Ткущая. Обманутые секунды
Шрифт:
– Мы бы позаботились о ребенке, - начал было Дитрих, но девушка его перебила:
– Да что толку с той заботы?! Я бы лишила ребенка матери!
Дитрих встал с кровати и направился к двери. Пока Мила в таком состоянии, разговаривать с ней бесполезно. Он остановился у двери и развернулся, задавая еще один вопрос:
– Ну а если бы ты не знала, что у Сидоровой есть дочь, ты бы продолжила ужин?
Мила отвернулась к стене, но Дитрих не умолкал.
– Продолжила бы?
– Не знаю, - тихо проговорила Мила.
На самом деле она знала, и понимание этого мучило ее до сих пор.
Потому
Ведь еще чуть-чуть, и она накинулась бы на девочку, оставив ее мать в покое.
На девочку, кровь которой была желанней всего.
Но Мила в этом ни за что не призналась бы. По крайней мере, не Дитриху.
– Продолжила бы, - уже утвердительно за нее ответил Палач, - И теперь скажи мне, есть ли тогда разница в том, кем ты питаешься?
– Есть! Разница есть!
– сама не осознавая, Мила отвечала на вопрос: есть ли разница кем питаться - матерью или ее ребенком.
Не выдержав, Палач тихо выругался, и открыл дверь. Шагнул было из комнаты, но услышал еще один вопрос, шепотом заданный девушкой:
– Зачем ты меня обратил?
Мужчина встал как вкопанный. Ответить абсолютно честно он не мог.
Но ведь часть правды - тоже правда.
– Я люблю тебя!
– это все, что мог сказать ей Палач.
– Не надо было обращать меня!
– почти не слышно проговорила Мила, - Мне лучше было бы умереть в тот день!
…
Ночью Лина долго не спала. То ли выспалась в самолете, то ли мыслей было слишком много. Она облокотилась на локоть и смотрела на спящего рядом понтифика. Лунный свет, падающий в окно, освещал его точеный профиль.
В принципе, возвращение домой прошло на отлично. Девушку радостно встретили слуги. Жак приготовил ее любимые кушанья, а Софи, прослезившись, обняла свою госпожу и посетовала на то, сколько же той пришлось пережить.
Затем был вкусный ужин, а после него Марк утащил девушку в спальню говорить обещанное “здравствуй”. И вот сейчас он спал утомленный приветствием, а Лина мучилась бессонницей.
Внутренний голос возник как всегда вовремя. Ехидный и злобный до цинизма.
“Ну что? Думаешь, сказать понтифику про твои игры с его судьбой. Ну же сделай это, наконец. Давай разбуди и скажи, мол, дорогой понтифик, я рада, всему, что ты для меня сделал, но совершенно этого не ценю.”
“Что?”
“Да то самое. Представь, ты ему рассказываешь про изменение прошлого. И что это означает? Что все его поиски тебя, помнишь еще тогда, летом? Все его подарки, защита твоей жизни и выкуп на Конклаве
– это все для тебя пустой звук. Что стоит тебе щелкнуть пальцами, и он прибежит, как собачка преданно глядя в глаза и выполняя твои капризы.”
“Это неправда!”
“А будет правдой. Ведь таким образом ты всю его заботу полностью обесцениваешь. Думаешь, это ему понравится?”
Лина замолчала, размышляя над такой неожиданной мыслью.
“К тому же”- не умолкал внутренний голос, - “Подумай вот еще о чем. Он тебя любит. Хотя, нет, не так. Он. Тебя. Любит. Знаешь что это значит? Марк всегда будет рядом. Никогда
не изменит и не бросит. Тебя. Вот именно тебя! Ты можешь быть гарантированно уверена в нем и его чувствах к тебе.”“Я не хочу его любви такой ценой. Это эгоистично!”
“А какой ценой тебе нужно? Разве мы только что не выяснили, что он и так очень многим доказал тебе свою любовь. А ты хочешь разом все отправить к чертям собачьим? Сидишь и капризничаешь - ах ,я не хочу так, хочу иначе! Миллионы женщин хотят быть уверенными в своих спутниках. Ты помнишь Вадима? Помнишь Кристи? Ну, уйдешь ты от Марка, появится кто-то другой и ты согласна каждый день дергаться, не обманывает ли он тебя? Будешь обнюхивать своего мужчину - вдруг от него чужими духами пахнет? Ты хочешь в один прекрасный день обнаружить его складывающим вещи и говорящим, что он уходит к другой? С Марком тебе такое не грозит. Он верен и предан.”
“Но я…”
“Что ты? Почему ты хочешь отказаться от подарка, о котором другие женщины только мечтают? Посмотри на него?”
Лина перевела взгляд на мужчину, лежащего рядом с ней в кровати. Словно почувствовав, что она на него смотрит, он перевернулся на спину и забросил одну руку за голову, чуть поморщившись во сне.
“Посмотри! Красивый, умный, успешный, богатый. Верный, честный и защищающий. Что тебе еще надо?”
“Может быть, это я его недостойна?” - девушка, наконец, смогла выразить словами то, что ее беспокоило.
“А чем недостойна? Чем ты отличаешься от него в худшую сторону? Ты красива, умна, обладала талантом. Ты верна и честна с ним.”
“Я не знаю”.
” Ну тогда разбуди и расскажи все. Посмотрим, как ему это понравится!”
Лина легла рядом с понтификом и положила свою руку ему на грудь. Марк накрыл ее ладонью и улыбнулся.
Разбудить сейчас? Все рассказать? После такого удивительного вечера встречи?
Но ведь Марк действительно ее любит!
“И ты хочешь лишить его минимального человеческого счастья, которое он обрел с тобой?”
…
Телефон звонил очень долго и настырно. Мишка Прохоров, осоловело поднял голову от подушки, не сразу поняв, что за грохот раздается в комнате, но затем протянул руку к мобильнику и, не глядя на экран, ответил на звонок:
– Узнаю, где ты живешь, скотина, и убью…
– Миш!
– Милин тихий голос он узнал сразу же, - Ты не спишь?
– Нет, конечно, нет!
– он вскочил на кровати, мигом проснувшись.
– Помнишь, ты говорил, что вроде у тебя какая-то знакомая есть, которая может помочь. Можно нам с ней встретиться как-то?
Девушка не плакала, но в ее голосе свозило такое безнадежное отчаяние, что у Мишки у самого сердце сдавило.
– Конечно, Мил, давай я с утра тебе наберу и скажу, когда и где, ладно?
…
На следующее утро Мила проверяла телефон каждые пару минут, но старательно скрывала это от Григора. Дитрих снова умчался в резиденцию, и сегодня девушка была этому только рада. Григор же не стал настаивать на “живом питании”, помятуя о вчерашней ситуации, и с готовностью разрешил Миле забраться в холодильник за донорским пакетом. Эта кровь хранилась на “черный день”, вампиры старались не использовать ее, так как она по вкусу была хуже горячей, парной крови живых смертных. Но Мила периодически питалась именно ею.