Тьма в бутылке

Все услышали, как на чердаке он заорал от боли, и пошло-поехало.

Сестрица Ева в порыве страха перед Богом наябедничала матери с отчимом. Чего ее невидящие глаза не могли узреть, так это вызванной кощунством злобы, граничащей с ненавистью, которая прорвалась из обоих родителей.

Сначала они допрашивали его, угрожая вечным проклятием, но он не желал ни в чем признаваться. В том, что он пялился на свою сводную сестру. В том, что он хотел увидеть предмет своих воздыханий без одежды. Как проклятия могли заставить его признаться? Он и так слышал их слишком часто.

— Ну, ты сам напросился, — заорал отчим, напрыгивая на него сзади. Возможно, он и не имел превосходства в силе, но полицейский захват оказался неожиданным и жестким, как сталь, парализовав руки и шею.

— Принеси крест, — кричал он супруге. — Выбей дьявола из этого одержимого тела. Бей его, пока вся нечистая сила не будет изгнана!

Он увидел, как распятие поднялось над ее безумными глазами, и ощутил ее гнилое дыхание, когда удар обрушился на него.

— Во имя величия Твоего! — заорала она и вновь занесла распятие. Над верхней губой у нее собрались капельки пота, а отчим еще сильнее сдавил тело, не переставая стонать и до бесконечности нашептывать «Во имя Всемогущего».

Нанеся два десятка ударов по плечам и предплечьям, мать отступила. Тяжело дыша от утомления.

С этого момента пути назад не было.

Сводные сестры, рыдая, стояли рядом. Они все слышали и выглядели глубоко шокированными. Ева же, напротив, сделала вид, что ничего не заметила, хотя, несомненно, слышала, что происходит. Она как ни в чем не бывало продолжала что-то писать вслепую, но скрыть озлобленное выражение лица ей все-таки не удалось.

Тем же вечером он подкинул по несколько снотворных пилюль в кофе матери и отчиму. А ночью, когда они заснули глубоким сном, он растворил в воде содержимое всего пузырька. Пришлось потратить немало времени на то, чтобы перевернуть их с живота на спину и влить им в горло месиво из снотворного и воды. Но время — единственное, чего у него хватало в избытке.

Он вытер пузырек, зажал его в пальцах отчима, взял два стакана, прислонил к стеклу пальцы ненавистных родителей и, поставив сосуды на ночные столики по бокам кровати, плеснул в них немного воды и закрыл за собой дверь.

— Что ты там делал? — раздался голос рядом.

Он вгляделся во мрак перед собой. Здесь Ева обладала преимуществом, заключавшимся в том, что она была подругой темноты и имела слух такой же тонкий, как у собаки.

— Ничего, Ева. Хотел только попросить прощения, но они уже крепко спят. Думаю, приняли снотворное.

— Надеюсь, им хорошо спится, — только и сказала она.

На следующее утро обнаружились трупы. В небольшом городке скандал, связанный с самоубийцами, оказался огромным. А Ева промолчала. Возможно, уже тогда она смекнула, что данный случай, а также то обстоятельство, что брат был виновен в ее слепоте и по-своему молча переживает это, обезопасят ее от жизни в бездействии и нищете.

Что касается сводных сестер, они обрели вечный покой спустя пару лет. Держась за руки, вошли в море, и море приняло их с радостью. Таким образом они освободились от всех болезненных воспоминаний. Чего нельзя было сказать о нем с Евой.

С тех пор как умерли родители, прошло уже более двадцати пяти лет, а по-прежнему множество людей в порыве фанатизма многообразными путями приходят к неверному толкованию словосочетания «любовь к ближнему».

Нет, черт с ними со всеми. Он ненавидел их больше, чем кого бы то ни было. Будь прокляты те, кто рассчитывает возвыситься над остальными с помощью Бога.

Они все должны быть стерты с лица земли.

Он отстегнул от связки ключи от фургона и от хутора и, оглядевшись, выбросил в соседский мусорный ящик, запихнув под лежащий сверху мешок.

Затем прошел к своей калитке и опустошил почтовый ящик.

Реклама сразу отправилась в мусорную корзину, остальное он бросил на стол в гостиной. Несколько конвертов с прозрачными окошками, две утренние газеты и небольшой листок, написанный от руки, с логотипом боулинг-клуба.

Естественно, в газетах ничего не освещалось, они еще не успели взять в оборот новость. А вот региональное радио, напротив, уже в курсе. Небольшой сюжет о двух литовцах, поранивших друг друга в ходе ссоры, затем история о дорожном происшествии с женщинами. Сказали не так уж много, но этого оказалось достаточно. Сведения о месте, где произошел несчастный случай, возраст женщин, то, что они разбились вдребезги после нескольких часов безумной гонки, в ходе которой снесли шлагбаум на выезде с моста. Имен не называлось, однако допускалась возможность причастности скрывшегося с места преступления водителя.

Он вышел в Интернет и принялся искать подробности случившегося. На сайте одной из утренних газет сообщалось дополнительно, что после ночных приключений обе женщины находятся под угрозой смерти и что все пребывают в недоумении по поводу их сумасшедшего броска через пролив Большой Бэльт. Ссылались на врача из травматологического центра при Королевской больнице, который весьма пессимистично высказывался об их состоянии.

И все же эти обстоятельства сильно взволновали его.

Он нашел в Интернете видеосюжет о травматологическом центре, о его деятельности и местоположении, а также изучил схему расположения зданий больницы. Теперь он был подготовлен.

Нужно было как можно скорее как следует разузнать подробности о состоянии пострадавших женщин.

Напоследок он взял со стола небольшой листок с логотипом боулинг-клуба и номером, обведенным в кружок, и прочитал его.

«Я заходил, но не застал никого дома. Командный турнир в среду перенесен с 19.30 на 19.00. Не забудь про шар победителя! Или, может, у тебя и так хватает шаров? Ха-ха. Разве вы не вдвоем придете? Снова ха-ха! Удачи, Папа», было написано на бумажке.

Он поднял глаза наверх, где лежала его жена. Если пару дней подождать, то можно будет отвезти тело в эллинг и отделаться от всех трех трупов сразу. Несколько дней без воды, и дети умрут сами по себе. Пускай же так и будет, таков был выбор их родителей.

Абсолютно идиотский. Столько хлопот, и никакого результата.

33

Он слышал, что ночью внизу велась какая-то активность, но в то же время дежурный врач не приходил.

— У Харди в легких скопилась вода, — сообщил Мортен. — Ему трудно дышать. — Он выглядел обеспокоенно. Казалось даже, что его обычно веселое полное лицо осунулось.

— Что-то серьезное? — спросил Карл. Было бы очень грустно.

— Врач хочет на несколько дней положить Харди в больницу на обследование, чтобы они проверили сердце и прочее. И еще опасаются воспаления легких. Это безумно опасно в ситуации Харди.

Карл кивнул. Конечно, не стоит давать им шанса.

Он погладил товарища по волосам.

— Поддайся только на эту гадость, Харди, и тебе будет намного хуже. Почему вы меня не разбудили?

— Я сказал Мортену, чтобы он перестал, — прошептал тот с печальным взглядом. Еще более печальным, чем обычно. — Вы ведь возьмете меня обратно, когда меня выпишут?

— Разумеется, старина. Без тебя тут вообще делать нечего.

Харди слабо улыбнулся.

— Наверное, Йеспер так не думает. Когда он придет вечером домой, ему понравится, что гостиная будет выглядеть как прежде.