Титаник 1912

– Нет, пока он видит сны. Ты должен надеяться, что новый сон случится до того, как все твои друзья умрут сегодня ночью, не то чтобы они имели значение.

Могу сказать, что в тот момент мне было плевать на Друма. В порыве злобы, прежде чем присоединиться к своим друзьям и потянуть время, я подошел к яме и сбросил вниз камни, разбрасывая их и перекатывая самые тяжелые. Я раздавил всех червей. Если бы мне удалось разжечь костер, я бы сжег остров, но с таким количеством камней у меня было мало шансов.

От криков червей у меня разболелась голова и меня стошнило, но я был рад, когда они были раздавлены.

– О, у меня есть еще один вопрос. Ты готов ответить?

– Я должен, Искатель. Это мой долг.

Я поманил его за собой. Я прошел мимо храма, жалея, что не могу его разрушить.

– Это тот самый "он", о котором ты говоришь?

– Да. Это цитадель, в которой он обитает.

– Бог кальмаров? Лучше бы ты поклонялся тому, кто был хотя бы более грозным. Льву или медведю. Нелепо, - сказал я. Он никак не отреагировал, и я удивился тому факту, что, хотя я проявил неуважение к нему и его богу, он не проявил никакого беспокойства; это меня даже развеселило.

Я подумал о мистере Стиде, Дэниелсе и пылкой Мэгги Браун. О милой Дженни Кавендар и храбром Джоне Мортоне. Должен добавить, что у меня болел и желудок. Я говорю так, потому что надо понимать, что настроение у меня было очень плохое.

– Вот, у меня к нему вопрос, - я указал на гигантскую акулу.

– Кархарокл Мегаладон.

Я стиснул зубы. Этот ублюдок знал латынь и при этом не мог объяснить мне ничего простым языком. Это дало мне уверенность в том, что я задал правильный вопрос.

– Смотри, смотри, это то, что я хочу понять. Я должен знать это...

Друм наклонился вместе со мной над обрывом, чтобы посмотреть на кружащую внизу акулу.

Могучим выпадом я толкнул его. Он издал какой-то потрясенный звук и отлетел за край, а я упал на землю, едва не свалившись следом. Менее чем через секунду раздался всплеск, и, когда я выглянул, большая рыба подплыла к нему и заглотила его.

– Мой вопрос таков: как ты думаешь, он бы тебя съел? И теперь мы знаем ответ. Впервые у меня есть определенный ответ.

Я отполз назад и поднялся на ноги. Не обращая внимания на храм, я пошел обратно по тропинке. Глядя на каменную акулу, я чуть не засмеялся, понимая, что Друм теперь тоже должен быть там. Во всяком случае, я на это надеялся. Я присоединился к остальным, и как только я оказался рядом с ними, время пошло своим чередом, и мы шли, как ни в чем не бывало. Для них же время не имело значения. Чередование времен было, конечно, странным.

Я увидел и узнал о целом мире, который обычно был скрыт. И теперь я знал, что я - Искатель. Моя жизнь никогда не будет прежней.

Глава 14: Шлюпка С

Граймс и Мерл за несколько минут спустили воду и подготовили лодку к погрузке. Они погрузили сначала женщин с детьми, потом остальных женщин, отчалили и прыгнули в спасательную шлюпку, чтобы оказаться как можно дальше от покрытого туманом острова.

– Я говорил, что это была ошибка - идти туда, - сказал Питер Кавендар, - от одного взгляда на него у меня болит голова, и меня тошнит.

Некоторых уже стошнило.

– Мы пробыли там слишком долго. От испарений нам стало плохо. Как только мы подышим чистым воздухом и окажемся подальше от этого мерзкого места, нам станет лучше, - сказала Дженни.

– Именно так, - согласился Говард.

– С тобой все в порядке, Говард? У тебя смертельно бледное лицо, - сказал Джон, выражая беспокойство.
– Подайте ему немного воды.

Граймс протянул Говарду бутылку:

– Не слишком много.

Говард выпил, а затем передал бутылку Лилии и Дженни. Когда бутылку передали по кругу, она быстро опустела.

– Временами у меня болит живот. Это пройдет, - сказал Говард.

– Теперь мы в безопасности?
– спросила Дженни.

– Не совсем. Я думаю, нам нужно попасть акуле в глаз, если она подойдет слишком близко. Я имею в виду, если он вернется и последует за нами.

Корабля, который они видели раньше, там больше не было. Говард надеялся, что, исчезая, он не унес с собой спасательную шлюпку.

Столы, стулья и мусор покачивались на глади воды. Плавали еще тела, но стоны прекратились, и никто не звал на помощь. Прошло достаточно времени, чтобы никто не остался в живых.

Экипаж Мерле часто бормотал про себя. Он отказывался с кем-либо разговаривать и не сводил глаз с острова. Когда Граймс пытался заставить его отвернуться, Мерл начинал бушевать, отбивая руки начальника и нанося удары. Его глаза следили за птицами-летучими мышами, которые слетали с деревьев и кружили над местом, где должна была находиться яма с червями.

Без всякого предупреждения Мерл встал и, прыгнув в ледяную воду, поплыл к острову. Граймс приказал ему вернуться, женщины закричали, но он не оглянулся и поплыл обратно. Когда мы гребли дальше, в последний раз мы видели его, когда он карабкался вверх по грязному илу и с трудом стоял на каменной дорожке.

Чего он хотел, никто не мог предположить. Все гадали, почему он решил вернуться. Что с ним там случится, никто не осмеливался предположить. Говард просто сказал, что Мерл, должно быть, сошел с ума и был обманут силами острова. Он призвал остальных не смотреть на туманную землю.

– Он стремится к знанию, но он не Искатель, - загадочно пробормотал Говард.

Лилия встала и поменялась местами, чтобы сесть между Говардом и Дженни, так как она все больше привязывалась к нему. Говард прижал ее к себе. Когда квотермейн передал еще одну бутылку воды, Лилия потянулась за ней, подражая Говарду, что выпьет ее всю, мило дразня его.

Она стояла на полусогнутых, когда акула снова приблизилась и ударила по спасательному плоту. Лилия закричала и упала на борт.

– Ты с нами, Лилия, - крикнул Питер Кавендар.

Дженни протянула руку через край, чуть не упав, чтобы схватить девочку. Джон удержал ее за ноги, иначе Дженни опрокинулась бы в море. Джон восхищался смелостью и честностью Дженни: она была не притворщицей и не слабачкой, а сильной, замечательной женщиной. Он знал, что если она упадет в море, он нырнет за ней. Ее жизнь была так важна для него.

Говард потянулся к Лилии, отпихивая всех со своего пути.

– Лилия, плыви. Плыви, дорогая девочка. Пожалуйста...

Лилия, несмотря на боль от холодной воды, вынырнула и попыталась вернуться. Оставалось совсем немного, и она направилась к Говарду, самому героическому, удивительному, милому человеку, которого она знала, несмотря на то что они не могли говорить на одном языке.