Точка невозврата

— Брр-р. — Я помотал головой, отгоняя наваждение.

Что это было? Похоже на вспышку памяти. Не об этом ли лагере подготовки рассказывала Белла? Ни хрена себе — естественный отбор! Это что же получается, там вот так запросто убивали слабых?! Тогда почему я этого не помню?

Оторвавшись от ствола, я медленно побрёл вперёд, продолжая обсасывать вспышку памяти. Теперь дело дошло до ощущений. Странно, но в тот момент я не чувствовал страха, скорее наоборот, испытывал эдакое превосходство, уверенность.

Да, ничего удивительного, ведь сто отжиманий для меня — разминка. Это только кажется, будто такое невозможно. Но когда подобные упражнения выполняются изо дня в день, на протяжении нескольких лет…

Ладно, допустим. Однако было в моём положении что-то ещё, нечто неуловимое. Будто я обладал каким-то иммунитетом. Да, точно! В тот момент, когда прозвучал выстрел, у меня ни один мускул не дрогнул, так как я точно знал: смерть мне не грозит.

Но почему?

Я напрягал память, пытался повторить действия, после которых получил доступ к воспоминаниям. Но тщетно. Новые вспышки не торопились меня посещать. А меня не отпускало чувство, что в них скрывается нечто очень важное.

Белла помнила о лагере, Коробков — тоже, но я будто начал жизнь сразу здесь. Вот я подписываю контракт — и вот уже ощущаю тряску посадки.

Это ненормально. При этом тюрьма, проход по перекрытым решётками коридорам, сухие и понятные команды конвоиров отражаются в памяти очень ярко. Будто это случилось вчера.

Не знаю почему, но я вдруг подумал о том, что эта часть жизни — не моя. Словно это кто-то другой сидел в тюрьме и ставил подпись на бумажках. Или всё-таки я? Чёрт, лютая мешанина в голове…

Всё-таки человеческая психика — очень странная вещь. Вряд ли её смогли изучить даже сейчас, при наличии современных сканеров и куче опыта в данной сфере. Я это к тому, что вскоре мои мысли переключились. И как я ни пытался вернуться к теме воспоминаний, каждый раз соскальзывал в другое русло. Словно само тело их отторгало, не желая возвращаться в прошлое. Я думал о чём угодно, но только не об этом.

Солнце уже клонилось к закату, и я начал готовиться к привалу. Нет, само светило не было видно за свинцовыми тучами, что затянули небо на ближайшие несколько месяцев. Однако наступление сумерек не заметить невозможно. Дождь к вечеру лишь усилился, и к нему подключились резкие порывы ветра, которые пробирали до костей. Насквозь мокрая одежда ничуть не спасала, а скорее наоборот, делала только хуже.

Разводить костёр под таким ливнем — бесполезное занятие. Нет, варианты всё же есть, но для этого всё равно требуется укрытие, иначе пламя просто зальёт. Плюс отсутствие сухого топлива. Немного сухой древесной стружки не в счёт, так как энергии от неё не хватит даже на то, чтобы просушить ветки. Но огонь нужен. Без него я не высушу одежду и не смогу нормально поужинать. Да и подхватить в такую погоду воспаление лёгких проще некуда. Хотя я не припомню случаев, чтобы мы чем-то болели на этой планете. Разве что в первые годы.

Крохотный насос, работающий от энергии света, еле-еле вращался, нехотя накачивая палатку. Пришлось использовать фонарик, чтобы ускорить процесс. Надеюсь, энергии в аккумуляторе хватит, чтобы использовать насос в качестве поддувала для походной печи. Её сборкой и установкой я как раз сейчас занимался.

Но прежде чем приступать к отдыху, нужно ещё выставить защитный периметр, чем я и занялся, закрепив несколько сенсоров на деревьях вокруг бивуака. Не поленился и забрался на одно из них, чтобы подвесить дрон, чтобы он успел подзарядиться с первыми лучами солнца.

Вот теперь можно немного расслабиться.

Забравшись в палатку, я сразу почувствовал облегчение. Наломав тонких прутьев, я уложил их в топку печи, а сверху водрузил немного сухой стружки. Пара ударов кремнем по кресалу — и пучок покрылся крохотными красными точками, а по палатке распространился сладкий запах дыма. Я немного подул в топку, пока там не принялись плясать языки пламени, и поспешил закрыть дверцу. Выждав немного, я подставил к нижней части насос и направил на него луч фонаря.

Вскоре я уже сидел голым, пытаясь пристроить мокрую одежду над крохотной печкой, которая пылала жаром. Теперь ей было не страшно сырое топливо, и в топку летели палки покрупнее. Мне нужно было заполнить её углями, чтобы перевести в режим томления. Так тепло продержится всю ночь. А чтобы не тратить драгоценный жар попусту, я водрузил сверху походный котелок, в который всыпал самодельный сухой паёк.

На руках осталось немного соли, и я почему-то заострил на её крупицах внимание. Смотрел несколько секунд, пытаясь сообразить, что же в ней меня смущает. И вдруг до меня дошло: она слишком крупная. Такая соль может находиться лишь в недрах, глубоко под землёй. Собственно, поэтому её и называют «каменная».

Та, что мы добывали из озера методом выпаривания воды, выглядела словно пыль. А у этой — натуральные кристаллы. Девки что, какую-то шахту разрабатывали? Или она досталась им от элпийцев? Я как-то не особо задавался этим вопросом, потому как посёлок располагался недалеко от моря. Ну да, пара дней пешего пути. Но это не так много. К тому же если всё правильно спланировать и периодически пополнять запасы, такие походы можно свести к минимуму. Но та соль тоже должна быть мелкой.

Вроде мелочь, ничего не значащий факт, но мозг отчего-то за него зацепился. Будто в этих крупицах таился очередной очень важный ответ.

И тут меня снова накрыло…

* * *

Доска, на которой нарисована какая-то схема. Суровый мужчина в военной форме водит по ней лазерной указкой и рассказывает о том, как должна действовать та или иная тактическая группа, в зависимости от ситуации и контрмер противника. И снова эти странные ощущения, будто для меня это банальная информация. Словно я знаю и вижу моменты, где декламатор ошибается, и что в некоторых конкретных случаях лучше поступить иначе, чем советует мужик с погонами майора.

Вокруг сидят люди и стараются успеть записывать за преподавателем. Они стучат по экранам планшетов, часто сокращают слова, лишь бы оставалась понятна суть. И да, лекцию можно снять на видео, но тогда ученики вряд ли усвоят её так же хорошо, как если бы вели конспекты. Это понимают все. А ещё они понимают, что ошибка на экзамене будет равна смерти — и это не метафора.

Я точно знаю, что отбор в этой школе жёсткий и бескомпромиссный. Но ещё я в курсе того, что каждый её участник — доброволец. В классе нет ни одного случайного человека. Одно я никак не могу понять: зачем? Для чего нужно устраивать весь этот балаган и убивать непригодных? Почему их просто не выгнать? Ведь таким образом тоже можно собрать лучших из лучших.