Точка Бифуркации XII

Святогор нахмурился, перевёл на меня задумчивый взгляд своих серых глаз и откровенно ненадолго подзавис. Прошло несколько секунд, прежде чем он наконец вздохнул и ответил:

— Тут всё сложно, Алексей, — дядя коротко покосился на бронетранспортёр, который уже тронулся с места. — Если последует прямой приказ от императора, они, конечно, вмешаются. Но это будет иметь последствия.

Теперь и я нахмурился, переваривая сказанное.

— Последствия? — переспросил я, стараясь уловить его логику.

Святогор кивнул, уловив моё замешательство, и пояснил:

— Да. Как тебе известно, все аристократические дома нашей империи обязаны ежегодно выделять для службы в министерстве своих людей, в том числе военнообязанными являются и отпрыски аристократов мужского пола. Прямо сейчас среди агентов могут находиться даже дети Наумовых, Светлицких, Пожарских или других мятежных родов. Но на время контракта, согласно уставу, они не считаются стороной конфликта, и от любых претензий вражеских родов их защищает шеврон агента и слово императора. Каждый аристократ, да и любой другой одарённый, находящийся на службе в министерстве, даёт клятву не участвовать в политических интригах и межклановых войнах. А нынешний конфликт, если абстрагироваться от его масштабов, именно этим и является. Поэтому если император пустит в ход армию МБА, никто не знает во что это выльется. В целом, это точно станет нарушением устава организации и, по моему мнению, большой ошибкой — агенты должны заниматься своим делом, армия — своим.

Я медленно кивнул, осознавая всю глубину сказанного.

— То есть, министерство внутри страны считается, условно говоря, нейтральной силой? — уточнил я.

— Истинно так, — подтвердил Святогор.

Незадолго до этого мы переместились на одну из улиц, охваченных огнём боевых действий. Едва оказавшись на месте, наша тройка резко изменила ход битвы, уничтожив превосходящие силы мятежников. Дальше последовала зачистка района, где оставшиеся в тылу бойцы врага тщетно пытались укрыться в разрушенных зданиях. Мы методично вычищали эти укрытия, уничтожая попадавшихся бесов и не оставляя врагу ни единого шанса перегруппироваться. Тем временем мои демоны перекрыли мятежникам возможность перекидывать подкрепления, что сразу сказалось на ходе боёв — их натиск ослаб, и они заметно теряли инициативу. Правда, с учётом кое-каких нюансов, думаю, ненадолго.

Святогор присоединился к нам почти сразу же, пробиваясь вместе со своими людьми через один из флангов. Сейчас его бойцы зачищали этажи старого здания, в котором укрылись оставшиеся враги, а мы с дядей стояли снаружи, со стороны наблюдая за ходом операции и действиями наших людей. Он считал, что им нужно дать возможность самостоятельно довести дело до конца, чтобы ребята нарабатывали собственный боевой опыт. Максим со Степаном также участвовали в этих боях.

Грохот артиллерии на горизонте сотрясал воздух, заставляя даже здания вокруг нас вздрагивать. Отдалённые вспышки взрывов озаряли сумеречное небо.

Однако, несмотря на локальные успехи, ситуация в целом оставалась напряжённой. Один из ключевых моментов плана — массированный ракетный удар, о котором я попросил наше министерство обороны — остался далёк от ожидаемых мною результатов. Сначала случилась задержка в целых пять минут, что в условиях боевых действий критически долго. Затем, когда удар наконец был нанесён, его масштабы оказались… мягко говоря, разочаровывающими. Вместо полноценной атаки, способной переломить ход сражения, было выпущено лишь несколько сверхзвуковых ракет, две баллистические и два расчёта реактивных систем залпового огня. Казалось бы, немало, но только это если бы речь шла об обычных солдатах, а не одарённых, которые имеют возможность дополнительно поднять групповые барьеры над местом базирования своих отрядов. А если к этому всему добавить ещё и площадь, по которой растеклась вражеская армия, то скупость принимавших решение об ударе военных, мягко сказать, удивляла.

Я с досадой смотрел на последствия удара, чувствуя холодное разочарование. Конечно, мятежников там погибло немало, но в соотношении к выжившим — не более десяти процентов. Возможность нанести по-настоящему сокрушительное поражение такому удобному скоплению сил противника была упущена, а я не собирался тратить своих бесов на добивание выживших — при таком раскладе это неоправданный расход ресурсов, с, вдобавок, отрицательным результатом. Сама же ситуация была из разряда, когда поговорка «Хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам», приходилась как нельзя кстати.

Почему имперские ракетчики так облажались? Чёрт их знает. Возможно, у Романовых просто кончились ракеты после самой первой и самой жаркой ночи, возможно, они решили поберечь боезапас, а может, причиной стала халатность, недоверие к моим разведданным или что-то ещё. В любом случае, я собирался задать несколько вопросов царевичу позже. Но сейчас уже было не до того, потому что вся эта выжившая армия уже загрузилась на бронетехнику и направлялась прямо к нам.

Я глубоко вздохнул, с сожалением наблюдая, как издали в нашу сторону приближались военные машины. Это означало только одно — бой ещё будет продолжаться. Ветер донёс до нас отдалённые крики и гул моторов. Многострадальные улицы не замерли, а продолжали напряжённо дрожать в ритме войны.

Внезапно, в голове раздался голос Аластора, который был немного встревожен:

«Господин, тут это… в общем, вас однозначно это может заинтересовать».

* * *

Небольшой ресторан на десятом этаже многоэтажного здания, некогда уютное место для деловых встреч и тихих ужинов, теперь превратился в засаду. Разбитые стеклянные панели, запах расплавленной пластмассы и элементов декора, разнесённая мебель — всё ярко говорило о том, что война пришла сюда раньше, чем успели уйти люди. Стены, изрешечённые пулями, покрыты тёмными пятнами копоти и сажи. Остатки разбитой посуды хрустели под ботинками бойцов, а тусклые чудом работающие лампы делали помещение мрачным, словно застывшим в тревожном ожидании.

В приглушённом свете сидели шестеро мужчин. Угрюмые, безмолвные, одетые в тёмные тактические костюмы, с винтовками, арбалетами за спинами и боевыми клинками на поясах. Их лица были сосредоточенны, движения — выверены, каждый явно знал своё дело. Они не переговаривались по пустякам, не метались суетливо по комнате, а хладнокровно ждали приказа. Взгляды бойцов были направлены на несколько небольших дисплеев в руках, на которых мелькали изображения с дронов, парящих над местом боя.

— Нихера ты маэстро! — прошипел один из бойцов, присаживаясь рядом с оператором.

— Могём, умеем, практикуем, — моргнув одним глазом, бросил в ответ боец, не отворачиваясь от работы.

Экран перед ним отображал чёрно-белые силуэты, захваченные камерой беспилотника. Один из дронов уже занял позицию — едва заметный летающий аппарат ловко приземлился на карнизе здания, предоставляя своему владельцу обзор на улицу внизу. А там шла ожесточённая битва: вспышки выстрелов прорезали сумерки, люди резко двигались среди обломков, ведя перестрелку и перебрасываясь стихийными атаками. Ветер гнал по улице клубы дыма, заставляя огоньки от выстрелов мерцать, будто светлячков в ночи. Периодически улицу озаряли вспышки ярких взрывов зажигательных гранат и огненные шары, которыми осыпали друг друга противники. Правда, очень скоро, противоборствующие стороны, не сговариваясь, решили перейти на холодное оружие, и под блеском огня засверкала сталь.

— Сейчас остальные птички посажу, и можно начинать.

— Успеешь? — с сомнением бросил командир группы, не отрывая взгляда от окна.

— Успею. Не уйдёт, — коротко бросил оператор и, подмигнув главному, вполголоса мелодично пропел: — Мы ребята из спецназа, вот такая вот зараза…

— Мы уходим в горы прочь, мы не можем вам помочь, — тут же подхватил другой боец, расплываясь в улыбке.

— Старший группы Сашка-прапор плюнул трижды и заплакал…