Ткущая. Обманутые секунды

– Да, родная, я пытаюсь найти такой способ.

Лина грустно улыбнулась ему:

– Ты прекрасно знаешь, что его нет.

– Есть. Я надеюсь, что есть.

– Ты именно за него сейчас заплатил?

Марк молча кивнул.

Девушка вздохнула и слегка улыбнулась:

– Что ж, попытка не пытка, и если ты прав…!

– Разумеется, я прав!
– он старался говорить с убежденностью, которой сам, впрочем, не испытывал.

Лина покачала головой:

– Пойдем спать, родной! Рассвет скоро!

…

Полночь. Время, когда маргиналы и отбросы общества вышли из своих дневных укрытий на ночной промысел, когда в темных переулках лучше законопослушным гражданам не появляться. Мрачное время, жуткое.

Гюнтер сидел в самом темном углу дешевой забегаловки Бухареста и обдумывал свое безрадостное будущее. Без клана, без поддержки наставника и семьи, без чьей-либо помощи. Совершенно один, бездомный, бессемейный. Сам за себя.

Конечно, он примкнул к одной из группировок бродяжников, но постоянные разборки между собой, постоянная борьба за лидерство его утомили уже в первые недели пребывания у них. Гюнтер не вмешивался. Пара озлобленных, ожесточенных драк доказали остальным в группе, клане, как называл ее лидер, что вожаком он быть не собирался и от него постепенно отстали, стараясь не дергать по пустякам этого мрачного неразговорчивого вампира.

Парень отпил пива из высокого стакана и огляделся. В этом пропахшем алкоголем, куревом и застарелым потом, заведении, где дым дешевых сигарет висел плотным туманом, а спонтанно возникающие драки сотрясали воздух воплями и звуками ударов, он сидел уже довольно долго, часа три, не меньше.

И пытался разобраться, что же происходит с ним.

Именно сейчас его беспокоило осознание того, что дикое, безумное, неутолимое желание обладать Линой внезапно сменилось обратно на то полудружеское-полубратское чувство, что он испытывал к девушке в первые дни знакомства. Никакого сумасшествия, никакого желания обладать, ничего подобного к ней он уже не испытывал. Он больше не хотел Лину, он не видел в ней редкого существа и единственной женщины, без которой само его существование превращалось в пытку. Гюнтер никак не мог вспомнить, когда его покровительственное отношение к девушке, как к маленькой сестренке, вдруг сменилось на удушающую жажду обладания, становясь с каждым днем все сильнее и сильнее, затмевая собой все вокруг. В последние дни до похищения он был словно в полу-бреду, не думая ни о чем, кроме девушки. И Гюнтер не понимал, что за сумасшествие на него нашло в тот памятный день в подмосковной хибаре, и старался его не вспоминать. Для собственной психики так будет проще.

Но сейчас этого безумия больше не было и парень страстно хотел понять - почему?

Рядом с его столиком остановился смутно различимый силуэт.

Гюнтер не приглядывался, мало ли кому захотелось постоять.

– Рейнхарт?
– хрипло уточнил у него силуэт.

Немец лениво посмотрел вверх и ничего не ответил, ожидая следующей реплики от незнакомца. Тот не стал переспрашивать, а просто развернул стул к себе и уселся на него верхом, положив руки на спинку.

– Я искал тебя.

Гюнтер все так же молчал. Неподалеку раздался чей-то пьяный окрик и громкий вульгарный женский хохот. Мужчина обернулся, разглядывая пристально происходящее, но затем снова обратил свое внимание на сидящего перед ним вампира.

– Ты в курсе, что тебя разыскивают? И хорошие деньги дают?

Снова молчание.

– Ты дорого стоишь, Гюнтер Рейнхарт. Очень дорого. Пятьдесят миллионов.

Парень нехорошо усмехнулся:

– Если тебе нужны деньги, то ты пришел не по тому адресу.
– Гюнтер дотянулся до стакана с пивом и отхлебнул большой глоток, - Тебе прямиком в Москву надо.

Незнакомец хмыкнул.

– Не в твоем положении, щенок, чтобы хамить!

Гюнтер гневно уставился на мужчину.

Невысокий, плотный, чувствуется затаенная сила. Большая голова, высокий лоб, крючковатый нос и тонкие губы. Кожаная черная байкерская куртка, под ней клетчатая рубашка, в расстегнутом вороте которой видна футболка. Странная внешность, но такую не забудешь.

– Чего ты хочешь?
– грубо, но уже без выпада поинтересовался у пришельца немец.

Мужчина оглянулся назад, проверяя, не подслушивает ли кто, и наклонился к Гюнтеру.

– Я могу помочь твоей проблеме, - проникновенно он сказал.

Парень зло усмехнулся. Нашелся помощничек!

– Неужели перебьешь цену понтифика?

Крючконосый хмыкнул, оценив шутку.

– Нет. Столько денег у меня нет. Но я и не о твоем розыске говорю, - и прошептал так тихо, что Гюнтер его еле услышал, - Я знаю, почему ты напал на его инициала!

…

В школе стояла тишина, лишь изредка нарушаемая чьими-то шагами. Либо уборщица пройдет в свою каморку рядом с лестницей, либо кто-то из учеников с тряпкой для доски пронесется до туалетной раковины и мигом обратно.

Лишь со звонком на перемену коридоры заполнились детьми и взрослыми, а тишина была безжалостно уничтожена гвалтом.

В учительскую входили освободившиеся от уроков учителя. Сгружали на стол посреди комнаты свои учебники, тетради, пособия, рылись в шкафах вдоль стены, доставая кто-сумку, кто другие учебники, кто-то включил кипятиться чайник.

– Светочка, вы как раз мне и нужны!
– учительница истории, пожилая Инга Альбертовна замахала рукой, подзывая к себе вошедшую женщину, - Я не смогу завтра выйти на работу, переставьте мне часы, пожалуйста, на пятницу.

Светлана пораженно остановилась.

– У вас завтра девять часов, Инга Альбертовна! Кого ж я на классы-то поставлю?

– На Лизу, - с готовностью ответила ей историчка, поправляя очки, висящие на цепочке, - у нее как раз завтра свободный день, вот и…

– Лиза не может по четвергам, она работает, - категорично мотнула головой учительница.

– Где это она работает?

В учительской притихли. Никто не слышал, чтобы кто-то из коллектива подрабатывал на стороне. Интересная новость!

– В каком-то частном пансионе, ее Васильич туда пристроил, - Светлана подошла к шкафу с классными журналами и начала разбираться в нем, - Опять все перепутали! Ну, неужели так сложно ставить журналы на свои места!?

– Погоди, Свет, я не поняла!
– Инга Альбертовна даже встала из-за стола и подошла к учительнице, - Что значит работает? В каком это частном пансионе?

…

Мальчишка вскрыл письмо острым ножом для бумаг и быстро пробежался по тексту. Зло прошептал ругательство, смял листок и хотел было выбросить в урну, но передумал и положил на стол.

Не получилось!

Не сказать, что он этого не ожидал, предсказать подобный итог можно было и без провидцев, но все-таки он надеялся на другой ответ. Что ж, хорошо. Не мытьем, так катанием, кажется, так говорят?

– Головастик!
– позвал он.

В кабинет вошел невысокий полноватый мужчина лет тридцати пяти и поклонился. Владимир искоса оглядел его внешний вид и недовольно нахмурился. Адам был в клетчатой темно-синей рубашке и кожаных штанах ,как заправский байкер.

Господарю не нравилась любовь ученика к мотоциклам, но он снисходительно терпел ее.