Тьма и Хаос

Моя паранойя тоже показала рыло из своего темного угла.

— Наверное, память крови, — я не забывал тревог мальчишки из-за слов матери, что «тайну замещения души», нужно хранить всеми способами, поэтому требовалось доказать окружающим — во мне лишь проснулся дух древнего аристо, дабы затем они сами всех убеждали. Да, определенные шаги в этом направлении сделаны, но, похоже, недостаточные, — С остальным оружием не испытываю такого единения, если ты понимаешь, про что я.

— Понимаю, — задумчиво проговорил тот.

А я перекинул очередное зерно четок. Проблему с переполнявшей меня энергией никто не снимал — хотелось действовать, а приходилось ждать у моря погоды. Как бы еще в какую-нибудь интригу не вплели, самое паскудное — назвался груздем, и никуда из подводной лодки не денешься. А еще, если дознание эльфов проведут грамотные люди, то пока, а может и насовсем, ставился крест на планах о посещении чудного сада ин Наороста. В любом случае, проверим. Дополнительно, при заключении договоров с Кромом, вешать оплату за услуги на его род, а не лично на него. Все представители Дома Янтарной розы мертвы, но мало ли, с кем он еще сотрудничал из преступников. Хотя выглядел староста бодро, почти счастливо, соответственно, ничего не опасался. Мысли промелькнули в долю секунды.

— Лэрг, можешь сделать купол непрозрачным? — попросил я, и даже не успел закончить фразу, как сфера над нами приняла в магическом зрении другие цвета.

— Говори.

— Вот, чуть не забыл, взял трофеем с Раинхеля. Когда маг наместника дер Уизли проверял все их имущество на Первородное зло из головы вылетело, — вытащил из подсумка плоскую коробку из черного серебра, испещренную рунами, — Учитывая сколько всякой мерзости обнаружилось у эльфов, возникает закономерный вопрос: что это? Мало ли… Вдруг что-то запрещенное.

Сотник без слов взял контейнер, повертел в руках, и тот, будто земной портсигар с мелодичным перезвоном открылся. Однако я успел отметить, что в магическом зрении его предварительно окружило красное марево, которое пропало только после того, как Турин убедился в безопасности содержимого. Внутри лежали четыре тонкие металлические пластины из светлого металла с гербом нашего государства — стилизованный дракон, распахнувший крылья и сжимавший в когтистых лапах ленту с надписью «Империя навсегда», а в левом углу только цифры: «250 000».

— Это всего лишь векселя. Новые. Сейчас со ста тысяч в таком исполнении идут. Каждый на двести пятьдесят тысяч золотых, — закрыл, протянул мне.

С одной стороны, не нужны никакие «щелчки» в голове, особенно, исходя из добытой информации, что данные деньги предназначались, скорее всего, Крому за товар. Четыре брикеты — четыре чека. Но ведь имелись еще и кристаллы. Вопрос, у кого могли находиться остальные богатства? Волка бы допросить…

— А сколько реально стоит камень душ? — бросил пробный шар.

— Глэрд, ты не забыл, что тебе их нельзя продавать? — в голосе Турина появились строгие и сердитые нотки.

— Не забыл, — еще один дьявольский кристалл нашелся у последнего убитого мною старого эльфа. Оказалось, я мог ими владеть без права продажи или обмена, как и любой другой гражданин Империи, при условии, что они добыты честно, то есть взяты трофеем в бою у злодеев, и только так. Использовать их можно было лишь в личных целях, к каким относились дела Дома, но ни при каких условиях никто не мог обменять на какие-то услуги омоложение для третьих лиц. Единственный вариант — продать за фиксированную сумму в пятьсот тысяч золотых непосредственно властям.

Все найденные «Слезы Нирна» сдавались в обязательном порядке, связано это было с их опасностью для представителей фактически всех рас, но главное, возможному деструктивному влиянию на граждан при употреблении, когда обычные разумные превращались в кровавых маньяков. Вознаграждение — половина от их стоимости на черном рынке, которое после полученных денег с тотализатора смотрелось, как совершеннейшая мелочь, подумаешь, пара домов, как у вдовы, или полсотни отличных алхимических гранат, но я не отказался. Да и учитывая с какой скоростью утекало золото только в виде магической энергии, стоило мне только остановиться и перестать грабить, мародерить, трофеить и вымогать — по миру пойду с протянутой рукой.

— Насколько я слышал, от десяти миллионов и до… насколько он требуется в конкретном случае. Редкий товар. Очень. В самом герцогстве и на континенте не найдешь, там подобное отслеживается. Это у нас, как я тебе и говорил, пока клоака. Вся грязь, все отребье не только из Аринора и Империи здесь собралось, но и со всего обитаемого мира. Сам же видел представителей Леса, Лесин, Островов, гномьих и людских королевств… В какой-то мере Черноягодье не захлестнула волна этого дерьма из-за закрытого статуса поселения. Здесь же большая чистка только-только началась. Зато мне теперь становится абсолютно понятно, отчего многие благородные и просто богатые люди в преклонном возрасте вдруг оказались в Демморунге, особенно те, кому продлевать года не позволяли другие средства, кроме камней душ. А ведь в начале в голове не укладывалось: «почему?», здесь не курортная зона, а надо же, куда ни плюнь попадешь в старика. В очень-очень богатого старика. Взять бы их всех, да допросить… Но нельзя без причины и оснований. Закон. И люди это непростые.

Сделал пометку проработать этот вопрос и со своей стороны.

— Не понимаю, зачем носить с собой столько денег, — вслух «поразмышлял» я.

— Люди Рихана взяли названного тобою торговца Херча Риаста, у него оказалось «Слез Нирна» на данную сумму. Помнишь мешок на Малом совете? Вот, четыре таких же.

Неплохой размах.

— А мы чего ждем?

— Пока не знаю, но наместник свою волю выказал четко. Кстати, какие у тебя дела с Кромом? — и судя по безразличию в голосе, именно этот вопрос больше всего интересовал Турина.

— Он продает мне участки и дома. Думаю, строиться капитально, всерьез и надолго. А на выезде из Черноягодья — это для бесперебойной работы постоялого двора: разведу скот, птицу, посажу сады и огороды.

— Это верная мысль. Но как ты его уговорил? — и подозрение в глазах.

— Они все равно ему не нужны, сам же знаешь, минимум треть, если не больше в поселении жилищ пустует, а я привел аргументы и пообещал, если староста не пойдет мне навстречу, продав все за очень хорошие деньги, то зажму так — света белого не взвидит. У страха глаза велики, — лэрг верно понял, что я имел в виду изменившийся баланс сил, — Еще хочет Айлу мне пристроить: «прими ее в свой род». Вроде бы не его это дочь.

— Да, насколько мне известно, Тарина.

— Я скажу так, убирать старосту надо. Тварь злобная. И он не успокоится.

— Знаю. И осторожней с ним, еще он хитер и изворотлив, прикормил многих и многих. А грехов у Крома столько, даже известных мне, там не петля, слизни плачут. Но ты можешь мне не просто пообещать, а дать реальный результат, предоставив столько же роски, как род Волков, не считая обязательного налога? И сам сделаешь сверху хотя бы треть?

— Нет, — ответил честно. В голове же мысль, если все так серьезно, то почему сотник был готов к возможному изгнанию рода Медведей из Черноягодья, на тех ведь тоже сбор завязан?