Титановый бардак

Сергея же поначалу очень напрягало то, что на механическом заводе постоянно крутился Карл Юльевич Бредис — начальник городского отделения ОГПУ, но вскоре он увидел, что главчекист на заводе занимается совсем не теми делами, на которые намекала его форма. А когда он увидел, как тот ругается с Семеном Мартыновым — осужденным на шесть лет большевистской каторги рабочим из Ленинграда, и оба после перебранки спокойно расходятся делать свою работу, он успокоился. Сильно при этом удивляясь, что в этом провинциальном городке «всё не так как у людей»…

Товарищ Бредис чекистом стал, по его собственным словам, совершенно случайно. Бывший рабочий с завода «Руссо-балт», умеющий прекрасно управляться с автомобилем, был призван служить шофером, да так за рулем и провел два года войны. А когда случилась революция, ценного специалиста назначили водителем комиссара полка — который, в двадцатом году став чекистом, забрав водителя с собой в Петроград. В двадцать первом он получил назначение уже в Москву, а Карл Юльевич остался в Петрограде, причем остался «с повышением» — в должности помощника уполномоченного. А когда город стал Ленинградом, товарищ Бредис решил, что ему не очень нравится нынешняя работа — и сумел получить назначение в Боровичи. Где, как он думал, ему будет гораздо спокойнее. В общем-то, он не особо и ошибся: всей «грязной работой» занимался присланный через полгода его заместитель, эстонец Аунап. Редкостная пьянь и бабник, да и вообще личность довольно мерзкая — но этим летом он отдал богу душу. Или, скорее, дьяволу — впрочем для коммуниста такие мысли можно считать недопустимыми. Ну, это если их вслух выражать, про себя-то думать никто запретить не может…

А спустя всего месяц… Спустя месяц после дурацкой смерти помощника столь же дурацки сломался выделенный Боровичскому отделению ОГПУ автомобиль. То есть сам Карл Юльевич вообще удивлялся, что этот «Руссо-Балт» шестнадцатого года выпуска еще как-то ездит, но все же опыт человека, когда-то эти автомобили делавшего, помогал поддерживать жизнь «железного коня». Однако сломалось авто все равно именно по-дурацки: возле вокзала машина, объезжая застрявшую в грязи телегу, наехала на брошенный кем-то возле дороги кусок рельса — и чертова железяка, одной половиной провалившись в канаву, второй так ловко стукнула снизу, что разом перебила тяги управления, а затем продолжающий движение автомобиль на рельсу наехал всем весом и остался без вырванного крепким металлом распредвала.

Эта неприятность Карла Юльевича не очень расстроила, ведь уже потихоньку начал работать механический завод, а он, как в прошлом весьма умелый токарь, вероятно смог бы изготовить поломанные детали. И мешать ему никто не будет, и время для дела такого найдется: ведь в городе появилось еще пятеро сотрудников ОГПУ, оставившие его практически вообще без работы. Но когда машину притащили (на гужевой тяге) в заводской цех, он подумал, что это будет все же не очень просто. То есть изготовить новый распредвал он смог бы, но для этого и металл нужен подходящий…

Однако придумать, откуда можно было бы нужный кусок металла добыть, он не успел: подошедший к нему товарищ, которого «варяги» назначили старшим по перезапуску завода, внимательно оглядел машину и сообщил ему свое мнение по поводу поломки:

— Так этот кусок говнища еще и сам передвигался? Даже несмотря на это? — и он ткнул пальцем в треснувший и запаянный медным припоем цилиндр.

— Да, передвигался, — холодно сообщил ему Карл Юльевич, — и, когда я устраню поломку, и дальше передвигаться сможет.

— Ерунда всё это, — ответил тот, — тут проще мотор заменить.

— Вероятно это было бы проще, но при наличии другого мотора.

— А в чем проблема?

— В том, что нового мотора нет, — хотя товарища Бредиса очень многие называли флегматиком, он явно начал раздражаться.

— Нет, так сделаем… когда литейку организуем.

Эта мысль латышу чем-то понравилась, и он с некоторой гордостью за город, в котором ему довелось руководить, поделился никому из приезжих, очевидно, неизвестной информацией:

— Литейка есть на бумажной фабрике, и, увидев недоумение на лице собеседника, пояснил: — это рядом с заводом «Новь». Литейка есть, литейщиков сейчас там нет, но вы, насколько мне известно, привезли литейщика-заключенного. Вы хотите отлить новые цилиндры?

— Не заключенного, а… впрочем, неважно. Нет, я хочу сделать новый мотор. Покойный какой мощности был?

— Какой покойный?

— Мотор этот.

— А… Двенадцать лошадиных сил.

— Понятно тогда, почему на паяном цилиндре не развалился. Так, мотор лучше сделать сил в двадцать… вы, я гляжу, что-то в моторах понимаете?

— Да, я их делал. И на этой машине мотор чинил тоже я.

— Это радует. А давайте вас назначим директором моторного завода?

— И где этот завод находится?

— Пока нигде, а будет… там пустырь есть, рядом с этим… с бумажным заводом, там и построим. Следующим летом, а пока здесь прототип мотора сделаем и на машину вашу его поставим. Пойдете директором?

— Я не думаю, что мои руководители согласятся.

— А я их и спрашивать не буду. Если вы согласны, то я просто приказ напишу: так мол и так, уволить из ОГПУ в связи с переходом на более ответственную работу.

— И ОГПУ согласится?

— Все сотрудники Девятого управления имеют безусловное право забирать к себе любого человека без согласования с их начальниками. Любого, кроме, разве что, членов Центрального комитета — да и то я в этом полностью не уверен.

— А вы тоже сотрудник Девятого управления? — удивился латыш.

— Всего лишь начальник отделения, но если моей власти не хватит — скажу товарищу Сухову, он все же начальник Управления…

— Я, пожалуй, все же откажусь: был всего лишь токарем, хотя и весьма хорошим, а самому придумать мотор…

— Да плевать: у вас уже есть изрядный опыт в управлении, так что ваш опыт токаря лишь поможет не принимать откровенно дурацких решений, работе мешающих: директор должен не сам все делать, а людьми управлять. А мотор придумывать мы найдем людей, впрочем простенький я и сам придумаю. Ладно, пока мотор еще не придуман, то и вы подумайте — над предложением моим, заодно поможете и опытный образец изготовить — как токарь, конечно.

Валентин, после того, как Вася озвучил ему новую идею, лишь фыркнул:

— Мысль интересная, но, скорее всего, лишь для психиатров. У нас что, есть спецы по разработке моторов?

— Специалистов нет, однако на своей ласточке я мотор столько раз перебирал, что его и воспроизвести, пожалуй, сумею. Сумею, но пока не буду: у меня есть практически рабочие чертежи двухцилиндрового оппозитника. Я размышлял, как в моей «ласточке» свободное пространство увеличить и подобрал подходящий моторчик.

— А почему его не купил?

— Потому что он пока не продается. У меня племянник диплом в Е-бурге писал, вроде как в рамках импортозамещения минимоторчик для минитракторов изобретал. Изобрел, взяв в качестве образца какой-то бразильский, что ли, прототип, диплом успешно защитил. А потом мы с ним прикинули, что если сделать восьмицилиндровую версию на две сотни сил, то такой в «ласточку» вполне бы поместился, к тому же уменьшив потребный объем моторного отсека почти вдвое.