Точка
Шрифт:
Таксист повеселел.
— Обратный — вдвое дешевле!
Искин кивнул. Он вышел из «фольдсвагена» и направился к воротам. За воротами не было ни охраны, ни шлагбаума. Одна створка была открыта внутрь, на мощеный двор с подъездами вглубь территории. Фабрика, возвышаясь на три этажа и увенчанная высокой трубой как экзотическим цилиндром, встречала входящих мрачным и глухим кирпичным фасадом. Только под покатой крышей пристроились несколько грязных окон, что придавало зданию высокомерный и подозрительный вид.
Дым из трубы не шел. Ни одного человека не попалось Искину в поле зрения. Только пройдя
Искина он заметил первым.
— Э, вы куда? — спросил он, поднимаясь.
— Мне, наверное, в администрацию.
— Мы не нанимаем, — сказал мужчина, сходу изобличив в Искине человека, ищущего работу.
У него было грязное, небритое лицо.
— А вы? — спросил Искин.
— Я поддерживаю в порядке оборудование. И уж это место вам точно не по зубам, — ухмыльнулся курильщик.
— Я по другому поводу.
— По какому?
Искин не ответил. В некоторых случаях это была самая верная тактика — собеседник сам додумывал за тебя, куда и зачем ты идешь.
Сработало это и сейчас.
— А, так ты к доктору? — спросил мужчина.
— К нему, — сказал Искин.
— Мутный он тип, — поделился с ним курильщик, затянувшись. — Мы вроде как швейное производство открывать собираемся, слыхал?
— Нет.
Мужчина качнул головой в сторону двери за спиной.
— У меня здесь раскройный стол, сменные ножи в смазке, двадцать машинок «Singer», и все лежит мертвым грузом. А почему? Потому что доктору все не то!
— Что — не то?
— Люди не устраивают. Месяца четыре уже подбирает. Те его не устраивают, эти его не устраивают. Девчонок таких привозили — я бы с каждой индивидуальный пошив организовал! А ему все поперек дела. Потом уж и вовсе смурной народ прибывать начал. Омнибусом — человек двадцать. Беженки, конечно, с Фольдланда. И что ты думаешь? И тех забраковал. Будто чтобы фартуки и рукавицы шить редкие специалисты нужны.
— Странно, — сказал Искин.
— Ага! — обрадовался собеседник. — Улавливаешь!
Он докурил папиросу и бросил ее на землю, прижал каблуком.
— Я уж думал, он, знаешь, некто вроде доктора-торговца. Получает партию товара и распространяет ее в городе. Ну, морфин или первитин от «Теммлера». Но, кажется, ни хрена. Тут бы уже толпа страждущих склады облюбовала. Ни забор бы не удержал, ни охрана, хоть бы даже из хаймвера. Так что это мимо.
— И что тогда? — спросил Искин.
Мужчина двинул плечами.
— Он просто шизик, вот что. Сам не знает, что ему нужно.
— А лаборатория у него есть?
— Этого не видел.
— А которое здание администрация?
— Фабричного управления, — поправил мужчина и показал на крепкий, двухэтажный дом. — Это оно. А дальше котельная и общежитие для работников.
— Я понял, — кивнул Искин. — Я там этого доктора найду?
— Да там народу почитай и нет никого. Точно найдешь.
— Спасибо.
Узкий мощеный проезд Искин пересек медленным, дерганным шагом. У него вдруг возникло ощущение, что он находится в самом конце пути. В его финальной точке. Навалилась усталость, слабость, захотелось передохнуть.
Имелся бы газон, Искин разлегся бы тут же на газоне. Странно. Не время раскисать.Он остановился. Выдохнул. На всякий случай разогрел магнитонную спираль.
За дверью со стеклянной вставкой виднелся коридор с побеленным потолком и балками перекрытий.
— Здравствуйте, — сказал Искин, войдя.
Дверь скрипнула и закрылась за ним. Никто не вышел навстречу.
— Эй!
Искин пошел по коридору, трогая дверные ручки. Все было заперто. Свет не горел. На рамках развешанных по стенам картин, восхваляющих производство яблочного повидла и вообще яблоки в любом виде, лежал слой пыли. В конце коридора имелась тесная площадка, заставленная бидонами, и лестница на второй этаж. Искин прислушался и вроде бы различил голоса. Поднимался он тихо, чувствуя, как малыши снуют под кожей. Им передалось его волнение. Конец пути. Больше он никого искать не будет. Если здесь пусто, он просто отправится к морю. Вот и все.
Густеющий свет из окон желтил стены. С каждым шагом голоса становились отчетливей, их было два, и один казался знакомым.
Искин помедлил, потом легко стукнул в дверь, за которой обитали голоса. Стало тихо. Послышались осторожные шаги. Потом дверь распахнулась.
— Так, вы кто?
Человек, который встал на пороге, обзавелся бородой и усами, но Искина обмануть не смог. Зато Лем, которому юниты слегка поправили форму лица и сделали горбинку на носу, остался не узнанным. Он видел это по глазам.
— Здравствуйте, — сказал Искин, — я к доктору.
Вот и все, подумалось ему. Как просто. Все дороги из пограничного Скабина ведут сюда.
— К какому доктору? — возмутился человек. — Здесь не больница. Вы, извините, в своем уме? Что за бред!
— Мне сказали…
— Кто вам сказал?
Второй человек выступил из глубины комнаты. Он был выше и моложе. Искин его не знал. Но если давний знакомый был в пиджаке, свитере и брюках, то этот мужчина, его приятель или, что более вероятно, напарник, был как раз в медицинском халате.
— Вас нагло обманули!
— Простите.
— Вы зачем пришли? — нападал молодой и высокий в то время, как первый мужчина просто смотрел на Искина.
— Мне сказали, что здесь делают инъекции, — сказал Лем.
Молодой побледнел. Его более возрастной напарник обладал прекрасной выдержкой и лишь улыбнулся.
— Что значит «инъекции»? — спросил он. — Здесь, как вы видите, не больница, все, что есть в здании, это небольшой медицинский кабинет. Крохотный, по правде говоря. И он находится в очень запущенном состоянии. Мы даже не водим туда никого. Это однозначно. Вас, наверное, кто-то обманул.
— Но здесь проверяли…
— Ах! — артистично хлопнул себя по лбу бородач. — Конечно! Мы подбираем персонал и периодически делаем медицинские осмотры, приглашаем врача, проверяем на педикулез, дерматиты, рефлексы и общее физическое состояние. В этом нет никакого секрета. Мы собираемся открыть швейную фабрику.
— Но мы еще не решили, — добавил молодой.
— Мы даже платим предполагаемым работникам за осмотр по полторы марки! Авансируем, так сказать. Я, кстати, не представился, — подал руку бородач. — Альфред Костигер, предприниматель. А вы?