Тьма
Шрифт:
– Не пугайтесь, это моя мастерская. Здесь я провожу все свободное время.
– Я даже не знаю, что сказать. Здесь столько всего!
Девушка в растерянности осматривалась по сторонам, отмечая множество разноцветных тканей, катушки ниток и бессчетное количество бусин, жемчуга и камней. Чертежи разместились объемными папками на столах, подоконнике и даже на полу. В этой комнате буквально пахло творчеством. Тем, чего Петре недоставало. Еще в первый раз закупаясь канцелярией, девушка приобрела для себя альбом и карандаши, но воспользовалась ими лишь раз, пытаясь нарисовать того, кто запал в девичье
– Хочу показать вам наряды. Это тот, в котором я сама ходила на маскарад, обучаясь на первом курсе…
Одна из пяти невзрачных дверей, сливающихся со стеной, открылась, представляя перед взором адептки невероятное по своей красоте платье. Нежно-розовый корсет, обшитый миллионами сверкающих кристаллов, словно бесшовно перетекал в лиловое облако многослойных юбок. Легкий плащ фиалкового цвета с прорезями для рук ниспадал до самого пола. Воздушная половинчатая маска, украшенная стеклянным бисером, должна была прикрывать большую часть лица, оставляя открытыми уголок губ и один глаз, словно призывая узнать: «Что же там дальше?»
– Великолепно… – завороженно прошептала Петра, приложив руки к груди.
– Это второе платье, которое я сшила перед балом.
– Второе? Но вы же говорили…
– Все верно. – Улыбка женщины сделалась мечтательной, будто она окуналась в далекие воспоминания тех лет. – Хотя сначала я сшила другой наряд, но так и не решилась его надеть… Как раз его я и собираюсь вам презентовать. Конечно, если вы согласитесь!
Вторая дверь отворилась, и Петриция не поверила своим глазам, провалившись на время в молчаливый восторг и забывая о необходимости дышать. Даже сердце словно перестало биться, опасаясь спугнуть этот момент. У каждой Леди есть ее самое любимое платье, надетое всего один раз и бережно сохраняемое годами в шкафу для того, чтобы украдкой любоваться им, вспоминая самые восхитительные моменты, связанные с ним. Свое Петра нашла только что.
– Сколько стоит этот наряд? – в глазах адептки блестела неподдельная надежда, отзывающаяся в сердце хозяйки теплотой.
– Это творение до сих пор остается моим самым любимым и, без лишней скромности, – самым лучшим! Но его никогда никто не видел, а ведь оно создано для того, чтобы им восторгались, а самое главное – любовались его обладательницей. Мне не нужны монеты.
Самой большой платой для меня будет, если вы сделаете то, что побоялась я, – осмелитесь пойти в нем на бал…
– Я пойду только в нем или не пойду вовсе…
Девушки наперебой рассказывали Петре о том, что им удалось приобрести для маскарада, обсуждали прически и макияж, а также выспрашивали подругу о том, какой наряд она себе выбрала. Петриция отбивалась с упорством Дракона и все-таки победила в этой схватке. Схватке, но не войне.
Войну ей предстояло пережить у себя в комнате, если судить по хитрому задумчивому взгляду Малисы, которая явственно собиралась взяться за подругу и детальное выяснение наряда. Адептка лишь мечтательно улыбалась в ответ, точно зная, что Герди Прикена пришлет свой подарок с курьером только завтра, ровно за час до начала бала.
И пусть Петра явится туда в гордом одиночестве, пусть опоздает на полчаса или даже час, но это будет стоить того. Хотя глубоко в душе девушке было жаль,
что самый невероятный мужчина, олицетворяющий в ее мировоззрении силу, отвагу и мощь, не увидит ее в этот феерический вечер.Глава 11
ЧЕЛОВЕК МОЖЕТ ТЫСЯЧУ РАЗ ОТРИЦАТЬ СВОЙ ПРОИГРЫШ,
ТАК ЖЕ КАК И ПОБЕДИТЕЛЬ МОЛЧАТЬ О ВЫИГРЫШЕ –
ВСЕ ЗАВИСИТ ТОЛЬКО ОТ СИЛЫ, ЗАКЛЮЧЕННОЙ В УМ…
Утро пришло слишком рано, ослепив таким редким для зимы солнцем. Дрон заворочался, прикрывая морду хвостом и когтистой лапой в попытке спрятаться от пригревающих лучиков. Перевернувшись на бок, адептка попыталась натянуть одеяло повыше, но тяжеленная тушка дракона, выросшего почти в два раза, не давала этого сделать.
– Эгоист… – прошептала Петра и сползла вниз под одеяло, потому что, если Дракон не идет к горе, значит, гора сама припрется.
– Доброе-доброе утро! – громко пропела соседка и, от души хлопнув дверью, скрылась в ванной.
Булькающие звуки из ванной комнаты перемешивались с невозможными воплями, имитирующими какую-то песню, совершенно не давая Петриции провалиться в желаемые сны. Дракончик не выдержал первым и между солнцем и тишиной выбрал последнюю, прикрыв лапами чешуйчатые уши.
– Это невозможно! – Петра выползла из-под одеяла и взглянула на ворчащего питомца. – Куда бы сбежать отоспаться?
– Дем! – уверенно ответил Дрон и спрыгнул с кровати.
Закрыв глаза, он словно отряхнулся и тут же стал невидимым.
– Дем! – нетерпеливо повторил воздух.
Петриция разрешала Дракончику выходить из комнаты и даже из общежития, но строго-настрого запрещала покидать территорию Академии. Каждый вечер питомец возвращался обратно в комнату, обычно перехватывая хозяйку на улице после ужина. Конечно, вместе с его своеобразной свободой абсолютно со всеми обитателями Академии стали приключаться совершенно невероятные вещи, но пока директор не предъявлял претензий, Петра лишь немного журила Дрона, объясняя, что можно делать хорошим Драконам, а чего нельзя.
С его легкой лапы на кухне пропала целая цепочка сарделек, не говоря уже о свином окороке. Благодаря его крыльям, имитирующим ветер, старшие курсы познакомились ближе с нижним бельем Оники и еще долго смаковали эту историю, заливисто смеясь на перерывах между парами над ярко-розовыми парусами с мелкими красными сердечками. А о том, что осталось от центральной клумбы, лучше вообще молчать. Хотя здесь, скорее, стоит сказать спасибо, потому что цветы на ней имели настолько невыносимый аромат, что адепты и даже преподаватели обходили ее стороной.
– Дай хоть одеться! Я ведь не могу, как ты, светить голым… хвостом!
В библиотеке Академии, в отличие от коридоров женского общежития, по которым Петра пробиралась словно сквозь непролазные дебри, было тихо и пусто. Тяжелые шторы на высоких стрельчатых окнах были опущены, создавая приятную темноту. Приглушенные светляки порхали под потолком, изредка опускаясь чуть ниже и снова взлетая.
– И как же мы тут будем спать? – прошептала Петра, но голос ее разнесся по коридорам и залам, огибая устремленные вверх книжные стеллажи.