Ткач

Рекош был добрым, поддерживал, защищал. Он был ее другом.

Ты знаешь, что он хочет большего, Ахмья.

Ее мысли вернулись на два дня назад, когда Рекош пришел поговорить с ней после месячного отсутствия.

Слова из нити моих сердец, кир’ани ви’кейши.

Мой маленький цветочек.

Сердце Ахмьи бешено заколотилось, и она прижала руку к груди. Что он хотел сказать? В чем он собирался признаться?

Его невысказанные слова стали неизвестностью, которая казалась такой же огромной и пугающей, как то, с чем она столкнулась, садясь на «Сомниум», чтобы покинуть Землю.

Но они не были совсем неизвестны, не так ли? У нее было довольно хорошее представление о том, в чем он мог признаться, и если ее догадка была верна, это только привело бы к совершенно новому набору неопределенностей.

Он… он хотел ее как свою пару.

Ахмья прикусила внутреннюю сторону нижней губы.

Было ли это так неправильно? Было ли это так непривлекательно? Айви была в паре с Кетаном, и была счастлива. Судя по звукам, которые она издавала, когда они занимались сексом, она была действительно счастлива. Но их отношения выходили далеко за рамки секса. Они любили друг друга, заботились друг о друге, и это было заметно во всем, что они делали, даже когда они не были вместе.

Сможет ли Ахмья обрести такое же счастье с Рекошем? Когда она впервые увидела врикса, ответом было твердое «нет, черт возьми», но с тех пор…

Ахмья сбежала по ступенькам на главную платформу.

С тех пор ее сердце трепетало от каждого алого взгляда Рекоша, кожу покалывало от каждого его касания, и она болела и тосковала по нему так, как ни по кому другому.

Встреча с ним снова напомнила ей обо всем этом, заставила тело отреагировать, заставила ее жаждать. И прошлой ночью, когда Ахмья поддалась искушению и прикоснулась к себе в темноте логова, поглаживая клитор, она представляла именно Рекоша. Его имя, приглушенное постелью, она выкрикивала, когда кончала.

Покраснев, Ахмья отогнала это воспоминание.

— Айви. Я иду повидать Айви и новорожденного.

Она пересекла веревочный мост, соединяющий платформы людей с остальной частью Калдарака, и поспешила к логову Кетана и Айви, отвечая Терновым Черепам, которые приветствовали ее по пути, на их родном языке, хотя и немного запинаясь и, вероятно, неправильно произнося слова. Но жители деревни на деревьях привыкли к странному акценту людей, которые стали их соплеменниками, и нашли способы обойти сохраняющиеся языковые барьеры.

Когда она, наконец, добралась до места назначения, то обнаружила Телока, стоящего на платформе возле логова, разглядывающего Калдарак ярко-зелеными глазами, сложив обе пары рук на груди и животе. Когда Ахмья приблизилась, он повернул к ней голову, подняв жвалы.

Ахмья широко улыбнулась.

— Доброе утро, Телок.

Он опустил подбородок в знак приветствия. Хотя он и близко не был самым крупным вриксом, с которым она сталкивалась, он, возможно, был самым устрашающим. Со всеми этими шрамами на черно-зеленой шкуре, пронзительным взглядом и глубоким, хриплым голосом он часто казался довольно впечатляющим. Но она видела, каким он был заботливым и как быстро приходил на помощь членам их племени, когда случалась беда.

— Все в порядке? — спросила она.

— Да.

— Почему ты стоишь здесь один?

Телок фыркнул и махнул рукой в сторону деревни, отвечая по-английски:

— Все идут сюда смотреть. Я говорю всем уходить. Айви и Акалан не отдохнут со смотрящими Терновыми Черепами.

— Ничего, если я загляну к ним, если они не спят? Я не задержусь надолго.

Он сжал руку в кулак и поднял большой палец жестом, которому его научили Коул и Уилл. Было странно и комично видеть, как он это делает.

— Не спят сейчас.

Ахмья ухмыльнулась.

— Спасибо, — она постучала по переплетенным веткам дверного косяка. — Это Ахмья.

— Входи! — позвала Айви.

Отодвинув матерчатую дверь, Ахмья проскользнула в теплое логово. Его подарили Айви и Кетану, когда они впервые прибыли в Калдарак, и оно было больше тех, что были построены для людей — логово для пары.

Рядом с дверным проемом стояли копья, на стене висели сети и мотки шелковой веревки, а также встроенные карманы и полки со всевозможными предметами, включая инструменты, травы и маленькие баночки. Глиняные горшки и плетеные корзины стояли в одном углу, а рядом с ними находилась печь, сделанная вриксами из каменных плит. Плиты образовывали коробку, которая была открыта с одной стороны, где стояла чаша с низким сине-зеленым пламенем, горящим внутри.

У огня сидели Кетан и Айви, отдыхая на горе мягкого шелка. Она опозорила бы самое большое и удобное кресло-мешок.

Похоже, кто-то был занят.

Снимая ботинки, Ахмья задумалась, было ли изготовление пушистого шелка инстинктивным занятием самцов-вриксов при подготовке к появлению потомства. Что-то вроде того, что женщины назвали бы гнездованием.

Ступая босыми ногами по мягкому меховому коврику, она приблизилась к паре.

Айви прислонилась к груди Кетана, ее золотистые волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо, а большой черно-фиолетовый врикс сидел позади нее, обхватив ее за талию нижней парой рук. Айви держала на руках завернутый в одеяло сверток.

Ахмья остановилась посреди комнаты.

— Надеюсь, я не помешала.

— Помешала, — сказал Кетан.

Ее глаза расширились.

— Оу.

Айви усмехнулась и посмотрела на свою пару.

— Тихо. Все в порядке, Ахмья. Благодаря Телоку мы смогли немного поспать, не прерываясь из-за нескончаемого потока посетителей.

— Если хочешь, я могу зайти попозже, — сказала Ахмья. — Я знаю, что еще рановато.

— Все в порядке. Мы проснулись некоторое время назад, — Айви поманила Ахмью рукой. — Подойди ближе. Не надо стоять так далеко, — она улыбнулась и похлопала Кетана по руке. — Несмотря на его угрозы, Кетан не кусается.

Кетан щелкнул клыками на жвалах, и его фиолетовые глаза остановились на Ахмье.

— Если я должен кусаться, чтобы ты отдохнула, моя сердечная нить, я сделаю это.

Ахмья вздрогнула. Она не хотела бы оказаться зажатой между его клыками — или клыками любого другого врикса.

Кроме Рекоша?

Заткнись, мозг.

— Он сейчас слишком опекающий, но не причинит тебе вреда, Ахмья, — сказала Айви.

— Не укусишь — не съешь, — весело сказал Кетан. — Не повеселишься.

Женщины рассмеялись.

Он опустил голову и уткнулся носом в волосы Айви, прежде чем снова посмотреть на Ахмью.

— Я не причиню тебе вреда. Подойди. Посмотри на мою гордость, на мои сердца, на мою любовь. Посмотри на нашего птенца.

Не в силах справиться с нервозностью, Ахмья сократила расстояние между ними. Ее беспокойство было вызвано не Кетаном. Вначале он определенно пугал ее, но с тех пор стал членом семьи. Она знала, что он не причинит ей вреда, знала, что его угрозы были шуткой. Она воочию убедилась, насколько самоотверженным он был, когда дело доходит до защиты Айви, других людей и своих друзей — своего племени.