То, что останется после тебя

22

Субботним днем Игоря посетила его мать. Ее приход был неожиданным, но желанным.

– Как у тебя идут дела?
– спросила Валентина Ивановна, после традиционного обмена приветствиями с сыном.

– Пока ничего, живу помаленьку.

– Ты ведь теперь на работу устроился?

– Да, устроился.
– Игорь провел мать в комнату, и принялся перебирать на столе свои бумаги, аккуратно складывая их в стопки.

Валентина Ивановна присела в кресло.

– И как тебе там работается?
– спросила она.
– Ты, небось, отвык от такой работы. Целый день в офисе, под надзором начальства.

Лебедев улыбнулся.

– Честно говоря, отвык, - признался он.
– Дома работать было куда легче. Никто над душой не стоял. Но...
– Он развел руками.
– Ничего не поделаешь. Кончилась лавочка.

– Жалеешь о тех временах?
– сочувственно спросила Валентина Ивановна.

Игорь поморщился.

– Да нет, в общем. Может, оно и к лучшему, что все это прекратилось. В конце концов, я могу вернуться обратно.

– А чем этот офис занимается?

– Каким-то бизнесом. Кто их разберет, меня-то ведь в курсе не держат. Мое дело следить за работой компьютеров.

Он помолчал.

– Только у меня такое чувство, будто я долго не задержусь в этом месте. Какое-то предчувствие у меня. Мне кажется, что я там лишний. Все-таки и возраст у меня гораздо старше возраста всех остальных, да и вообще. Логика у нас разная.

Валентина Ивановна вздохнула.

– И куда же ты пойдешь?

– Не знаю. Я же еще и не уходил. Может, так и останусь дальше там.

– А с Любкой у тебя как?
– перевела Валентина Ивановна разговор на другую тему.
– Ты ее больше не видел?

– Видел, - Игорь сел на вращающийся стул и, упираясь ногами в пол, медленно вращал корпус из стороны в сторону.

Мать заинтересовалась.

– Когда?

– Да не так давно, на днях.

– И что она?

– Да ничего.

– Она деньги тебе так и не отдала?
– Валентина Ивановна с надеждой посмотрела на сына.

– Отдала, - улыбнувшись, сказал тот.
– Двести тысяч.

Мать облегченно перевела дыхание.

– Слава тебе, Господи, - сказала она.
– Хоть часть отдала.

– Почти половину, - подтвердил Игорь. Он ухватился руками за подлокотники, и подкатил кресло поближе к матери.
– Так что с деньгами у меня проблем пока нет. Если экономно тратить, то может хватить на два года.

Он подмигнул матери.

– Не переживай, как-нибудь проживу.

– Дай-то Бог.

Валентина Ивановна посмотрела на книжную полку Игоря и, заинтересовавшись, подошла к ней.

– Я смотрю, ты религией увлекся, - сказала она, разглядывая корешки книг.

Он ответил что-то невразумительное.

– Ты и в Бога верить стал?

Игорь замялся.

– Да не то, чтобы я верую. И не знаю, верю ли вообще. Я не могу его себе представить. Мой разум отказывается воспринимать подобный образ.

– Тогда к чему все это?

– Мать провела пальцем по корешкам книг.

– Видишь ли, многое там написано мудро. Эти книги многое объясняют.

– Объясняют? И что же они объясняют?

– Хотя бы то, что наша жизнь во многом зависит от нас самих.

– Это и без этих книг известно. Достаточно посмотреть вокруг, вспомнить историю. До чего люди страну довели. Да и во всем мире такая картина творится.

– Нет, - остановил мать Игорь.
– Я говорю не о других людях, не о том, что от них страдаю я. Я говорю о том, что я страдаю от себя самого. В моих руках изменить многое.

– О, - протянула Валентина Ивановна.
– Если бы все зависело только от себя самого.

– А, по-моему, так оно и есть. Это лишь на первый взгляд кажется невероятным. Но если вдуматься, то все встает в ином свете. Жаль только, что я это слишком поздно понял. А надо было бы понимать это с самого детства. Тогда множество бед я бы смог избежать, и жизнь моя была бы совсем иной.

– Ты имеешь в виду твой арест?

– Не только, - покачал головой Игорь.
– Я имею в виду и Любу, и наши отношения с ней, и вообще всю свою семейную жизнь. И вообще, все.

Валентина Ивановна грустно улыбнулась, не отводя взгляда от книг.

– Конечно, семейная жизнь зависит от самих супругов, - вздохнув, сказала она.
– Но, все равно, есть множество вещей, которые не подвластны человеку. От его воли или образа жизни они не зависят.

– А вот я теперь в этом уже далеко не уверен, - сказал Лебедев, уперев локти в подлокотники, и положив подбородок на сжатые в замок пальцы рук.

– К чему все это ворошить, - сказала Валентина Ивановна, отворачиваясь от книжной полки.
– Прошлого ведь все равно не изменить. К чему растравлять душу.

– Прошлого, да, не изменить, - согласился Игорь.
– Но свое будущее можно изменить.

– Ладно, - сказала женщина, шагнув в сторону коридора.
– Я видела у тебя связку грязного белья.

– Да, я собирался на днях его постирать.

– Да уж, вы, мужчины, будете месяц собираться. Что касается стирки и уборки, то вы не приступите к этим обязанностям до тех пор, пока все пылью и грязью не зарастет.

Валентина Ивановна вышла из комнаты.

– Давай уж я постираю, раз я здесь.

Игорь поднялся со стула, и поспешил вслед за матерью.

– Да ладно, мам, я сам постираю.

– Сиди уж, - махнула рукой мать и, схватив узел с бельем, потащила его в ванную.

Он шел вслед за матерью и, больше для виду, пытался ее разубедить. Мать принялась за стирку. Чтобы не стоять у нее над душой, Игорь вышел на балкон. Стоял теплый летний день. Небо было облачным, но солнце, время от времени, все же пробивалось сквозь завесу.

Валентина Ивановна закончила стирать, и развесила белье - часть в ванной, а часть на балконе. Покончив с этим, она отправилась на кухню готовить сыну еду.