Тьма. Том 1 и Том 2
Шрифт:
Но лучше было уточнить, конечно. Что, если это не они, а совсем другая парочка?
– Да, ваше благородие! Налево ушли… – опешила от моего напора управляющая.
– Спасибо! Обязательно к вам зайду! – пообещал я, устремляясь в погоню и моля Всевышнего, чтобы не нарваться сейчас на дозор.
Выскочив под палящее солнце, я посмотрел налево и, наконец, увидел сестру. Улица уходила в этом месте вниз, к набережной, и была прямой, как стрела. Три полосы в одну сторону, три полосы в другую. И широкая пешеходная часть, огороженная высоким поребриком.
До
Сестра у меня язва, но просто ужас какая вертихвостка. Даже если предположить невозможное – например, что кондитер ей так понравился, что она вдруг перестала отвечать на мои звонки – то сейчас она должна была шагать от такого бедра, что прямо ууух!.. А она шла, как аристократка через трущобы. Голову держала ровно, спина прямая…
В общем, неладное я почувствовал аж отсюда.
И вниз по улице рванул с такой скоростью, какой от себя не ожидал. Летел буквально! Только и успевал на лету поражаться. И тому, что почти бесшумно несусь в выданных мне в училище летних туфлях… И тому, что куда-то исчезли дозоры…
Наверно, кто-то сказал бы:
– Ну Фёдор! Ну всё же подметил! И как не догадался-то?
Но в том-то и дело, что догадки мне обычно подкидывала память Андрея. А меня в этот момент волновало только одно: что случилось с моей сестрой? А ещё я молился, чтобы догнать их с кондитером до того, как они успеют свернуть. И даже не подумал, что буду делать, когда их всё-таки настигну.
В общем, повёл себя, как настоящий девятнадцатилетний пацан.
Естественно, меня заметили! Рано или поздно это должно было произойти. Когда до кондитера и Софии мне оставалось шагов пятьдесят, он обернулся. Увидев меня, этот нехороший человек скривился, схватил сестру за руку и ломанулся в ближайший проулок.
Когда я влетел следом, то увидел, как София лежит на земле, а мужик давит ей на грудь рукой. Из-под ладони у него вырывалось что-то чёрное, похожее на дымок от горящей резины.
А я даже не додумался потянуться к чёрному сердцу.
И о другом не подумал: если мужик – обыкновенный, то я его даже тронуть пока не имею права.
В конце концов, сестра могла просто устать, прилечь, а он проверял сердцебиение – чем не отговорка, да?
Я просто пробил с ноги в голову, несильно заботясь о том, выживет урод или нет. Похоже, мужик от меня такой прыти не ожидал, потому что даже не попытался защититься. Он покатился по асфальту кубарем, а я догнал и снова ударил с ноги, но уже в печень.
У меня будто красная шторка на глаза упала: вообще не соображал, что творю…
– София! – я метнулся к сестре, которая в этот момент зашлась кашлем, пытаясь привстать с земли.
– Говнюк! – прошипел мужик, который, по моему мнению, должен был валяться пластом.
Я успел обернуться… Взглянуть в сплошные чёрные глаза… Ощутить исходившую
от мужика угрозу… Конечно, кондитер только поднимался с земли, злобно тыча в мою сторону пальцем. Но, кажется, умереть я должен был ещё до того, как он утвердится на ногах.Я застыл между мужиком и сестрой всего на миг, выбирая, что делать…
А потом метнулся обратно к мужику. Даже понимая, что не успеваю, я остро хотел помешать ему сделать то, что он собирался. Тёмный он? Преобразованная куколка? Неважно, потому что атаковал я голыми руками. А значит, шансов всё равно не было. Но, как и с Марией Михайловной, уйти я не мог, потому что сестра была прямо за мной. Мне оставалось только переть в лоб.
Я, наконец, потянулся к чёрному сердцу и увидел, как скапливается под ладонями кондитера «тенька». Увидел и понял, что не успею, потому что движение заклятия в мою сторону уже началось…
Я успел только выставить руки вперёд и заорать.
Заклятие, видевшееся мною, как вычурный узор, столкнулось с чем-то, что я выпустил из ладоней. Это была сырая энергия, рвавшаяся хлопьями к мужику и его заклятью. И, столкнувшись с узором, энергия впиталась в него, отчего узор нестерпимо, до рези в глазах, засиял темнотой, а потом – лопнул.
И мир вокруг тоже лопнул. Время будто остановилось, как в замедленной съёмке. Я успел зафиксировать летящего по воздуху себя… Удивлённого, но тоже летящего кондитера… Катящуюся по асфальту сестру… И два мусорных контейнера…
Тоже летящих… И раскидывающих во все стороны бумажные пакеты с мусором…
А ещё Костю – а он что тут делает?..
Марию Михайловну за его спиной…
Урядника со знакомыми городовыми, столпившихся у входа в переулок с оружием в руках…
Брызнувшие стёкла стрельчатых окон, выводивших в переулок…
Жизнерадостное голубое небо…
Белые барашки облаков…
Асфальт…
Небо с облаками…
Асфальт…
Небо…
Мусор…
Удар об стену…
Я попытался сгруппироваться…
Удар об асфальт…
То ли помогло то, что я сгруппировался, то ли просто повезло, но я даже ничего не сломал. Мою тушку протащило по земле, снова несколько раз показав мне небо и асфальт… А потом инерция движения закончилась, и я на секунду замер, пытаясь прийти в себя.
Хлопки выстрелов били по ушам. Выл кондитер, в которого, видимо, и попадали пули. А я, пересиливая себя, встал на четвереньки и поспешил к сестре. Прямо вот так, на четвереньках.
– Федя! – меня развернуло, и я уставился на Марию Михайловну, за которой появился Костя:
– А я тебе говорил, купи ствол! – заявил он.
– Федя, ты в порядке?! – Мария Михайловна чуть отстранилась, осматривая меня с ног до головы.
– Вроде живой же! – мелькнул на заднем плане урядник.
– Ты зачем в это влез?! – возмутился Костя, чуть тряхнув меня за плечо.
– София… – вспомнил я и повернулся к сестре, на которой уже склонились два городовых. – Сестрёнка…
Я вырвался и снова драпанул к ней.
– Федя, только не сейчас!!! – взвыла за спиной госпожа проректор.