Тобольский схрон

Глава 3

3

В один из дней, отправились с дедом на рыбалку, или на охоту. Сразу не было понятно, потому что брали и то, и другое, а дед на вопрос. Куда именно мы отправляемся туманно ответил.

— Как пойдет.

Летний сезон охоты еще не начался, но отправляться в тайгу, не имея с собою оружия было глупо. Поэтому я больше рассчитывал на рыбалку, тем более, что отправлялись мы на лодке, а дед приказал грузить не только удочки, но и сети. На вопрос, куда именно мы отправимся, я услышал:

— На дальний кордон.

Место это было действительно интересное. Хотя бы тем, что я слышал о нем не однажды, но ни разу, так туда и не попал. Дед всегда откладывал поездку туда, отвечая, что мне пока рано туда отправляться.

— Вот вырастешь, и тогда…

Наверное, я все-таки вырос, раз дед хочет мне показать это место. С вечера наша «Казанка» была загружена так, что в ней толком было не развернуться, а ранним утром, еще до рассвета, мы быстренько поднялись, слегка перекусили и отправились вниз по реке, которая протекала буквально в десятке шагов от дома. Спустившись километров на десять вниз по течению Тары, дед вдруг резко свернул в сторону, и вошел в устье реки Бергамак, правого притока реки возле которой находилась наша деревня. И если Тара считалась судоходной, одно время до Кыштовки, то есть на четыреста километров по реке, даже ходил пассажирский пароходик, то ширина русла Бергамака не превышала пятнадцати метров, и хотя глубины были довольно большими сюда заплывали разве что, охотники и рыбаки на личных катерах и лодках. Хотя говорят, когда-то еще до революции здесь и работали плотогоны, сплавляя вниз по реке нарубленный лес, и ходил почтовый пароходик.

Сейчас это была запущенная донельзя речка, на которою я бы не рискнул соваться на лодке, боясь пробить дно каким-нибудь топляком. Дед же, практически не сбавлял скорость, уверенно лавируя между притопленными стволами упавших деревьев, и легко ориентируясь на русле, как будто посещал эти места чуть ли не каждый день. Хотя, может и посещал. Он хоть и занимал должность начальника участка, но не забывал и о егерских обязанностях обходя участок вверенного ему леса.

Поднимались мы довольно долго, пройдя как минимум километров тридцать по извилистому руслу реки, и в какой-то момент, я даже не понял, как вдруг, дед пристал к небольшому деревянному пирсу у левого берега реки и заглушил мотор. На высоком берегу реки виднелся стоящий небольшой охотничий домик, огороженный невысоким частоколом. Следующий час ушел на перетаскивание всего снаряжения, взятого нами с собою в дорогу. И когда наконец мы с этим управились, дед впервые позволил себе присесть.

— Сегодня на ночь поставим сети, а завтра может сходим и в тайгу. — Произнес дед. — А пока я расскажу тебе одну сказку. Как в детстве, помнишь?

— Да, я как бы уже вышел из того возраста, когда мне были интересны все эти сказки. — попробовал возразить я.

— Эта тебе понравится. А может и пригодится. Мало ли как жизнь повернется. Глядишь и вспомнишь своего деда и его сказку.

Дед достал свой кисет, набил свойским табачком трубку и закурив начал свое повествование.

— Это было очень давно. Я не скажу, что деревья были большими, потому что к тому времени, мне исполнилось уже семнадцать лет, и я в округе считался неплохим охотником. Во всяком случае редко бывало так, что я возвращался домой без добычи. В те времена, было гораздо проще, чем сейчас. Если мне нужно было мясо, я просто брал ружье, патроны и отправлялся в лес на охоту. О таких понятиях, как запрет на ловлю рыбы, или охотничий сезон, даже не слышали. Точнее сказать люди сами понимали, что, например, весною рыба идет на нерест, и потому ловить ее сетями, значило бы остаться без заготовок зимой. Тоже самое касалось и зверя. Ну, какой прок в том, что я, например, завалю по весне оголодавшего после зимы лося, у которого только кожа да кости. Другое дело, если это нужно для выживания своей семьи. Разумеется, браконьеры встречались и тогда, но их быстро выводили на чистую воду, сами односельчане. Впрочем, речь не об этом.

Вот я и охотился по мере сил, добывая для своей семьи пропитание. Все, о чем я хочу тебе рассказать, произошло именно здесь. Правда избушка, стоящая на этом месте, была гораздо скромнее, чем та что ты видишь сегодня, но тем не менее не раз спасала меня от холода, и позволяла нормально провести ночь, да и сделать заготовки на зиму. В тот день, это было в начале ноября, я возвращался с охоты, надеясь заночевать в этой охотничьей избушке. Дело склонялось к вечеру, а тащить за собой сани, с подстреленной косулей, через ночной лес, то еще приключение. Но там под берегом имелась небольшая лодочка, на которой можно было бы переправиться на этот берег, и спокойно проведя ночь в избушке, на следующее утро отправиться домой. Я порядком устал, таскаясь по предзимнему лесу, основательно замерз, и решил, что небольшая остановка на ночь, мне не повредит.

До берега Бергамака, оставалось от силы шагов сорок, когда до меня донеслись звуки выстрелов, а следом за ними пулеметная очередь, причем стреляли от реки, и явно в мою сторону. Одна из пуль пролетела совсем рядом сбив какую-то ветку на дереве. Я тут же рухнул на землю, и замер не понимая, что происходит. По большому счету было в общем понятно то, что кто-то с кем-то воюет. Учитывая, что в то время был самый разгар гражданской войны, и порой было не понятно, кто в данный момент находится у власти. А уж подобные стычки случались постоянно, и не только в лесу, но и в деревнях.

Хуже всего было, когда власть брали красные. В этом случае, вся молодежь мужского пола, старалась исчезнуть из деревни, потому что те, кто в ней оставались, чаще всего оказывались в рядах Красной армии, и что хуже всего, из всех насильно влившихся в ряды этой самой армии, вернулось от силы пара человек. Сам подумай, ну какой прок от пацана, которому дали винтовку и заставили воевать, ничему не научив. Потому и гибли они первыми, кто от пули, кто от недоедания, или болезни. И было совершенно непонятно кто, за что воюет. А простому деревенскому мужику, приходилось кормить и тех, и других, и треитьих, а еще получать упреки, за то, что кормил, не тех, кого следует. Помнишь кино: «Свадьба в Малиновке»? — Красные приходят — грабят, белые приходят- грабят, куда простому мужику податься? Так и было. Правда белые все же иногда платили пусть их деньги ничего и не стоили, но соблюдался, хоть какой-то порядок. И получалось, что вроде как не грабят, а покупают. Красные, те не заморачивались. Выйдет такой комиссар, на деревенскую площадь, толкнет речь, мы мол за народ, за советскую власть, чтобы всем жилось хорошо и сытно. А после требует фуража и продовольствия, а попробуй откажи, так сразу тебя объявляют саботажником и холуем богатеев. А там уже разговор короткий к стенке и пуля. И хорошо если только пуля, раз и нет тебя, а то бывало и на штыки брали, боеприпасы экономя. А то, что селянам самим жрать нечего, никого не волнует, да и по большому счету, никто и не спрашивал, что останется деревенскому жителю. Выгребали все подчистую. А уж всякие там — зеленые, коричневые и серобурмалиновые в крапинку, выгребали вообще все, что оставались до последней крошки и тряпочки. Уже безо всяких Керенок и лозунгов, а просто потому, что они сильнее. Хорошо хоть ружье было да тайга рядом, а иначе хоть помирай.

Так вот упал я на землю присыпанную первым снежком, полежал минутку, подождал пока все стихло ну и пополз осторожно вперед, интересно все же, что там происходит. Да и потом, если друг друга перестреляли, есть надежда разжиться винтовкой и патронами, а в то время иметь то и другое, все равно, что отыскать старый клад с золотом. Прополз я значит шагов двадцать до ближайших кустиков, и осторожно приподнял нижние веточки, и смотрю что происходит.

А картинка вырисовывалась очень интересная. В те годы у реки русло было куда шире, чем сейчас. А чуть ниже сторожки, вон за тем мыском — дед приподнял руку показывая направление, — Имелась довольно широкая заводь. После она заболотилась, да и воды убавилось, а тогда здесь было куда просторнее. И вот вижу я, у левого бережка стоит небольшой колесный пароходик, а на кожухе колеса, полукругом темными буквами «Тюмень» значится. Пароходик очень уж знакомый, потому как, довольно часто он по Таре мотался начальство развозил. А сейчас вдруг у бережка, а на палубе пара человек, по виду чистые офицеры. Почему офицеры, так один из них в черной форме с серебристыми пагонами, вроде как к флоту отношение имеет, другой же в серо-зеленой и опять же с погонами. Какое-там у них обоих звание я не разглядел, зато разглядел, как они освобождают палубу пароходика от трупов. Берут значит за руки за ноги и в воду.

Испугался я до дрожи в коленях. Уж если они с солдатиками так, то на меня и смотреть не станут. Замер, лежу, и стараюсь даже не дышать. Потом один из них поднялся на берег, до избушки и минут пять возился возле нее. Потом резко сбежал вниз к пароходику, и тот, тотчас отчалил от пристани. Вначале пятился до мыса задом, а после в заводи, кое-как развернулся и уже прямым ходом направился к устью реки. И когда пароходик скрылся за излучиной, на берегу, там, где стояла заимка, вдруг раздался сильный взрыв и избушку, прямо на моих глазах разметало вдребезги и раскатало по бревнышку, которые тут же занялись пламенем. Причем так споро, что о том, чтобы потушить даже то, что оставалось, не было и речи. Да и я то на другом берегу, а туда еще добраться надо.

Посидев еще на бережке, я вдруг спохватился, добежал до своих санок, и впрягшись в них, дотащил до берега. Лодочку в камышах, слава богу не обнаружили, поэтому перевалив тушку на лодку, я перетащил поклажу на другой берег, и поднявшись наверх, некоторое время смотрел на догорающую избу. Пришлось на ночь располагаться подле пожарища. Пусть не под крышей, но хоть в тепле. Да и зверье в таких местах предпочитает не появляться. Ночь провел, пусть и без удобств, но относительно неплохо. А поутру, спустившись к берегу, обнаружил двух мертвых солдатиков, которых прибило к пристани.

Сейчас бы меня за это назвали мародером, да по сути так оно и было, но тогда, я больше заботился о том, чтобы выжила моя семья, а не то, как меня назовут. И потому не задумываясь о высоком, раздел оба трупа до исподнего. Им уже было все равно, а мне пара шинелей, портков и гимнастерок, плюс прочные кожаные сапоги, оказались, как нельзя кстати. А одни из них, еще и впору, и их после года два носил, и хоть бы что. Натуральная свиная кожа их еще юфтевыми называли. Оружия у них к моему огорчению не оказалось, а вот в кармане одного из них, я обнаружил несколько золотых монет и толстую золотую цепочку. И одно это, заставило меня временно забыть обо всем на свете, сев в лодочку, срочно пуститься на поиски остальных солдатиков. И кстати говоря, еще троих я довольно скоро обнаружил. Правда золота у них не нашлось, зато у одного из них сохранился подсумок с двумя десятками патронов от винтовки Мосина. А уж об одежде и вспоминать не стоит.