Тьма и свет

— Я? – Голос мага прозвучал спокойно. – Нет. Но люди бывают разные. Порой под маской доброго, расположенного к вам человека, скрывается корыстный негодяй. Поэтому возьмите за труд всегда читать то, что подписываете.

Ощущая себе еще более глупой, я отложила перо и внимательно прочитала документы. Анатоль был прав. Я это понимала, но знала еще и то, что доверяю ему, как не доверяла давно никому другому.

Прошло более десяти минут, прежде чем я прочла контракт, изучив свои обязанности и свои права. Решительно подписав документ, вернула его Шуйскому и уже было поднялась, чтобы взять книги, когда на окно, расположенное за спиной Анатоля, шумно ударив крыльями, опустилась черная птица.

Ворон заглянул в кабинет. Черные бусинки глаз остановились на мне и подхватив учебники, я ощутила непонятное волнение.

Шуйский тоже услышал птицу. Резко обернувшись, он поднялся на ноги и подошел к окну, спугнув ворона. Птица с криком слетела вниз, а Анатоль зачем—то распахнул окно, впуская дышавший прохладой воздух в кабинет, и выглянул наружу. Приблизившись, я встала рядом с бывшим аллесианцем, да так и ахнула от удивления: деревья, росшие на территории агентства, были полны этих черных, хищных птиц. Вороны сидели на ветвях, таращились на дом и будто следили за тем, что происходит за его окнами.

— Слишком быстро, — проговорил Шуйский и посмотрел на меня.

— Что-то случилось? – прошептала я, не совсем понимая выражение спокойных глаз Анатоля.

— Да, — ответил он и закрыл окно. – Я надеялся, что у нас будет больше времени. Поэтому хорошо, что вы, Софья, подписали контракт.

Я посмотрела на птиц. Вот снова где-то рядом зашумели крылья. Еще одна птица, черная, как сама ночь, опустилась на дальнюю ветку раскидистого дуба, стоявшего неподалеку от окна. За ней на дерево слетела еще одна ворона.

— Вас нашли, — сказал Анатоль. – Монастырь пошел на серьезные меры. Значит, вы интересуете их намного сильнее, чем кажется, — он задумчиво прищурил глаза. – И вряд ли тому причиной деньги. Вера порой бывает сильнее, чем власть царя. — Шуйский вздохнул.

— Чего мне следует опасаться? – спросила я. – Дело в птицах, не так ли? – уточнила, а у самой противно задрожали колени. Наверное, я бы меньше испугалась, появись у ворот сестра Марта и ее помощницы, обладавшие силой. Но незнание пугало больше. Я чувствовала, что мне придется столкнуться с чем—то более опасным, чем сестры монастыря.

— Я знаю человека, которого всегда сопровождают вороны, — спокойно объяснил Анатоль. — Прежде мне приходилось работать с ним, еще в ту пору, когда я тоже был сторонником веры.

Мужчина выдержал паузу, за время которой собрал подписанные мной документы и вернул в ящик письменного стола.

— Его имя Михал. В братстве его называют Ворон. Думаю, нет причины объяснять, почему? – Шуйский подошел ко мне. Зачем-то забрал книги и указал на дверь. – Идемте. Я провожу вас, — добавил маг.

Поспешив вперед, я открыла перед бывшим аллесианцем дверь. Как-то не нравился мне тон, которым Шуйский рассказывал о человеке по имени Михал.

— Его следует опасаться, — ступая рядом со мной, произнес Анатоль. – Признаюсь, менее всего я хотел бы, чтобы наши с Михалом пути пересеклись, да еще и подобным образом. Но это лишь в очередной раз подчеркивает вашу значимость для обители. Вы становитесь для меня все более интересной, Софья Федоровна.

— Боюсь, я бы предпочла оказаться самой обыкновенной, — проговорила искренне и тут же спросила, — как я узнаю этого Михала при встрече?

— Поверьте, Софья, когда вы его увидите, у вас не возникнет сомнений в том, что это именно Ворон, — ответил Шуйский. – Он носит неизменный черный цвет. На плече у Михала часто сидит его птица – любимец. Следует признать, Гавран (со старослав. «ворон» прим.автора) очень умный ворон. Михал с ним не расстается. А еще брат Ворон носит трость – она же служит ему оружием. Внутри трости спрятан клинок и, поверьте, Софья, брат Михал владеет им ничуть не хуже, чем магией.

Я взглянула на Анатоля: маг шел рядом со мной, но смотрел куда-то в пространство, будто не замечая меня. Наверняка думал о Вороне. Вот уж кого я не хотела бы встретить на своем пути, так это брата Михала. В моем воображении он предстал высоким, худым, скрюченным мужчиной с седыми волосами и в черной шляпе. Опираясь на тяжелую трость, созданный образ хромая шел по дороге и на его плече восседал ворон, самый большой, какого я только видела в своей жизни.

***

Брат Михал не появился ни завтра, ни послезавтра, и я уже понадеялась, что ворон привел в город с полей голод. Ну ведь мог же Шуйский ошибиться в своих предположениях?

Два дня я провела в особняке, изучая книги. Выходила из комнаты только чтобы поесть, а затем снова садилась за учебники. Анатоль обещал, что поможет мне поступить в академию, а так как угроза со стороны приорессы и ее обители так и не проявилась, я позволила себе немного расслабиться и забыть об угрожающей опасности. В сердце тлела надежда, что Гертруда и сестры монастыря решили оставить меня в покое.

Утром третьего дня, когда все агенты собрались за завтраком в обеденном зале, в наши жизни снова вторгся призрак.

Михаил Елисеевич не вошел, а ворвался, словно ураган. Он пронесся прямо над столом и зависнув надо мной, произнес:

— Маша вышла замуж!

— Что? – искренне удивилась я.

Услышав слова призрака, агенты посмотрели в мою сторону, и я кивнула, подтверждая, что Бакунин здесь. Впрочем, о его появлении свидетельствовал и потусторонний холод, окруживший стол.

— Что - что, — возмутился князь, — она с этим Болотниковым тайно обвенчалась в храме! Наутро они заявились домой уже вместе, вошли под руку, объявив слугам о состоявшемся союзе! – Призрак сокрушенно сел на стол прямо между блюд и уронил голову. Плечи его содрогнулись. Казалось, еще немного и душа зарыдает, вот только призраки плакать не могут.

— Вы должны были присматривать за дочерью. — Анатоль отложил в сторону столовые приборы.

— А я и присматривал в точности, как вы велели делать. — Михаил Елисеевич посмотрел на Шуйского. – Кто же мог подумать, что она окажется настолько безрассудна, что согласится на тайное венчание! – запричитал он, а затем, сдвинув брови, поднялся и подлетел к Анатолю, выпалив: — Это все ваша вина, господин Шуйский! Вы вмешались, и Болотников решил действовать! Он задурил голову моей Маше и…

— Мне показалось, или мы вмешались по вашей просьбе? — уточнил Мамаев.

— Но я...

— Спокойно, — прервал призрака Анатоль.

— Вообще-то, это вы, любезный, проворонили свою дочурку, — вставила свои пять копеек в разговор Капитолина.

— Не говорите о том, чего не знаете, — буркнул Бакунин. – Я же не мог денно и нощно сидеть подле нее. У барышень, знаете ли, случаются свои женские дела. – Он перевел взгляд на Анатоля. – Сделайте что-нибудь! Он же мою Машу… — голос светлой души дрогнул. – Он же ее со свету сживет… Ох, — всхлипнул князь.

Я нахмурилась. Непривычно было видеть мужчину, пусть и призрака, в подобном удрученном состоянии. Было заметно, как сильно он переживает.