Точка бифуркации, или Знаки судьбы

Хорошо на душе и песня поётся легко

Устроился Ян на овощесушильный завод в деревне Яблоневка, что рядом с райцентром, забрал дочь у родителей и теперь Маргаритка у дедушки с бабушкой бывала только тогда, когда отец ездил в Шипицыно, что редко случалось, занят он на работе, по хозяйству дома. Дочь скучала, часто плакала, решил Ян научить её чтению, на удивление, она быстро запомнила алфавит и бегло складывала слоги в слова, потом в предложения. Ян смеялся, увидев выражение лица дочери, когда она впервые прочитала предложение целиком, столь велико было её удивление, она снова вслух его перечитала и весело засмеявшись, сказала:

– Дедка за репку, бабка за дедку, тянут, потянут, вытянуть не могут. Папа, почему репку вытянуть не могут?

– Потому что репка выросла большая, – стараясь не смеяться, отвечает отец.

– А у моего деды репка маленькая была, – неуверенно говорит дочь.

– Так это у нашего деда маленькая, а у сказочного деда репка выросла большая.

– Сказочный дед не настоящий? – у Маргаритки зрачки расширились от удивления. Ян погладил дочь по голове, ласково сказал:

– В сказках рассказывается как детям и взрослым следует себя вести и о том, что надо помогать друг другу, не обижать слабых. Будешь, дочурка, книги читать, много узнаешь умного и интересного.

Не запомнила Рита дословно, что говорил ей тогда отец, поняла лишь – из книг можно интересное узнать и чтение стало неотъемлемой частью её жизни. А увлёкшись сложением слогов в слова, слов в предложения, плакать перестала и стала учить Стёпку и Олеся азбуке, те учиться не хотели и убегали от «учительницы» во двор. Там много больше было интересного, чем повторять за сестрой непонятные буквы!

В деревне Яблоневке семья жила в двухкомнатной квартире в большом белом каменном доме, что стоял на окраине деревни рядом с сушильным заводом. Окна в квартире выходили на солнечную сторону, в доме всегда было светло и оттого радостно. Возле дома большая поляна, на ней ребятишки играли в лапту, городки, катались на велосипедах и гоняли мяч или играли в футбол. Летом любимым развлечение было купание в озере Чистом, со стороны деревни озеро было неглубоким и хорошо прогревалось. А зимой деревню засыпало снегом так, что дома до окон прятались в сугробы и тогда у детей новая забава: строить снежные дома как у индейцев, рыть проходы и запутывать условного противника, чтобы он не мог быстро найти путь к снежному дому. Весёлое детство и беззаботное. Домашние обязанности были у всех детей, но не были в тягость.

Долгими зимними вечерами за круглым столом, накрытым скатертью с бахромой, собиралась компания игроков – Ян с Анфисой и соседи Петр с Зоей, азартно играли в лото или преферанс. Стёпа и Олесь крутились рядом, разглядывали разложенные карточки и как ловко они заполняются бочонками или с любопытством наблюдали за руками игроков и картами, им нравилось непонятное слово «вист!», которое игроки говорили кто тихо, кто громко. Маргарите игры не были интересны, но ей нравились эти зимние вечера тёплой атмосферой, смехом взрослых, шутками, в такие моменты отец и мать были умиротворенными, дочь не знала такого слова, она просто тихо радовалась их миролюбию. Особенно её радовало, когда родители начинали петь дуэтом или по одному, иногда им подпевали Пётр с женой, но редко, обычно говорили, что они безголосые и не хочется им портить песню, конечно, это было не так, но не хотят петь, не поют, Ян с Анфисой с удовольствием пели дуэтом. В памяти Маргариты навсегда сохранилась эта добрая картина: круглый стол со скатертью, абажур над столом и тёплый свет лампочки из-под него, за столом мать с отцом и соседи поют песни, то звонкие и радостные, то протяжные и грустные. И она, затаив дыхание сидит на диване, в руках книга, но в неё не смотрит, слушает песни, переживает или радуется. Однажды родители запели протяжно «Ой, мороз, мороз, не морозь меня, не морозь меня, моего коня…» и такой тоской и безысходностью потянуло, сжалось маленькое сердце девочки, не могла она понять, почему так случилось, а по лицу катились слёзы. В будущем, когда родители пели эту песню, дочь выходила из комнаты.

Табуретка в камышах

Деревня Яблоневка, она расположена между озёрами, с одной стороны – большое, Чистым зовётся, в нём водится карась, и купаются ребятня и взрослые, в нём плавать можно, многоводное оно с чистой прозрачной водой. С другой стороны деревни Пресное и Солёное озёра. Солёное озеро славится лечебными грязями и рапой, в нём местные жители и приезжающие из других деревень и сёл «лечатся», а смыть грязь и соль ходят к Пресному озеру.

На берегу Пресного озера стоит деревянная мельница и это же озеро облюбовали утки, дикие и домашние, устраивают настоящие птичьи базары. У жителей деревни к концу лета всегда есть свежая птица на суп или жаркое. Мелкое озеро и дно у него топкое, не пригодно для купания, а для птицы самый раз.

Ян попробовал себя и в рыбачьем деле и в охотничьем. Сети для ловли рыбы вязала ему жена, быстро и ловко она плела ячеистые полотна. После того, как однажды муж-рыбак утопил в озере сеть с уловом, жена отказалась вязать новую, "закрыл" Ян рыбный промысел. «Костей много в карасях, ты сама всегда недовольная этой рыбой, да и детям её давать опасно, ещё подавятся», – оправдывался перед женой за утерю сети. Помолчал чуть, усмехнулся и заявил: «Буду охотником. На уток».

К охоте решил подготовиться основательно: сделать табуретку, так удобнее будет в камышах сидеть и ждать, когда полетят утки. Ни столярное, ни плотницкое дело его не интересовало, но на деревне мужик не умеющий постучать молотком не считался радетельным хозяином, поэтому табуретку взялся мастерить сам, чтобы не прослыть среди сельчан неумехой. Гвоздей на изготовление этого немудреного предмета сельского обихода извёл не считано. Стучал молотком часто и громко, да гвозди почему-то прямо забиваться не хотели, всё норовили в сторону уйти. «Ух, – выдохнул Ян, – готова табуретка! – последний гвоздь забил и сел, посидел на ней, – ладная вроде и крепкая, твёрдо стоит на земле», – оценил свою работу.

Анфиса головой качает, глядя на него, но молчит.

Вечером вынес из кладовки ружьё, зарядил патроны и отправился на охоту. Один. Сыновья увязались было, но цыкнул на них, пацаны и отстали, побежали на поляну в лапту играть.

Пришёл к озеру. Тёплый вечер, на небе ни облачка. «Не холодно будет и удобно с табуреткой-то», – тихо рассуждает. Установил табуретку на настил из камыша, уселся, в руках держит ружье и ждёт, когда полетят утки. Время тянется медленно, утки лететь и не думают, загляделся на вечернюю зарю и потерял бдительность, когда он увидел табунок уток, то они уже пролетели над ним. Встрепенулся, ружьё резко направил вверх, нажал на курок и … бах-бабах. Табуретка под ним подламывается, он падает навзничь в воду ногами вверх, ружьё в сторону отлетает и тонет в озере, вода попала охотнику и в нос и уши. Стрелок барахтается, встать не получается, в мягком дне ноги вязнут. Утки летят дальше. Незадачливый охотник выбрался из камышей злой и мокрый, бредёт домой и ругает на чём свет стоит табуретку и закат, на который засмотрелся. Однако злость через несколько сот метров пути отпустила, и он вернулся искать ружьё и табуретку. Нашёл дощечки – творение его разложилось на деревяшки с торчащими из них во все стороны гвоздями – ну не дружил мастер с молотком, гвоздей использовал много, да толку им не дал. Ружьё же искал долго, обнаружилось оно в нескольких метрах от места приводнения стрелка. Вытянул со дна озера ружьё покрытое илом, обмыл донный осадок водой озёрной и дивится – как оно могло так далеко улететь?

С тех пор ни разу Ян на охоте не был. А байки охотников слушать любил. И посмеивался. Но ни кому из друзей не рассказывал, как приветствовал летящих уток ногами вверх, лежа на спине в камышах.

Дети эту историю слышали из первых уст много раз, будучи уже взрослыми, смеялись над отцом безобидно, придумывая ещё эпизоды неудавшейся охоты, отец же довольный улыбался. Он по жизни был весёлый и добрый, с ним часто происходили забавные ситуации, но каждая из них – отдельная маленькая история.

Как Олесь на кабане Борьке катался

За поляной шоссейная дорога, а дальше на нескольких гектарах фруктовый сад, в нём росли яблоневые деревья разных сортов. Яблоневка название своё получила потому, что здесь издавна выращивали плодовые деревья и кустарники. В деревне было два предприятия, на которых трудились местные жители – плодопитомник и овощесушильный завод.

Когда начинался сбор яблок, деревенская детвора устраивала игры исключительно на поляне рядом с домом, где жили Счастливцевы. Только машина со сборщиками яблок выезжала на просёлочную дорогу и двигалась в сторону сушильного завода, ребятишки убегали с поляны и неслись к дороге. Из машины горстями летели яблоки, женщины смеялись, детвора в траве собирала плоды, всем весело, никто не обижался, если в этот раз яблок не досталось, потому что через некоторое время будет ехать другая машина.

Олесь любил пошутить, в этом он в деда Демьяна пошёл, однажды на поляне появился верхом на кабане Борьке, так-то Борька смирный и позволял Олесю на своей спине кататься, но это всегда было рядом с домом и зрителями в основном были Стёпа да Маргарита, Борька их знал и не боялся. В этот раз Олесь решил удивить своих друзей и выехать на Борьке к дороге, кабан смирненько везёт его, ребятишки, открыв рот, смотрят, молчат, от удивления наверно. Слышен гул подъезжающей машины, Борька зарычал и остановился. Женщины, сидящие в кузове, бросают ребятишкам яблоки, несколько штук попадают в Борьку, одно яблоко прилетело Олесю в лоб. Визг Борьки и рёв Олеся слились воедино, упал на спину кабану, тот понёс, куда там любому рысаку, Олесь уцепился за щетину на холке, крепко видимо держался, потому и не упал сразу, но всё-таки кабан седока сбросил и умчался в неизвестном направлении, а Олесь остался с синяками на лице и теле. Борька к вечеру пришёл домой, отец, слушая историю исчезновения кабана, взял слово, что сын больше ни разу не сядет на него, при этом добавил, что Олесь отделался лёгким испугом, зверь мог его и покусать, в гневе кабаны страшные. Поверил словам отца сын или нет, но на Борьку больше не садился. И было шутнику всего шесть лет.

И козёл может «другом» быть

Ян работал на заводе слесарем, работа посменная, это давало ему больше времени для домашнего хозяйства. Самым тяжёлым трудом считал заготовку сена для скотины, сенокосные угодья райисполком выделял далеко от посёлка, на Цыганском берегу, как называли его местные жители, километров за пятьдесят от дома. Мужчины объединялись в группу, выезжали на покос на несколько дней, косили, стоговали сено, вывозили его, когда оно подсохнет, удачей было, если удавалось выписать в райисполкоме трактор с телегой до затяжных осенних дождей. Если правильно уложен стог на телегу трактора, а тракторист профессионал и ловко обходится с прицепом, то стог при разгрузке почти ровненько встанет на земле, тогда работы чуть, только подобрать то, что рассыпалось. Но так бывает крайне редко, в основном сено сваливается кучей-развалюхой и его надо заново метать в стог, что делать ох, как нелегко.