Тьма века сего

Шаг.

И снова шаг. И еще один. Медленный, тихий. Шаг. Шаг. Шаг…

Грегор ступал неторопливо, молча; Курт не видел его лица, но слышал, как искатель путей по временам задерживает дыхание, словно прислушиваясь к какому-то тихому, одному ему слышимому звуку. Однажды он остановился, подняв руку, помедлил и свернул налево, обходя купу молодых елочек.

— Что там было? — спросил Мартин громким шепотом.

— Не знаю, — проводник ответил не сразу и говорил медленно и отстраненно, точно бы в полусне. — Но там опасность.

Курт обернулся на группку низкорослых деревцев, попытавшись увидеть хоть что-то, что могло бы привлечь внимание, дать понять, что эта частица окружающего мира отличается хоть чем-то — марево, туман, свечение, мрак, пусть еле заметные, пусть почти не видимые… Ничего. Просто молодые ели, точно такие же, как и тысячи других в этом лесу, безликие, одинаковые, заурядные.

— А если туда что-нибудь бросить? — снова спросил Мартин, и проводник качнул головой:

— На неживое не отзовется.

— Можно носить с собой корзинку мышей, — серьезно предположил инквизитор. — Или реагирует только на крупное живое?

— Потом, — сдавленно откликнулся Грегор и, переведя дыхание, коротко попросил: — Не отвлекайте.

Мартин с явным разочарованием вздохнул и умолк.

Проводник шел все медленней и тяжелей, будто через каждые несколько шагов некто невидимый и неведомый навешивал на него груз — еще и еще, все тяжелей и тяжелей. Однажды он остановился перед раскидистым кустом, словно в задумчивости, и неспешно обошел его, рассеянно проведя ладонью по ветвям. Идущий следом Курт, пройдя шаг в шаг, вдруг запнулся и встал на месте, напряженно окликнув:

— Грегор?..

— Здесь как раз безопасно, — отозвался тот, тоже приостановившись, но не обернувшись. — Уже сработало.

Курт помедлил и снова зашагал вперед, с сомнением оглянувшись на куст. Тонкие, с палец, ветви его росли не из земли — из внушительного валуна, и «именно росли из», а не раскололи его, проросшие насквозь.

Раздражающе медленное продвижение сквозь все более густые заросли Грегор прервал спустя пару часов, категорично потребовав остановки. Привал сделали прямо тут же, на том самом месте, где и стояли, усевшись на траву и сняв со спин мешки с провизией.

Грегор, бледный и заметно утомленный, надолго приник к фляжке с водой и с нескрываемым облегчением откинулся назад, привалившись спиной к древесному стволу.

— Никогда еще не заходил так далеко, — пояснил он, перехватив пристальный взгляд фон Вегерхофа. — Я вижу путь достаточно легко, но очень волнуюсь, из-за этого еще больше устаю. Когда втянусь, должно пойти побыстрее… Если, конечно, ближе к сердцу Предела искажений не станет больше.

— Так что там с неживым? — спросил Мартин, и проводник вздохнул, поудобней усевшись.

— Предел отзывается на разумное живое, — пояснил он, тщательно подбирая слова. — Не только на полноценно разумное, то есть, на человека, но и на зверя, на птицу… И на их внимание, направленное на него. Мне тяжело идти не только потому, что я вынужден вслушиваться, нет ли где ловушек, я должен еще и не думать о них — Предел может отозваться на эти мысли. Если я брошу в некое место, которое покажется подозрительным, ветку или шишку — Предел может отозваться на эти действия. Но отозваться может так, что лучше б не отзывался.

— Уже пытался?

— Да, один раз. Ловушка исчезла и сместилась прямо ко мне, я едва успел отшатнуться, но сложнее было увернуться мыслью и на ходу забыть о том, чего стремишься избежать. Уверен, это не единственная возможная реакция Предела, но экспериментировать с тем, что он выкинет еще, мне в голову не приходило, и вам не советую. Просто будем идти, как шли.

— Ты сказал «здесь безопасно» о том камне с кустом…

— Да, подобное я уже видел здесь, всего пару раз — дерево, изогнувшееся посередине ствола ровно и прямо, как по угольнику, ручей, русло которого на ровной поляне образовало круг. Сработавшая ловушка. Кто-то угодил в нее, и кусочек мира в этом месте исказился, и как я понимаю и чувствую — такие места и есть самые безопасные во всем Пределе. Молния два раза не бьет по одному дереву.

— Еще как бьет, — возразил Мартин, и Грегор вяло улыбнулся:

— Спорная вышла аналогия, как и все аналогии, да. Но вы, думаю, поняли, о чем я.

— Много ловушек мы прошли? — спросил Мартин, и тот, подумав, вяло пожал плечами:

— С дюжину… или чуть больше. Не считал.

— С дюжину… — повторил фон Вегерхоф. — Не завидую тем, кто пытался это проделать наобум.

— Любопытно, как далеко мы ушли, — пробормотал Мартин, зачем-то обернувшись назад, будто надеясь разглядеть пройденный путь сквозь плотный строй зарослей. — Мне казалось, Предел не настолько велик.

— В одной из его частей наблюдали искажение, преломляющее время и расстояние, если я верно помню, — заметил Харт. — Люди входили в лес и вскоре оказывались на лугу, до которого должны были идти едва ль не полдня, верно?.. Это Предел, майстер Бекер. Не знаю, кто первым придумал его так назвать, но суть он передал верно. Здесь лучше быть готовым ко всему, в том числе к блужданию все те же полдня по куску леса, который в иное время вы прошли бы за полчаса. Спроста ли мы велели вам взять сумки с припасами?

— То есть, как? — нахмурился Гейгер, до сих пор, с самой первой минуты их путешествия, пребывавший в полном молчании. — В реальности камень может быть в миле от нас, но мы будем идти к нему неделю?

— Это и будет «в реальности», парень. Такая уж тут реальность. Не ломай голову, просто прими это как факт и наплюй.

— Но вопрос он задал верный, — возразил Мартин. — Что со временем и материей в Пределе творится неладное — мы уже поняли, но насколько неладное и есть ли зависимость от близости к магистериуму? Можем ли мы с Урсулой… так сказать, не сойтись во времени? Или может ли у камня пройти год, пока мы будем идти к нему три часа? Или наоборот — наш путь займет в самом деле неделю, а для Урсулы пройдет день или два? И как этот путь выглядел для нее, сколько времени занял?

— А замысел Господень и пути Его вам не раскрыть ли, майстер Бекер? — беззлобно усмехнулся Харт. — Сдается мне, это будет полегче.

— То есть… ты не знаешь?

— Теория, — терпеливо пояснил бауэр. — Это все, что меня здесь отличает от вас. Много теории, часть которой современные размышления, часть — отголоски прошлых знаний, а часть наверняка сказки, как то обыкновенно бывает в подобных случаях. Свои теоретические познания я выправляю по ходу дела, наблюдая за происходящим. Вот сейчас я понял, что помимо мест, в которых искажения сгущаются, они разлиты и в Пределе в целом, сплошь, иначе за это время мы и в самом деле уже приблизились бы к цели.