То, что ты ищешь

— Porto pas gentia e vilato [Поэтому не заморачивайся и живи — Ст. Речь, груб.], — выдала Корри вторую часть расхожей поговорки. — Что это тебя на Старшую Речь потянуло?

— Не знаю, — пожала плечами эльфийка. — Вроде как родная. Мне вообще как-то не по себе. Корри, ты ощущаешь тепло?

Девушка потрогала её лоб. Жара не было.

— Это у тебя со сна, наверное.

— Нет, сам воздух тёплый. Уже ведь светает, да и осень, должно быть холодно.

Корри потянула носом.

— Я не чувствую ничего странного. Ну да, чуть теплее. Значит, это не приведения, от них замогильной стынью несёт. А так только запах леса, трав, воды… И ещё пыли какой-то. Дайка, откуда в лесу пыль?

Та пожала плечами.

— Ane amiya numene? [А я знаю?] Пора готовить завтрак.

"Она достанет меня сегодня своей Старшей Речью!" — раздражённо подумала Корри, которая знала всего пару фраз и остальное понимала лишь по интонации.

Девочки проснулись и подскочили, едва почувствовав запах еды, Джейкобса же пришлось долго расталкивать, при этом он противнейшим образом ругался. Дайка продолжала вести себя странно — она почти ничего не съела, несмотря на свой обычный неуёмный аппетит. У Корри болела голова, чего с ней не случалось очень давно, а именно с того момента, как она приспособилась к сущности оборотня (конечно, исключая случаи, когда по били по черепу). Дети, весёлые и бодрые после завтрака, постепенно сникли: не бегали по лесу, не ругались, даже Джейкобс не читал морали. Словно на всех них разом наложили заклятие молчания. А лес, напротив, пробудившись с первыми лучами остывающего солнца, продолжал радовать своей зеленью, которой еще не коснулась золотая кисть осени, и птичьим щебетом. А там, где есть птицы, там нет магии. Но что-то всё равно было не так.

Первой исчезла Лиан. Просто забежала вперёд, за раскидистые ветви кустов и деревьев, и не вернулась — ни вскрика, ни какого другого шума не послышалось с той стороны. Корри, взволнованно глянув на Дайку, кинулась вслед за девочкой.

— Дети, давайте сделаем привал, — с нажимом предложила эльфийка. Те послушно присели на сочную мягкую траву, достали из сумок домашние пирожки. Джейкобс сразу же увлёкся едой, Дайка лишь изредка, для вида, откусывала кусочек от своего хлеба, поглядывая краем глаза на исчезающую за поворотом тропинку, а Эния сидела неподвижно, напряжённо уставившись в землю.

Мальчик доел, открыл рот — и эльфийке очень захотелось засунуть в него ещё один пирожок, лишь бы не слышать писклявый голос.

— А где Лиан и Корри? Почему они нас кинули?

— Пошли дорогу разведать.

— А…

Дайка бросила на него испепеляющий взгляд, и парень заткнулся. Она вновь повернулась к тропинке, и наступило долгое гнетущее молчание. Когда между ветвей мелькнула чья-то тень, Эния, не поднимая головы, тихо проговорила:

— Она её не нашла. Сестра увидела что-то и свернула в лес. Я больше её не чувствую, а семейная связь не исчезает вместе с магией.

Дайка с тревогой посмотрела на девочку, потом перевела взгляд на вышедшую к ним взмокшую Корри. Каштановые волосы, ужасно растрепанные, прилипли ко лбу, юбка была перекошена, плащ переброшен через плечо, а на руках виднелись свежие царапины. Девушка коротко глянула на эльфийку, покачала головой и опустила глаза.

Дайка закусила губу, но после недолгого молчания поднялась на ноги и сказала решительно:

— Via donna sia [Живой должен двигаться]. Пойдём.

Когда все гуськом потянулись за ней, к Корри подошла Эния и утешающее коснулась её руки.

— Спасибо. Не вини себя, ты не могла её почуять.

Девушка испуганно посмотрела на неё, но промолчала.

Путники, соблюдая осторожность, шли вместе, смотрели по сторонам, но это вновь произошло. Джейкобс остановился, чтобы вытрясти из ботинка мелкий камушек, а в следующее мгновение, когда Дайка к нему обернулась, в траве остался лежать лишь маленький свиток с молитвой — один из тех, что мальчик всегда носил с собой и читал от случая к случаю. Дайка окликнула остальных, огляделась по сторонам, побежала искать. Тщетно. Если уж эльф не может кого-то найти в лесу, то никто не сможет. Она вернулась черед полчаса, не обнаружив никаких следов, подняла с земли рукопись — это оказалась молитва в защиту от демона. Значит, что-то так напугало мальчика, что Джейкобс принял это за самое ужасное из известных ему существ. Вот только что? И почему он не позвал на помощь?

— Я не могу понять, — говорила Дайка тихо, — что это может быть. Я перебрала всех созданий, известных мне, и… esa pas toria u ina a monto! [это не может быть ни одно из них!]

— Чего? Дайка, я не понимаю Старшую Речь! И не знаю, кто это или что это. Русалки, болотники, лешие — столько всего водится в чаще, но я бы их чувствовала. Этих — нет. Я знаю только, что у нас ночь впереди, и надо искать безопасное место для ночлега.

Когда солнце стало клониться к закату, а тропинки и след простыл, впереди показалась заросшая мхом и травой полуразрушенная стена, за ней ещё и ещё одна, складываясь в истлевший остов усадьбы. Листья обвивавшего камни плюща слабо и загадочно шелестели под неощутимым ветром. Корри поморщилась.

— Опять эта пыль. И ещё… — Голос резко изменился, стал глуше. — Запах смерти.

— Это не пыль, — ответила Дайка. — Теперь и я чувствую. Это пыльца.

— Я не хочу здесь оставаться.

— Послушай, Корри, здесь поблизости нет удобной поляны, а эти стены защитят нас от ветра. Кроме того, если найдём более-менее закрытое пространство, легче будет обороняться в случае необходимости.

— Если это действительно демон, то вряд ли эти ветхие камушки нам помогут, — скептически заметила девушка.

Но пробираться по лесу после наступления темноты с ребёнком, при этом пытаясь обеспечить его безопасность — дело гиблое. Поэтому они отыскали наиболее сохранившуюся комнату и разожгли костёр, внимательно прислушиваясь к каждому шороху. Солнце скрылось за горизонтом, на землю опустились сумерки. Дайка молча готовила ужин, Корри мучилась головной болью, Эния вышла на минутку во двор.

— Какие хорошенькие… — через секунду почти неслышно донёс ветер.

Подруги одновременно повернули головы в ту сторону и выскочили наружу. Девочки нигде не было, каких-нибудь её или чужих следов — тоже. Корри и Дайка с отчаянием переглянулись и… девушка чихнула.

— U to! [Будь здорова!] — по привычке сказала эльфийка.

— E tiya! [И ты!]

Корри подняла голову и замерла. Их окружали десятки, сотни маленьких существ, белеющих как привидения в наступившей темноте. Они были похожи на небольшие, размером с крупное яблоко, идеально круглые камни с точечками-углублениями на месте глаз. Одни поросшие светло-зелёным мхом, другие — с чистой и гладкой поверхностью. Ночные гости занимали край поляны и нижние ветви стоявших поблизости деревьев, облепив их, будто плотно нанизанное жемчужное ожерелье. Постепенно они начали раскачиваться и перекатываться из стороны в сторону, сталкиваясь с соседями с тихим, отчётливым стуком, и звук этот нарастал, становясь всё громче.

— Что это? — почти переходя на крик, чтобы её было слышно в этом шуме, воскликнула Корри. — Лесные духи?

Дайка кивнула.

— Тогда что с ними такое? Почему они так… шумят? — В середине фразы наступила полная тишина, и последнее слово девушка невольно произнесла негромко.

Дайка, прислушавшись, потянулась за стрелами, Корри положила ладонь на рукоять меча.

— Святой Галлеан… — пробормотала она.

— Zares alhimo! [Верх алхимии!] — восхищённо добавила эльфийка.

К ним со стороны дома двигалось, покачиваясь и прихрамывая, странное существо: что-то среднее между зомби и железным големом. На, казалось бы, человеческое тело (по крайней мере, когда-то оно являлось таковым) с побелевшими костями и свисающими обрывками одежды и кожи были прикреплены механизмы, частично заменяющие отсутствующие части. Глаза светились синеватым огнём, а руки с железными когтями уже тянулись к добыче.