Точка невозврата

Со своей колокольни Олег плохо понимал шефа. Кроме «Спектра», в Москве помещений навалом – дай на лапу кому надо или откупи. Нет, дался ему этот «Спектр»! А уж если приспичило убрать конкурента, рассуждал Олег, так поручи это дело своим, а не доверяйся посторонней шпане, от которой одни заморочки. Нет, шеф решил блеснуть – комбинацию придумал, чтобы никто не догадался, кто за этим делом стоит. А что в итоге? В итоге своим же и пришлось отдуваться. Хуже нет, считал Олег, когда шеф начинает считать себя гением – самые простые вещи тогда идут кувырком. Олег бы предпочел, чтобы шеф у него был попроще, ближе к народу, знал на собственной шкуре что почем. А этот, говорят, из инженеров вышел. Башка у него варит, конечно, но иногда лучше на башку поменьше полагаться.

Все эти мысли Олег хранил в тайне – вряд ли их кто-нибудь понял бы правильно. Кроме всего прочего, шеф совсем неплохо ему платил, а за это можно простить многое. В деле со «Спектром» Олег не слишком замазан – ему опасаться нечего, а если шеф совсем уж заиграется, всегда можно поискать нового, попроще.

Такими мыслями развлекал себя Олег Пиманов по дороге в больницу. Наверное, больше для того, чтобы конкретно не думать о Вагине. Чего лишний раз портить настроение? «Приду, скажу в двух словах, – решил Олег, – извинюсь и отвалю. А там пусть как хочет думает. На моем месте он по-другому бы себя вел, что ли?»

У Вагина он уже был один раз, когда того разрешили навещать после операции. Притащил ему жрачки, фруктов, а на месте выяснилось, что Вагину и нельзя ничего – его через вену питают. И вообще шеф запретил тогда в больницу ходить. А теперь вот сам послал.

В больнице был час посещений. Самое удобное время – ни врачи, ни сестры не надоедают, не стоят за плечом. И вообще тихо, особенно у Вагина – он в палате один лежит как король. В смысле комфорта хорошо, конечно, но в одиночку, да еще с дыркой в животе, взвоешь, когда пару недель полежишь. Вонючему бомжу обрадуешься, в коридор попросишь перевести.

Сегодня Олег явился с пустыми руками. Во-первых, не знал – может, Вагин до сих пор ничего не жрет, а во-вторых, глупо как-то с одной стороны про мочилово объяснять, а с другой – фрукты протягивать. С собой у Пиманова был только белый халат, чтобы лишний раз глаза никому не мозолить. Пришел – вышел, и все дела.

Самохин сказал, что Вагин лежит все в той же палате. Олег переоделся в вестибюле, поднялся наверх и без труда нашел эту палату. Она находилась рядом с уголком отдыха, где собирались выздоравливающие, – там стояли уютные диванчики и негромко работал телевизор. Пришедшие навестить больных родственники тоже там были.

На Олега никто не обратил внимания. Он открыл дверь и просунул нос в палату. Вагин был один. Побледневший и похудевший, он лежал на кровати, уставившись в потолок мутными глазами. Услышав шум, он повернул голову и вдруг улыбнулся.

– Олежка! Мать твою! – радостно сказал он. – Пришел! Вот молоток!

Олег сухо сказал «Здорово!», вошел и прикрыл за собой дверь. Вагин засуетился, приподнялся на кровати, махнул рукой.

– Бери стул, садись! Я не ожидал! Меня все теперь бросили. Мать только приходит, да пацаны один раз с охранки были. А так лежу один, как придурок, словом перекинуться не с кем…

– А менты у тебя были? – хмуро спросил Олег, присаживаясь возле кровати.

– Менты? А, были один раз. В самом начале, – ответил Вагин. – Ничего так, вежливо поговорили, копаться не стали, пожелали скорейшего выздоровления.

– И все?

– А чего еще, – слабо улыбнулся Вагин. – Я же теперь вроде героя – бандитов остановил. Хреново остановил, правда, да кто теперь об этом вспоминает?

– А ты сильно не радуйся! – злясь на самого себя, а от этого еще больше злясь и на Вагина, сказал Олег. – Менты, они гладко стелют… Нос по ветру держать надо!

– Да я чего? – растерялся Вагин. – Я в порядке. Меня никто не кантует, я никого не кантую… Живу тут как растение.

– Здоровье-то как? – спросил Олег. – Сдвиги есть?

– Да вроде нормально, – неуверенно ответил Вагин. – Только жрать мне разрешают жидкую пищу и помалу. Да я и сам жрать не смог бы. Понимаешь, нет-нет, да так живот схватит – будто огнем печет! Не поверишь, слезы выступают – это у меня!

– Ну сам виноват, – заметил Олег. – Не хрен было ливер тому ублюдку подставлять. Не понимаю, как ты его не замочил тогда. Сейчас бы проблем никаких не знали, и брюхо целое было бы.

– Да вот, и на старуху, как говорится… – виновато произнес Вагин. – А тот мужик, знаешь, с отменной реакцией оказался. И хватка у него волчья. Мне бы такого в разведвзвод в свое время – цены бы ему не было. Ты мне скажи – так и ушел он? Не нашли вы его?

– Ушел, да недалеко, – сурово сказал Олег. – Я много болтать не буду, скажу только – замочили его.

– Ну и слава богу! – облегченно произнес Вагин. – А то мне эта хреновина покоя не дает. Подвел я вас, получается.

– Ты вот что, – буркнул Олег, отворачиваясь. – Подвел – не подвел, а шеф велел тебе передать – рот на замке держи. Его фамилию ни под каким видом к этим делам не пристегивай, понял? И про «Спектр» ты ничего не знаешь. Вообще такого слова в жизни своей не слышал. А то… – Он вдохнул побольше воздуха и закончил решительно: – А то разговор будет короткий. Один раз тебя хирурги зашили, второй раз прозектор зашивать будет.

Вагин посмотрел на него с недоумением и обидой.

– Так ты чего ко мне пришел? – тихо спросил он. – Я думал, ты товарища проведать пришел, а ты, оказывается, черную метку мне принес? Спасибо, Олег!

– А я человек подневольный, – смело сказал Олег. – Ты бы на моем месте был, то же самое бы сделал. Скажешь, нет?

– Не знаю, – скучным голосом ответил Вагин. – Наверное.

Они замолчали. Вагин опять уставился в потолок и, кажется, приготовился молчать долго. Олегу было неприятно это и не хотелось уходить вот так, вылив на приятеля ушат помоев. Чтобы как-то ободрить его, он сказал:

– Мы все повязаны, и никуда от этого не денешься. Если начнешь права качать, сам знаешь, что будет. Но я вообще-то скажу, что козлы отпущения мы с тобой, Серега! Мы, что ли, всю эту ботву затеяли? Сначала-то правильно было задумано – устроили бы, типа, заварушку, когда Столяров из дома выходил, ты бы типа вмешался, из пушки пальнул – убийство по неосторожности – и все дела. Дали бы условный срок, никто бы ничего и не просек. И чего шефу в голову моча ударила все переиграть?

Вагин никак не отреагировал на такую прочувствованную речь. Правда, помолчав еще с минуту, он процедил сквозь зубы:

– Ты об этом у шефа и спроси! Мне-то ты чего мозги паришь? Меня сейчас моя требуха волнует, а со своими проблемами разбирайтесь там сами. И вообще, валил бы ты отсюда, Олег! Дело ты свое сделал, напугал меня до икоты, можешь быть свободен! – На Пиманова он не смотрел, говорил в потолок.

Олег был пристыжен, но от этого еще больше разозлился. Встал, с треском отодвинув стул, а на пороге обернулся и уже с неприкрытой угрозой сказал:

– Короче, я тебя предупредил! Держи язык за зубами, а то вырвут!