Тьмать
Шрифт:
11 СЕНТЯБРЯ
Одиннадцатого сен-тября,сен-Тибра и сен-тепла?Сен-табора, сен-базара,соседского сенбернара,влюблённого в сен-Тебя?И птичьи сен-караваны,несущиеся, трубя…Сен-Библии, сен-Корана,сен-Торы и сен-террора?След стибренного урана?И в небе зрачком обзоразастывшие ястреба.Одиннадцатого сентябряпила ты из кружки этой,два башенных силуэтав «11» соберя.Трейд-центрещё не был сен-центром.Мы жили по старым сентенциямлюбви и морали для(и мира не переделя).От ужаса можно сдвинуться!И я сентября одиннадцатого:одиннадцатого сентябряпроснулся в чужой гостиницеот крика нетопыря.И прошлого века фразыуносятся к Богу в рай:«We must love each otheror die».Меж ужаса центробежногоответил новый Сент-Бёв:«Поскольку смерть неизбежна,любите любовь».И третий, ушедший в светопись,сказал, сухой, как самум:«Мораль – не любовь,не ненависть – а ум…»Пошло мозгов расчленение.И кружка разбилась, бля…ШЛО НОВОЕ ЛЕТОСЧИСЛЕНИЕС 11 СЕНТЯБРЯ ШАР АДА
Декабрь – дебаркадер.
Толпятся, ожидая отправки пассажиры – персонажи ушедшего переломного года – деревья, фигуры, собаки – события и герои моей последней книги, ангелы, алкаши, бабуся-врунишка из передачи «Дачники», объявившая, что и я бывал в гостях у журналиста Луи. Исправляя неряшливость телеавторов, повторю, что я не только никогда не был у него на даче,
С Пьером Карденом я виделся 1 декабря этого года. Я приехал к нему с киногруппой поговорить о 20-летнем юбилее «Юноны и Авось». Он встретил нас стройный, страстный. Сказал: «“Юнона» – самый сильный спектакль, который я видел в жизни». Неслучайно в его парижском театре, где когда-то были наши гастроли, на фризе из афиш лучших спектаклей помещены две афиши «Юноны». Два креста, два Андреевских флага.
В Каннах сквозило. Но хозяин не признавал пальто. Его уникальная вилла, построенная без единого прямого угла, подобно осьминогу, ворочалась в сумерках.
Барокамера памяти?
21 декабря состоится мой вечер в Театре на Таганке – поэзия в сопровождении лазера. 28 декабря я выступаю в Киевской консерватории… Что ж, погрузимся и мы в этот декабрьский дебаркадер со своим скорбным скарбом.
Куда нам плыть? В светлое будущее?
Брр… Dark.
КРОBЬ
На кухне пол закапан красным.Я тряпку мокрую беру,как будто кнопки из пластмассыя отдираю на полу.Об шляпки обломаешь ногти.Ты поправляешься уже.Но эти крохотные кнопкинавек приколоты к душе. ЛИФТ ЗАСТРЯЛ
В лифте, застрявшем от перегрузки,на потолке в виде капель – наш выдох.Ты по-английски сказала: «Вы – русские.Где выход?»Русская тема, пардон, моветонная!Век свихнут.Кровь кровью мы ищем, духовные доноры,Свой выход.Чавкает сердце. Темень и сетка.Спичкою вспыхнут.Кто-то под юбкою у соседки,ишь, ищет выход.Шлемы трещали электросваркой,но этот выходне находил гениальнейший ВагнерРихард!Рафаэль Санти, лгать перестаньте!Секс колбасится.Пошлость витрин провоцирует анти-глобалиста.Вы хоть Россию избавьте от правилвзаимовыгод…«Выхода нет, – проповедовал Павел. —Значит, есть выход».И двоерукий Христос над оравойпуть указал человеку и выхухолю:то ли налево, то ли направо?Где выход?Нету идеи. Как неприкаянногде-то, без тела,воет без нас, потерявши хозяина,бродит идея.Я вырываюсь из лифтовой клетки,выломав дверцы.Нет входа в рай. Снова шахта и сетка.Входа нет в сердце.Пётр искривится улыбкою месяца.Черна свобода.Чавкает сердце. Выход имеется.Только нет входа. ДОЧЬ ХУДОЖНИКА
Все таланты его от дочери.Он от дочки произошёл.Гениальные многоточияон малюет на мокрый шёлк.Почему он, гулявший дочерна,видит в бритвенном зеркальцекак великие очи дочерирасцветают в его лице?Был он скряга, потухший кратер,нынче пробует всем помочь.изменила его характерпрародительница дочь.А сама пиво пьёт наивно,в комбинезончике, как оса,переведши талант на имяноворожденного отца.А ему всех наград не надолишь бы мог день и ночь толочь:«доча – доча – дочадочадо – ч а д о —дочь».Не таил он в душе заточку,зато в будущем витал —муку взяв на себя за дочку,чёрный кайф предугадал.Так закидывают альпинисты,крюк с верёвкой на неба край,чтоб вытягивала неистовота верёвочка к Богу, в рай! TRADE CENTER
Америка по всем программам.«На что способен Человек?»В глазах – обломки чёрной рамы.НЕ ПОНИМАЮ НИЧЕГО.Всё это было не макетом,не Голливуд на нас попёр.Ревёт дымящийся Манхэттен,как потерявший зуб бобёр.ЧейсамОлётвбитв стенукляксой?Он тыщи жизней уволок.Цивилизация в коллапсе.Избави Бог! Избави Бог!И трафик душ, спеша расстаться,крутился зло и горячо.Кому несут москвички астры?Кому ещё?… Кому ещё?…И сероглазую студентку,глазевшую на Пентагон,оберегите, не заденьте!Скорее, милая, бегом.Есть вечность зла.Есть свет и вечность.Дышала, схожая с Тобой,мучительная человечность —какой ценой? какой ценой?Цивилизация в коллапсе.По тёмным лестницам кружа,больную вынесли в коляскес 68-го этажа.Как здорово, что столько доноров.У крови лидеры свои.Смысл жизни не в рублях и долларах,а на крови, а на крови.Нам остаётся только тайна.Осталась пыль. Остался гулот сухопутного «Титаника»,который в небе затонул.Большая кровь побила рейтингбылых эпох. На что нам, Бог,кровавого тысячелетиянепредсказуемый пролог?Иное наступает время.Иные слава и позорещё не ощутимы всеми.Но счёт пошёл, но счёт пошёл.Всё будет: счастье, мелодрамы,успех, в любви – волюнтаризм.Но в чёрной раме, в чёрной рамена всю оставшуюся жизнь. ЧАТ ИСТОРИЧЕСКИЙ
Голосина, здравствуй, голосина!Плёнку в Пензе обнаружил перст судьбы.Надо мной, над беспартийною Россиейвоет лысый шар «уйди-уйди!»Голосина с того света, голосина…Для того ли он людей освобождал, —на своих крестьян – чтоб Хиросимойсбросить атомную бомбу на Урал?!Вверх ногами лампой керосиновойнабухает бешеный кулак.«Вознесенский, – воет голосина, —господин!» (что означало враг).Пахло водкой, ненавистью, щами.Я не помню даже, что молол.Чрезвычайное чревовещаньепревращало встречу в монолог.Голосина колбасится, голосина.Был упитан наш царёк, но хреноват.Он от бешенства стал даже красивым,родину к поэту взревновав.Помнишь, ты был следующим, Вася.В чём была вина наша, Васо?В рёве автоматчиков «Сдавайся!»были мы живыми. Вот и всё.С той поры в покоях императорскихвоцарились мат и лимита.Стали туалетствовать в парадных.Где Никита? Знаем – «Никита».Всюду, когда я казался весел,надо мной, между улыбок и зубил,он свистал, сметая залы с кресел.Годы шли. И я его забыл.Почему же он сегодня именнопокидает в Пензе мавзолей?Воет век на собственных поминках.И блефует, что он всех живей.Хрюк кабаний. Чавканье трясины.Над интеллигенцией – кулак.«Ишь, какой ты, – воет голосина, —Пастернак!» (что означало враг).Игнорируйте его отчаяние,нутряной и убиенный рёв,хакеры, new-мальчики очкастые,а иные даже без очков!Но в веках остался жест бессмертный:с кулаком взметённая рука —как спускают воду из бачка.(Продолжительные аплодисменты.) ЧАТ ЛУННОЙ РЭПСОДИИ
Партия и фортепьано
Луна на шифере. Окошки в испарине.Век двадцать первый. Столовая-спальня.Я с плеером жду тебя ночь напролёт.– Почему вы афишируете, что вы не член партии?!«Я не член партии»! Вызов даёт!Сотрём всех, кто стоит на путиКоммунистической партии!Сотрём!Где тебя носит? Все кончились party.Время близится к трём.Опять «тойота» в окне незавешенном…И опять стороной…– Ваши дела говорят об антисоветчине!Нет, вы – член партии. Только не той…Я буду бороться против всякой нечисти.«Я не член партии» – ишь ты какой!Хотите указать путь человечеству?(Аплодисменты. Крики «Долой!»)Не пора ли, пташка, домой?А вдруг вокруг тебя любера?Или под выборынам опять вставят клизму чеченцы?– Либера-лизму здесь нет места, господин Вознесенский!Вы хотите нам какую-то партию беспартийных…Гляжу на твои картины:у женщины ум в инстинкте —смесь Левитана и поп-арта.– Это клевета на партию!(Аплодисменты. «Вон из страны!»)Ах, как я ждал твоей предрассветнойтишины!..Я слышу, как на далёкой пристанистихает полуночный мат…– Ну как же! Родился Прынц!Все леса шумят.Вам вскружил голову талант…Но как ты одна среди страшных улиц?Вчера в Очакове трое качков…Луна, как платье, висит на стуле.– А вот два агента носы воткнули.Один очкастый, другой без очков!Экран: «Отче наш» поёт МихалковСергею Владиленовичу. Ночь черна.Чечня не выходит из головы.– Вы по своим стреляете! А кто свои?Не хватайте ночных телефонов!А вдруг это ты из больницы в Лефортово?И не можешь вылететь в форточку?…Нет. Опять эта школа злословия,у, шкода поганая…Слова затишены. Трубка повешена.– Мы создали условиясвободы не для пропагандыантипартийщины и антисоветчины.Кого обнимает Твоё распятие?Камо грядеши? Куда идёшь?– Партия, партию, партией…Право на молодёжь… Вы говорите ложь!– Нет, не ложь!А брошь?Которую якобы подарил Диор?(Аплодисменты. Крики «Позор!Дави сучат!»)В дверь стучат. Лишь бы не отперли.Я без документов. Что скажут оперы?Кто я? Да ещё с ключами… Вот вопрос.Дождик осенний– Никакой оттепели.Или лето, или мороз!Вы скажете, я зажимаю,я – Секретарь, Председатель!Как книксен жеманный,приседает белый рояль.И кресло – в присядку.«Мадрид твою!» – сегодня играют «Спартак» – «Реал».Я спятил.– Если вы не перестанете думать, что вы родились гением…Экран: игра офигенная!Ведёт «Спартак».Пас. Тренер. Я те толкану!– Ишь ты какой Пастернак!Мы предложили Пас…тернаку,чтоб он уехал. «Спартак» – призёр.(Аплодисменты. Крики «Позор!»)Окно поехало по потолку.«Вольво».И опять не сюда.– Мы никогда не дадим врагам воли,н и к о г д а!Для таких будут самые жестокие морозы!(Открывает холодильник.)Хорошо бы попитаться…(Аплодисменты, переходящие в овацию.)Есть ветчина…– Антисоветчина! —но какая-то антипатичная,цвета Паприщина…– Антипартийщина!(Одинокий антиаплодисмент.)А плодись ты в рот, ед ассортимент!За год не съесть.Ещё бы штопор.– А ты што хлопал?!А кто ты есть?Творожник с корицей.Полбанки «Невского».– Я художник, Голицын.Я люблю стихи Вознесенского.– А ещё что ты любпишь?!– Ещё Маяковского…Ещё хрен с морковкою.Ещё опята – трупики лета.Ещё пудинг.И паста в баночке.Коньяк не допит, но запит.(Опять к поэту.)– В тюрьму мы вас сажать не будем.Завтра получите паспорт!И катитесь к чёртовой бабушке!К своим…Вам нравится Запад —по-жа-луй-ста!Я засыпаю от тепла и жалости.Засыпаю под ор трафаретный.Мне снится бешеная тоска —обида непризнанного поэтана принца, пришлого новичка.Не всё развалил он при спешке вечной.Дурной премьер. Деловой зампред.Но никто не утешил его сердечно:«Никита Сергеевич, вы – поэт!»И он прослезился бы так нелепо…Он не был знаток кукуруз и реп.В нём жил Поэт, реформатор рэпа,ужастика в сите «рэп».ООН просвещал он туфлей, поддатыйколхозный сюрреалист.Не зря оппонент написал когда-то:«Хрущёв восхищает меня как стилист».Любой человек не рождён бездарным.Не всякий нашёл себя как поэт.И рэп с бэкграундом берестянымпоймут, как и я, через много лет.Отснились, как сон, «анти – парти – анти»…– ПЕРЕСТАНЬТЕ! —(Ты вбегаешь и вырубаешь кассету.Твои бёдра обтянуты в сетку,как на бутылке «Кьянти».)И в морозилке не партизаньте!Ах, у нас гости?! И у них ключи?Сам плеер включился? А ты – отключи.Нужна не милиция, а врачи!Милый, прости меня! Доброе утро,Как пить хочется! Есть цикута?(Снимает прикид с воланами.)Где я была? Да всё время в ванной.Лежала в глубоком обмороке.Понимаешь, вошла, как всегда, смиренная.А он там сидит.Я думала – бандит.А он – оборотень. И гляделки сузил.(См. предыдущий текст.)Я всегда говорила, что наш санузелСовмещён с иным измерением…Как новый век зануден!Хочу в другой миллениум.(Идёт к роялю.)Где тут педали?(Крыло подымается.)Улетаю!Без меня тут парьтесь!Не, я не пьяная…ЕСТЬ ТАКАЯ ПАРТИЯФОРТЕПЬЯНО!(Доносится рэпсодия и одномоментнобурные продолжительные аплодисменты.)* * *
Архитектуру не приемлю,когда вокруг лесной тропыроссийскую больную землюсосут кирпичные клопы.* * *
Все товарищи сегодня – господины.Над попсинною страной наискосокголосина стонет, голосина —с ним навек мой волосиный голосок.Кто обидел и кого обиделинад землёй сплетённые летят.Виноваты только обвинители.Разве виноватый виноват? ДЕМОНСТРАЦИЯ ЯЗЫКА
Константирует Кедровпоэтический код декретов.Константирует Кедровнедра пройденных километров.Так, беся современников,как кулич на лопате,константировал Мельниковособняк на Арбате.Для кого он горбатил,сумасшедший арбайтер?Бог поэту сказал: «Мужик,покажите язык!»Покажите язык свой, нежить!Но не бомбу, не штык —в волдырях, обожжённый, нежный —покажите язык!Ржёт похабнейшая эпоха.У нее медицинский бзик.Ей с наивностью скоморохапокажите язык.Монстры ходят на демонстрации.Демонстрирует блядь шелка.А поэт – это только страстнаядемонстрация языка.Алой маковкой небесовскойиз глубин живота двоякогооперируемый МаЯКОВскийдемонстрирует ЯКОВА…Эфемерность евроремонтовконстантирующий Леонтьевповторяет несметным вдовам:«Поэт небом аккредитован!»Поэтического скинхедавиден череп в компьютерной мыши.Мысль – это константа Кедрова.Кедров – это константа мысли.
Поделиться с друзьями: