Тьма наступает

Чуть ли не впервые я увидел, что Платон на меня злится. Если не считать того случая, когда ему мозги заколдовал Юнг. Ну, ещё бы — так пошатнуть преподавательский авторитет.

— Вы с Витманом кое-чего не понимаете, — прошипел я. — Эту девчонку нельзя использовать.

— Почему? Она сама…

— «Она сама»? Серьёзно? Прекрати оправдываться, как насильник перед судом. Злата и Агата — это то, чего никто в мире толком не понимает! Их суть и свойства под большим вопросом. Ты сейчас пытаешься забить гвоздь атомной бомбой.

— Атомной бомбой?..

— Вот именно! — Я щёлкнул пальцами. — Ты даже не знаешь, что это! Но схватил и долбишь по гвоздю! Эти две девчонки представляют для Тьмы такой же интерес, как Света.

— Откуда у вас эта информация? — быстро спросил Платон.

— Не поверишь — из первых рук! Тьма начала со мной торговаться. Предложила мне спасти сколько угодно людей, хоть всю академию. Но Света, Злата и Агата в этот список входить не должны. Эта информация, разумеется, строго между нами. Даже Витман ещё не знает.

— И что вы предлагаете? Что я должен сказать этой девушке? Она рвётся сражаться с Тьмой!

— Ничего. Я сам с ней поговорю. А ты начинай занятие.

Платон только развёл руками. Слава богу, спорить со мной не пытался.

* * *

— Я не хочу! Я не понимаю, что происходит? У меня начинается тренировка! — упиралась Злата, пока я тащил её за руку из зала.

Впрочем, упиралась она не слишком усердно — так, создавала лёгкое сопротивление, чтобы обозначить свою позицию, не больше. Всё-таки передо мной она робела. Да к тому же явно до сих пор испытывала ко мне совершенно лишние для нас обоих чувства.

— Так, — сказал я, когда мы вышли из зала и поневоле оказались на том же месте, где близко общались в прошлый раз — когда Злата поведала мне об их с сестрой детских попытках объединиться. — Ты, кажется, забыла, кто ты такая?

— Я никогда и не знала, кто я такая! — выпалила Злата, едва сдерживая слёзы. — Половинка своей сестры! Мы всю жизнь ждали, когда сможем стать настоящим человеком. Мы нашли тебя, и что же? И оказалось, что наше объединение уничтожит мир! Что ж, ладно! Я решила хотя бы помочь защитить его от Тьмы, сделать хоть что-то! А теперь ты мне и этого не позволяешь?!

Судя по дрожащему голосу, истерика была не за горами.

— Первое, — сказал я нарочито жёстким тоном, чтобы никак не поддерживать эмоциональные выплески девчонки. — От идеи вашего объединения никто не отказывается. Просто, с учётом обстоятельств, его придётся отложить.

— Ага, до победы над Тьмой! — Теперь Злата залилась истерическим смехом.

— Второе. Да, нам необходимо сначала победить Тьму. И ничего в этом смешного нет. Знаю, она постаралась внушить всем, что победа невозможна, однако я внёс это в свой список дел. А значит, вариантов нет — мы эту суку прижмём.

Грубое слово сработало хорошо. Шмыгнув от неожиданности носом, Злата уставилась на меня осмысленным взглядом.

— А почему я не могу помочь? — спросила она.

— Можешь, — заверил я её. — Очень даже можешь. Но не так. — Я махнул рукой в сторону зала. — То, что делают они… Они — рядовые бойцы, понимаешь? Не думать, не задавать вопросов. По приказу — идти и делать то, что нужно. Ты — иная. Ты значишь гораздо больше, чем все они, вместе взятые. Если вдруг кто-то из них погибнет, то это, конечно, серьёзная потеря. Однако мир её переживёт. А твоя гибель приведёт к необратимым последствиям.

Кажется, я нащупал нужный тон. Сказать подростку, что он особенный — значит, однозначно завладеть его вниманием и доверием. Все хотят быть особенными, но — в хорошем смысле. В том смысле, когда от тебя зависит судьба мира, а не когда ты — фрик, над которым смеются за глаза.

— И что же мне тогда делать? — спросила Злата.

Тут я заколебался. Готовых идей у меня не было, а отложить решение в долгий ящик — значило никогда к нему не вернуться. Тогда Злата сама найдёт себе занятие, и это будет очередной бред, с которым придётся разбираться мне.

— Во-первых, успокоиться, — сказал я. — Никакие действия, предпринятые впопыхах ради самого факта действия, нам не помогут, а лишь навредят. Во-вторых, тренировать тебя буду лично я.

— Так значит, мне всё же можно тренироваться? — воскликнула Злата.

— Можно… Но не в составе этого отряда. И сразу предупреждаю: когда — и если! — их отправят в бой, ты с ними не пойдёшь. Как бы тебе этого ни хотелось!

— А зачем тогда мне тренироваться?

— Ты помнишь, с кем встречается твоя сестра?

Злата медленно кивнула.

— Великий князь на особом контроле у Тьмы. Да, у него есть защитный амулет. Да, он изо всех сил старается контролировать себя и достиг определённых успехов. Но, тем не менее, риск остаётся весьма и весьма высоким. А у Агаты нет защитных амулетов. Она не умеет сражаться с Тьмой, не умеет управлять Светом. И в случае если ей будет угрожать опасность, она ничего не сможет поделать.

— Мне нужно будет защищать Агату? — предположила Злата.

— Именно так. Её и великого князя. Видишь ли, я из академии часто отлучаюсь, не всегда могу за ними присматривать. А вот ты… Ты — очень пригодишься. Ведь у тебя с Агатой есть связь. Если что-то случится, ты ведь это сразу почувствуешь?

Злата не на шутку задумалась. Даже начала покусывать нижнюю губу — что выдавало глобальную работу мысли.

— Наверное, — сказала она. — После той ночи в Павловске мы с Агатой научились закрываться друг от друга… Но сильные и неожиданные чувства всё равно прорываются. И нам всё ещё снятся одинаковые сны… к сожалению. Невозможно контролировать себя постоянно.

— Ну вот мы и нашли тебе дело, — улыбнулся я. — Такое положение вещей тебя устраивает?

— Не очень, — честно сказала Злата. — Мне кажется, что вы, Константин Александрович, выдумали мне это задание только сейчас.

— Так и есть, — пожал я плечами. — Но это никак не отменяет того факта, что задание — важное.

— Что ж, по крайней мере, не обманываете, — фыркнула Злата.

— Вот и договорились. А теперь — как насчёт тренировки?

— Сейчас?! — Злата изумилась.

— А когда? У твоих бывших однополчан муштра в самом разгаре.

Тут в зале ярко полыхнуло Светом. До такой степени ярко, что контуры двери осветились, а сама дверь показалась чёрным пятном. Кто-то взвизгнул, что-то упало.