затяжкой и молчал.
— Вы не ожидали с моей стороны подобной откровенности, не так ли? — продолжал Анталфи. — Теперь еще два кратких замечания. Первое: завод, представителем которого я состою, изготовляет винтовки с коротко обрезанными стволами, весьма, следовательно, удобные для нелегальных организаций. Вместе с тем это обстоятельство ничуть не уменьшает верности боя. И второе: на каждом заказе посредник получает пять процентов комиссионных. Не перебивайте, пожалуйста: я отлично знаю, что вам, товарищ Секереш, деньги не нужны. Но подумайте немного о ваших товарищах. Что сказали бы, например, те из них,
Пока Анталфи говорил, Секереш соскочил с кровати и, скинув с себя ночную рубашку, принялся за умывание. В своем возбуждении он даже не заметил, что в тазу не вылитая с вечера, грязная вода.
— Что означает ваше молчание? Вы мне указываете на дверь?
Секереш, продолжая умываться, отрицательно помотал головой.
— А какой марки винтовки? — спросил он немного погодя.
— Французской.
— Где вы живете, товарищ Анталфи?
— В Мункаче, в «Звезде».
— Ладно.
Когда Анталфи ушел, Секереш стал поспешно одеваться.
— Мерзавец, — бормотал он. — Этакий подлый и глупый мерзавец! Что он так опустился, это я еще могу понять, но что так поглупел… Неслыханно!
В полдень он отправился в редакцию.
— Идет война, — сказал ему Хайош, главный редактор. — Следовало бы почаще писать на военные темы.
— Вы совершенно правы, господин редактор. Хорошо было бы, например, пустить большую статью о том, в какой мере угнетение украинцев поляками ослабляет мощь польской армии.
Редактор испуганно вскочил. Его веснущатое лицо побледнело от страха.
— Ради бога, господин Секереш, — заикаясь от волнения, пробормотал он. Вы, видно, хотите, чтобы прикрыли мою газету? И как раз теперь при такой благоприятной конъюнктуре!
— Боже меня сохрани, — сказал Секереш. — Но какие же статьи имели вы в виду, господин редактор?
— Да как сказать… Сейчас любая статья о войне интересна. Чрезвычайно сенсационной была бы, например, статья, вскрывающая тайну победы французского оружия…
— Тайну победы французского оружия? — удивился Секереш. — А в чем, позвольте спросить, заключается эта тайна?
— В французской технике, понятно! В высоких преимуществах французской оружейной промышленности. Мы должны прямо указать, что лучшее в мире оружие — это винтовка Крезо-Шнейдер. Да, господин Секереш, об этом мы должны написать!
— Следует, следует написать, — кивнул головой Секереш. — А скажите, господин редактор, не знаете ли вы, случайно, некоего господина по фамилии Анталфи?
— А почему… вы об этом спрашиваете? — заикаясь, пробормотал редактор.
— По совести говоря, и сам не знаю, — с улыбкой ответил Секереш. — Пришла почему-то в голову
эта фамилия.Машинист взбирается на паровоз. Снимает фуражку, чтобы утереть вспотевший лоб. В фуражке листок:
НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ ОРУЖИЯ
ВРАГАМ СОВЕТСКОЙ РОССИИ
Кочегар покупает на станции хлеб. Хлеб завернут в большой лист оберточной бумаги. На бумаге надпись на семи языках:
ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ БОРЕТСЯ ЗА ГОСПОД,
А КРАСНАЯ АРМИЯ — ЗА ТЕБЯ!
Кондуктор лезет в карман за папиросой. В кармане нащупывает бумажку:
НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…
Половина сопровождающей поезд воинской охраны укладывается спать. Когда просыпается, из каждого ствола винтовки выглядывает беленькая бумажка. На бумажке на семи языках надпись:
ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ БОРЕТСЯ ЗА ГОСПОД,
А КРАСНАЯ АРМИЯ — ЗА ТЕБЯ!
В железнодорожных мастерских рано утром расклеивают воззвание генерала Пари:
«Предупреждаю население Прикарпатской Руси…»
Вокруг воззвания какие-то неизвестные наклеили маленькие бумажки.
НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…
«В Киевском районе наши части, перейдя в наступление, ведут бои в 15 верстах северо-восточнее Киева; противник оказывает упорное сопротивление. В Черкасском районе нами занято местечко Корсунь, в 50 верстах западнее гор. Черкассы. В Вапнярском районе наши части ведут успешный для нас бой в 15 верстах южнее ст. Вапнярка».
Длинные, длинные поезда следуют один за другим через Мункач, Свальяву и Лавочне — ко Львову. Один-два пассажирских вагона, а за ними длинная, длинная вереница товарных вагонов с воинской охраной.
Из Чапа отправляется поезд. В нескольких километрах от станции между двумя вагонами обрывается сцепка, и весь товарный состав отцепляется. Машинист не замечает случившегося, паровоз с двумя пассажирскими вагонами мчится дальше, а товарные вагоны застревают посреди пути. За ними высылают паровоз, который отводит их обратно на станцию Чап. Там после продолжительного маневрирования их прицепляют к следующему поезду. Паровоз этого поезда не выдерживает такой нагрузки и, немного не доходя до Мункача, застревает. В итоге — опоздание на семь часов.
Между Мункачем и Свальявой паровоз сходит с рельс. Движение приостановлено на полдня…
Между Свальявой и Волоцем взрывается вагон. Движение остановлено на сутки.
Длинными, длинными вереницами стоят на путях длинные, длинные составы — пустые пассажирские вагоны, запломбированные товарные.
На станциях — застрявшие транспорты с военным грузом.
Всюду на путях — застрявшие транспорты с военным грузом.
Составы охраняются солдатами. У солдат в карманах, в фуражках, в кисетах с табаком — бумажки с надписью на семи языках:
НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…
ПОЛЬСКАЯ АРМИЯ…
ЧТО ЕДЯТ ГОСПОДА ОФИЦЕРЫ? — ЧТО ЕДЯТ СОЛДАТЫ?
ДАЛА ТЕБЕ РЕСПУБЛИКА ЗЕМЛЮ? — ЛЕНИН ДАСТ!
Всюду расклеено последнее воззвание генерала Пари:
«ПРЕДУПРЕЖДАЮ НАСЕЛЕНИЕ ПРИКАРПАТСКОЙ РУСИ…»
«ПРОТИВ НАРУШИТЕЛЕЙ…»
Всюду маленькие бумажки:
НЕ ДОСТАВЛЯЙТЕ…