То, что мы оставили позади

— Это потому, что все хорошие времена когда-нибудь заканчиваются, как я недавно выяснила, — крикнула я ему вслед.

— Ладно. Выкладывай, — настаивала Лина, взбалтывая в стакане свой посредственный скотч.

— Пора, — Наоми сжала мою руку.

— Иначе мы просто будем строить нелепые предположения, — добавил Стеф.

— Это не только моя история, — сказала я. Несмотря на то, что Люсьен был большим, тупым, прекрасно «одарённым» от природы идиотом, я не могла поделиться его частью истории.

— Тогда просто расскажи нам свою часть.

Я сделала глоток водки с томатным соком.

***

— Они арестовали Люсьена? — Наоми ахнула.

Я рассказала им сильно отредактированную версию, в которой не было подробностей о том, через что отец Люсьена заставил его пройти. Но даже эта отредактированная версия вызвала ярость.

Лина хлопнула по барной стойке.

— Простите за выражение, но какого е*аного х*я?

— Мне никогда не нравился этот Уили, — невнятно пробормотал Стеф.

Мои друзья были немного навеселе, что сделало их ещё более экспрессивной аудиторией.

— Уили Огден дружил с отцом Люсьена. Ансель сказал ему, что Люсьен напал на них, и мама Люсьена подтвердила его версию.

Я уставилась на свою вторую, почти нетронутую Кровавую Мэри и решила, что больше не хочу её.

— Это ужасно, — сказала Наоми.

— Он винил меня. Я пообещала, что не буду звонить в полицию, но позвонила.

— Иногда правильный поступок — это одновременно и неправильный, — философски заметил Стеф.

— У тебя были на то причины, — сказала Лина, потянувшись и схватив меня за руку. Алкоголь побуждал её выражать привязанность.

— Джоэл, можно мне салфетки? — спросила Наоми, и слеза скатилась по её щеке.

Нокс оторвал взгляд от бильярдного стола и свирепо посмотрел на неё. Его радар мужа был на высшем уровне. Наоми слабо улыбнулась ему и помахала рукой, прежде чем высморкаться в коктейльную салфетку.

— Что произошло дальше? — спросила Лина.

— Мой отец отправился в участок, чтобы попытаться добиться освобождения Люсьена, но отец Люсьена настоял на предъявлении обвинений. Они собирались предъявить ему обвинение как взрослому. Мой отец продолжал бороться за него, но я чувствовала себя такой виноватой. Во-первых, это моя вина, что он оказался там. И я знала, что он будет ужасно бояться, что с его мамой что-то случится. Поэтому я решила всё исправить.

— Ой-ей, — выдохнул Стеф.

Лина прикрыла глаза рукой.

— О Боже. Что ты наделала?

— Я решила, что мне нужны неопровержимые доказательства.

Наоми застонала.

— Всё пойдёт наперекосяк, не так ли?

— Давайте просто скажем, что я достигла своей цели.

— Какой ценой? — спросила Лина.

Я посмотрела на свою правую руку и напрягла пальцы.

— Ансель Роллинс застукал меня, когда я снимала его через окно, и сломал мне запястье в трёх местах.

Стеф поднял руку.

— Я думаю, нам понадобится несколько шотов, Джоэл.

— Всё в порядке, — заверила я их, хотя к горлу подкатила желчь. — Я не только засняла его на камеру, но и наш сосед видел, как он напал на меня. С такими доказательствами никакая дружба не могла спасти его от тюрьмы. Люсьена освободили на следующее утро. Но он всё же пропустил свой собственный выпускной из школы, — я посмотрела на Лину. — Думаю, именно в этот момент Нэш решил стать полицейским. Он увидел, как легко плохие люди могут навредить хорошим людям, и решил исправить это изнутри.

Лина вздохнула и мечтательно посмотрела на Нэша, который склонился над бильярдным столом, выставив напоказ свою потрясающую задницу.

— Мой жених — самый потрясающий мужчина.

— С самой потрясающей задницей, — добавила я, любуясь видом.

Она хихикнула.

— Это правда. Не будь я мной, я бы себя возненавидела.

— Как Люсьен относился… ко всему? — спросила Наоми.

— Тебе нужно спросить у него. Он вышел из окружной тюрьмы, мы поссорились, и с тех пор всё так и остаётся.

— Из-за чего, чёрт возьми, вы поссорились? Он должен был поклоняться земле, по которой ты ходила, — отметила Лина.

— Ты не только красивая, но и невероятно проницательная, — сказала я ей.

— Я знаю, — ответила она, подмигнув.

— А ты тянешь время, — отметила Наоми.

— Вы, ребята, к этому моменту должны были быть слишком пьяны, чтобы следить за сюжетом, — пожаловалась я.

— Мы все выпили всего по два бокала, — самодовольно сказала Лина.

— Мы просто хотели, чтобы ты почувствовала, что можно безопасно поделиться, — добавила Наоми.

— Наивная, — поддразнил Стеф.

— Вы хитрые, коварные, трезвые…

— Похвалишь нас позже. Из-за чего вы поссорились, когда Люсьена освободили? — спросила Лина.

— Он обвинил меня в том, что я разрушила его жизнь, была эгоистичной и глупой. Я обвинила его в неблагодарности и упрямстве. С тех пор всё пошло наперекосяк.

— Ну, ты точно не разрушала его жизнь. Ты, чёрт возьми, герой, — сказала Лина, наклоняя свой бокал в мою сторону.

— Есть тонкая грань между храбростью и глупостью, — признала я.

— То есть, после этого он ведёт себя как мудак до скончания ваших дней? — спросил Стеф.

— Не хочу становиться на сторону врага, но я могу посмотреть на это с его точки зрения. Немного. Даже несмотря на то, что он очень, очень неправ, — поправилась Наоми, когда мы с Линой резко обернулись, чтобы пронзить её двойными взглядами.

— И какова его точка зрения? — спросила я, стараясь, чтобы это прозвучало непринуждённо.

Она изящно пожала плечами.

— Он был семнадцатилетним мальчиком, который чувствовал себя ответственным за безопасность своей матери. Это тяжелое бремя для взрослого человека, не говоря уже о подростке. Я бы предположила, что это была обостряющаяся ситуация, с которой он долгое время справлялся самостоятельно, и такая долговременная травма может сказаться на нём. Вероятно, он видел в тебе и твоих родителях некую идеализированную версию семьи, которой у него никогда не могло быть.

Я фыркнула.

— Это просто глупо.

— Так же глупо, как сделать себя мишенью для буйного алкоголика, распускающего руки? — отметила Лина.

— Эй!

Она подняла руки.

— Не пойми меня неправильно. Я всегда в команде Слоан. Но Уитти тут описывает картину сочувствия.

Я покачала головой.

— Это не имеет значения. Мы больше не подростки. Мы взрослые люди. Наша работа — узнавать больше и становиться лучше. Но он не изменился. Он становится настоящим альфой из-за какой-то кучи дохлых крыс. Ну, вы знаете суть: «Ты не останешься здесь одна» и бла-бла-бла. А на следующее утро он говорит, что потратил достаточно времени на женщину, которая не заботится о самосохранении, и что он больше не собирается этим заниматься.