Точка удара

В радиусе полумили от нулевой точки все здания снесло или они стали непригодными для жизни.

В радиусе одной мили доза радиации оказалась почти повсеместно смертельной.

В радиусе двух с половиной квадратных миль тепловое излучение испепелило кожу, вызвав обширные ожоги третьей степени у десятков тысяч пострадавших.

Но ужас только начинался.

Облако, вздымаясь вверх, втянуло в себя тысячи тонн пепла, грязи, бетона, пластика, стекла, бумаги и пыли. Радиоактивный торнадо пробивался сквозь облака к верхним слоям атмосферы со скоростью пять тысяч футов в минуту.

Грибовидное облако поднялось на высоту более пяти миль, а его диаметр составил почти две с половиной мили, в атмосферу изверглось более двух сотен радиоактивных изотопов.

«Форд Таурус» выехал из парка и влился в поток машин, выезжающих из города. Еще оставалось место для маневра, позволяющее объехать разбитые машины и скрыться, но это ненадолго.

На шоссе валялись десятки разбитых машин, пораженных взрывом. Многие люди, успевшие посмотреть в зеркало заднего вида во время вспышки, были ослеплены и на полном ходу впечатывались во впереди идущие машины.

А пока «Таурус» мчался прочь от города, пассажир повернулся на своем сиденье, разглядывая горящие руины Вашингтона — не в ужасе, а с восторженным торжеством.

За десять секунд более пятидесяти тысяч мужчин, женщин и детей были стерты с лица земли. Еще более восьмидесяти тысяч получили тяжелые ранения.

Через десять минут высокорадиоактивная пыль, бурлящая в гигантском грибовидном облаке, начала опускаться вниз.

Она отравит еще сто тысяч человек, когда ядерная цепная реакция выпустит поток гамма-лучей, проникающих через кожу и повреждающих органы и костный мозг.

Только третий раз в истории человечества ядерная бомба была применена против гражданского населения.

Но не последний.

Глава 2

Дакота

До взрыва: 00 часов 15 минут…

Дакота Слоан привыкла к трудностям. Ей с юных лет приходилось выживать, поэтому она постоянно ждала очередной беды, разочарования, нового удара судьбы, который стремился ее сломить.

Но Дакота не сломалась.

Впрочем, сейчас она чувствовала, что близка к этому. В груди неприятно кольнуло, когда она посмотрела на улицу за окном бара «Пивная хижина».

Дакота замерла, склонившись над желтым столом, заваленным скомканными салфетками и жирным, наполовину съеденным обедом из жареной картошки, гамбургеров и неряшливых капель кетчупа. Пустой стакан с колой едва не выскользнул из ее пальцев.

Ее взгляд метнулся к знакомой фигуре, пробирающейся сквозь толпу обедающих по Фронт-стрит в Овертауне, на окраине центра Майами.

Она знала эту уверенную, целеустремленную походку, худощавую, высокую фигуру, точеную как лезвие ножа. Дакота узнала бы это угловатое лицо в любом месте, его мрачные, лихорадочные глаза — глаза, преследовавшие ее в ночных кошмарах.

Его не должно здесь быть.

Дакота не верила в совпадения.

Если Мэддокс Кейдж появился в Майами — в этой части Майами — то только по одной причине.

Он здесь ради нее. Ради нее и Иден.

Дакота продержалась два года и тринадцать дней. Но она еще не готова, не успела накопить достаточно средств. Еще шесть месяцев, и она сможет воплотить свой план в жизнь.

Двадцать тысяч долларов и ее младшая сестра. Это все, что ей нужно, чтобы начать новую жизнь за тысячу миль отсюда.

Солнечный Майами поражал своей громогласностью, красочностью и постоянным движением. В прибрежном городе уживались кубинцы, гаитяне, азиаты, южноамериканцы и англосаксы — буйное разнообразие культур, музыки, еды и искусства.

В Майами было несложно затеряться.

Только вот она не успела в нем спрятаться.

Капельки пота заструились по волосам Дакоты. Она отступила на шаг от окна, надеясь, что солнечные блики на стекле скроют ее от случайного взгляда.

Если Мэддокс все еще ищет, если он еще не знает, где она сейчас находится…

Но, может быть, он пришел не за ней первой? Эта мысль пронзила Дакоту ледяным ужасом.

Мэддокс охотился на Иден.

Она с затаенным дыханием следила, как он проходит мимо, не поворачивая головы ни влево, ни вправо, глядя прямо перед собой, пробираясь между толпящимися на тротуаре пешеходами.

Мэддокс Кейдж всегда отличался целеустремленностью, прямо как пес при виде кости.

А ведь ей следовало знать, что он никогда не отстанет. Никогда их не отпустит.

— Извините, мисс, — обратился к Дакоте грузный индиец средних лет за соседней стойкой.

Она его не знала. Завсегдатаи обычно занимали свои привычные места в баре, но в такой близости от центра города и международного аэропорта Майами в «Пивной хижине» часто отдыхали туристы и командировочные.

Людям нравилась зажигательная атмосфера «Пивной хижины». Яркий бар приветливо сиял, заставленный множеством броских блестящих желтых столиков и слоновьими пальмами в огромных керамических вазонах, украшенных сказочными огоньками. Знаменитые места Майами — Южный пляж, Башня свободы, музей Кораллового замка — были увековечены на крышках от бутылок, развешанных на стенах из искусственного кирпича.

Из колонок неизменно звучала зажигательная смесь румбы, сальсы и тимбы.

Сочетание аутентичной кубинской кухни и классических американских блюд тоже приносило свои плоды.

Индиец отхлебнул из запотевшей кружки «Сэм Адамс» и показал пальцем на плоский экран у дальней стены. На вид мужчине было около пятидесяти лет, он практически облысел, лишь аккуратно причесанный круг седых волос украшал блестящую коричневую кожу головы.

— Можешь сделать громче?

— Конечно. — Дакота заставила себя двигаться, делала необходимые манипуляции, хотя в голове крутились беспорядочные, бешеные мысли.

Она поставила стакан с колой обратно на грязный стол, с которого убирала, отбросив пластиковый контейнер и тряпку. Затем достала из зеленого фартука пульт дистанционного управления и прибавила громкость.

Трансляция проигранного матча «Марлинс» была прервана экстренным репортажем. На экране появился аэрофотоснимок Мичиган-авеню в Чикаго, совершенно пустой, если не считать припаркованного на улице минивэна.

Несколько полицейских машин и автомобилей спецназа стояли на безопасном расстоянии, в воздухе над ними зависли три вертолета.