Точка Бифуркации VIII

Так, перебрасываясь друг с другом малозначимыми фразами, мы с друзьями открыли все оставшиеся сундуки, обнаруживая в них абсолютно одинаковую картину.

— Лёша, тут ещё меч какой-то… — внезапно донеслось от Маши, которая неожиданно быстро потеряла интерес к золоту и оставила нас одних рассматривать слитки.

— Меч? — с любопытством отозвался я.

— Ага. Красивый…

Что-то было в интонации и голосе Маши такое, отчего мы все втроём разом бросили копошиться вокруг сундуков и, развернувшись на голос подруги, тут же направились в её сторону.

Найденный Морозовой клинок обособленно висел на одной из стен в конце зала, и под слоем пыли, а также ввиду отсутствия должного освещения, изначально был едва заметен. Но пытливый взгляд подруги каким-то образом его заприметил, после чего девушка, схватив первую попавшуюся ткань с ближайшего стеллажа, принялась смахивать с меча паутину и пыль. Тряпка эта, надо сказать, была не менее пыльная, чем всё остальное вокруг, но поставленной цели Маша всё же добилась — все ключевые детали рукоятки клинка и ножен, в которые он был закрыт, проявились на свету наших фонарей, позволяя рассмотреть оружие немного детальнее.

— Будем так смотреть или снимешь? — нетерпеливо произнёс Стёпка, так же как и все здесь присутствующие, с любопытством глазевший на висевший перед нами на стене меч.

Естественно, я, ровно так же как и он, и как остальные ребята, был заинтригован, поэтому уже в следующую секунду клинок был осторожно снят с удерживающих его петель и оказался у меня в руках.

Чёрная рукоять с полукруглым навершием, на котором виднелась знакомая миниатюра с мордой ежа, переходила в искусно выполненную из металла гарду в виде лица нахмурившегося демона, изо лба которого росла пара коротких мощных рогов — именно они играли роль крестовины, защищающей в схватке кисть и пальцы орудующего этим мечом бойца. Глаза беса были изюминкой этой картины — на их место были инкрустированы два небольших тёмно-бордовых камня, свечение внутри которых намекало об их явно не декоративной роли в этом оружии.

Вытащив меч из ножен, мы смогли лицезреть ещё один камень. Третий и самый большой из них, он был вставлен в сам листовидный клинок, чуть выше закрывающего рукоять перекрестья. Тёмно-синий, с ещё более заметным свечением изнутри, он заслуживал к себе отдельного внимания, и как мне кажется, по отдельности стоил явно больше, чем весь меч и два камушка с ним вместе взятые.

Рикассо, в которое мастер инкрустировал этот камень, было довольно широким и по контуру поблескивающего синевой минерала имело целых три линии канта, искусно переплетающегося в старинные руны в двух стоявших по диагонали углах образованного ими ромба.

— Это произведение искусства… — первым нарушил тишину Стёпа, проводя пальцами по лезвию меча.

— …

Полотно клинка и его кромка были будто только что из-под руки мастера, как следует его наточившего. Ни миллиметра ржавчины, ни какого либо другого дефекта на нём мне обнаружить не удалось — меч был действительно красив и, помимо приятных глазу визуальных характеристик, не переставал быть боевым оружием. То бишь отлично держался в руке, был сбалансированным, лёгким и в то же время не ощущался бесполезной зубочисткой, на которую нельзя понадеяться в схватке. Напротив, от клинка веяло непоколебимой надёжностью, и даже более того: он, казалось, имел какую-то собственную ауру, соприкосновение с которой пока было трудно описать и даже как следует прочувствовать.

Еще пару минут мы пялились на меч, делились впечатлениями и замечаниями и передавали его друг другу в руки. После чего фаза восторга медленно спала, и ребята постепенно разошлись, решив продолжить изучать помещение моего родового склада. Именно в эту секунду луч налобного фонаря упал на стоявший рядом стеллаж, освещая лежавшую на нём на уровне глаз тряпку, которой Маша недавно смахивала пыль с ножен и рукояти меча.

Притянув ткань к себе телекинезом и развернув перед глазами, я прикусил губу — это оказалась не абы какая тряпка, а вышитый наверняка вручную портрет моего прапрадеда. Узнал я его просто: это был дед Акакий, слепок души которого встретил меня несколько лет назад у входа в этот же зал, а впоследствии передал мне остатки знаний о нашем роде и даже помог восстановить дар.

— Прости, дед, — сконфуженно бросил я, будто тот меня сейчас слышал, и принялся спешно отряхивать материю от пыли. — Ну, Машка!..

Аккуратно сложив ткань и убрав её себе за пазуху, я положил клинок в ножны и безмолвно передал Кали. Теперь у меня есть нормальное оружие.

Вновь оглядевшись вокруг себя, я невольно продолжил анализировать окружающую обстановку. Помещение по большей части напоминало склад какого-то музея, куда спешно стаскали различные произведения искусства, книги и даже раритетное, но в целом бесполезное для меня оружие, конечно же, за вычетом одного меча и двенадцати сундуков с золотом.

Прогулявшись дальше по залу, последней находкой, которую я обнаружил на этот раз уже самостоятельно, стало огромное старинное зеркало с комодом. Оно, так же как и клинок главы рода, висело обособленно от всего остального и почему-то не казалось обычной вещью.

Встав напротив него и стянув прикрывающую зеркало ткань, я внезапно очень красочно вспомнил сцену из одного фильма про молодого волшебника. Впрочем, моё внимание очень быстро переключилось на стоявший у ног комод и его содержимое.

Выдвинув на себя каждый из имевшихся в нём ящиков, только в самом верхнем из них я обнаружил небольшой ларец. Ключ от него, что удивительно, лежал рядом же, но, несмотря на все мои старания, верхняя крышка почему-то открываться не спешила.

— Стандартная защита, — сразу же смекнул я, и уже не задумываясь, быстро провернул знакомые манипуляции с кровью и собственным даром.

Едва я пустил в ларец свою силу, как тут же услышал небольшой характерный щелчок, после чего верхняя крышка небольшого ящика наконец-то отворилась.

Заглянув внутрь, я впервые за всё проведённое здесь время, улыбнулся. Помимо трёх, размером с человеческий глаз, кристаллов разного цвета, внутри лежала записка.

— Ну-у… будем надеяться, что тут что-то путное, а не «Здесь был Акакий», — вслух бросил я, улыбаясь ещё шире, параллельно вспоминая характер деда.

Воспоминания о нём неожиданно отозвались в душе большой теплотой.

Приветствую тебя, дорогой потомок!

Если ты читаешь это письмо, значит, дела у нашего рода очень плохи. Возможно, с огромной вероятностью, его более и нет вовсе.

Учитывая, сколько у нашего великого клана имеется врагов, а также их силу, событие это отчасти неисключительное, поэтому и было решено создать это место.

Золото, что ты без труда сможешь найти в этом хранилище, отныне принадлежит тебе, потомок, и как воспользоваться оставленным тебе добром — сугубо твоё личное дело. В то же время имею непреодолимую уверенность в том, что кровь наших предков не могла переродиться в теле человека, который откажется от амбиций и желания вернуть былую славу нашего рода, его доброе имя, влияние и силу.