Todo negro (сборник)

— Ты этим пёрышком и котёнка не прирежешь. Но за бдительность хвалю. Свои.

Уильям Дадли распахнул дверь.

— Гарри Мак. Вы, значит, мистер Дадли? Приятно познакомиться. А это мои парни… надёжные парни, не сомневайтесь. Один ходил в ту самую атаку с генералом Пикеттом, второй её отбивал. О цене сговоримся.

Род занятий джентльменов больше вопросов не вызывал.

То, что ветераны-янки столковались с бывшими конфедератами, Джеремайю не сильно удивило. А вот то, что Уильям Дадли решил нанять охрану, стало неожиданностью. Весьма неприятной: значит, опасность юноше не почудилась. И она более чем серьёзная.

К своему удивлению, Джеремайя перестал ощущать страх. Даже немного расслабился. Не потому, что рядом появились опытные вооруженные люди: просто неосязаемая ранее угроза стала приобретать конкретные очертания. И Джеремайя Смит её встретит достойно!

С невозмутимым видом молодой человек представился «надёжным парням» и завязал разговор. Мужчины были не из разговорчивых, но оказались куда учтивее, чем можно было ожидать.

— Эй, Смит! — окликнул его Уильям Дадли. — Поди-ка со мной. Разговор есть.

Однако начинать разговор босс не спешил. Он долго сверлил Джеремайю тяжелым взглядом, барабаня пальцами по письменному столу в кабинете. Молодой человек ждал от начальника если не объяснений, то хотя бы команды сматывать удочки. Однако Дадли неожиданно завел разговор о делах, причем делано будничным тоном.

— Сэр… Я думал, мы уезжаем.

— Назначенные на завтра встречи слишком важны. Особенно с Хаммерманом. И ты мне там очень пригодишься. Этот старый плут — большой буквоед и законник. Так что ты вспоминай, чему в колледже пытался учиться. И помни: тут законы почти французские. А у этих католиков всё не как у людей: сводят в какие-то кодексы, чёрт ногу сломит… И вот еще. Нижний этаж я оставлю парням Гарри. Перетащи свои манатки в мою комнату. Я посижу в кабинете… Поработаю.

При этих словах Уильям Дадли коснулся рукояти револьвера на поясе. Кажется, неосознанно.

***

Тучи сгущались над Новым Орлеаном не только метафорически: ночью зарядил ливень. В шуме дождя Джеремайе чудились зловещие шорохи, словно кто-то крался за окном. Еще больше нервировало то, что если там действительно скрывается враг — звуки грозы помогают ему остаться незамеченным.

Неудивительно, что уснуть не получилось. Джеремайя не особо и пытался. Сидел с прикрытыми глазами в кресле, не раздевшись.

От раската грома Джеремайя вздрогнул. В голову закралась дурацкая мысль: этот звук мог скрыть выстрел. Охранников всего трое. Гарри сидит у лестницы. Двое других держат двери. Причем янки — парадную северную, а конфедерат — заднюю южную. Символично.

Новый раскат грома. Джеремайю потянуло вниз: убедиться, что всё в порядке, никто не умер. И посмеяться над собственной паранойей. Он уже поднялся с кресла, когда дверь кабинета отворилась.

Мистер Дадли, выходит, тоже почувствовал неладное. Он махнул левой рукой — мол, сиди, Смит. Затем указал на дверь комнаты дочери. В правой руке мистер Дадли держал револьвер.

Джеремайя понимал: в бою от безоружного толку нет. Самое полезное, что он мог при случае сделать — позвать на помощь, если таинственный враг проберется к Элис. Залезет по фасаду в окно, например… Но понимать и делать — разные вещи. Поколебавшись, юноша направился вниз — туда, где уже скрылся в темноте мистер Дадли.

Гарри Мак лежал под лестницей. Лежал так, что сразу ясно: мёртв.

Губы Джеремайи сами собой зашептали молитву, но рука уверенно потянулась к торчащему из глаза наёмника ножу. «Аминь!» — с трудом Джеремайя извлек клинок из раны. Не то чтобы он всерьез рассчитывал справится там, где погиб матёрый ветеран. Но Господь не станет помогать тому, кто сам себе не помогает: так учил Джеремайю отец.

Со стороны парадных дверей раздались выстрелы. Ни о чём не успев подумать, юноша бросился туда.

Охранник-янки тоже был мёртв. Кровь, кажущаяся во мраке чёрной, залила всю грудь и растеклась под телом лужей, напоминающей паука.

Джеремайя сам удивился тому, как бодро начал анализировать ситуацию. Если нападавший — один, то он проник в дом через задние двери. Прирезал южанина, потом метнул нож в Гарри. Бросившегося на помощь северянина застрелил — выходит, гром и правда скрыл выстрел. Не почудилось!

Но наверх враг не пошёл. Понял, что мистер Дадли готов к встрече? Решил выманить? Тут уж юноша затруднялся судить, но ноги несли его к парадному входу.

Выстрел. Ещё. И ещё. И снова.

Уильям Дадли стрелял с крыльца: лихо палил из двух револьверов. Пусть военные подвиги остались в прошлом, начальник Джеремайи слыл одним из лучших стрелков Бостона. По крайней мере — среди гражданских. Юноша понадеялся, что мистер Дадли уже прикончил мерзавца.

Увы. Улица была пуста: нападавший скрылся. Джеремайя будто видел на земле кровь, но тут не поймёшь: может, просто размытая дождем грязь.

Дадли с досады пнул кованые перила и чрезвычайно грязно выругался. Он никогда не был образцом манер, что и говорить, однако таких выражений юный Смит от босса прежде не слыхал. Чуть успокоившись, мистер Дадли обернулся к Джеремайе. Он был бледен и нервно покусывал губу.

— Смит, я тебе что сказал?! Где сидеть? Кого стеречь?!

— Сэр, я…

— Ай… Ладно. Слушай-ка меня очень внимательно. Завтра в Сент-Луис отходит корабль. Возьмёшь Элис и уплывёшь с ней. По-тихому. Без вещей. Так, чтобы никто не заметил. Уведи её сейчас же: в порту есть охрана. Там безопасно.

— А…

— А у меня остались дела в Новом Орлеане. И это не Хаммерман — тут уж ты мне не помощник.

Похоже, только теперь мистер Дадли заметил блеск клинка в руке Джеремайи.

— А это у тебя что?

— Это нож.

— Господь всемилостивый… нож! Ростбиф резать собрался?

Уильям Дадли протянул Джеремайе один из своих револьверов. Как ни странно, юноша знал, что это за оружие: армейский «Кольт» модели 1860 года, настоящая легенда недавней войны. Эту легенду Джеремайя, конечно, впервые держал в руках.

Чем-то происходящее напоминало крещение. Только Джеремайя принимал теперь не Христа в свое сердце — а ответственность за любимую.

Всё-таки Элис была восхитительной девушкой и истиной Дадли — ни истерики, ни криков. В ответ на новость о срочном отъезде сказала лишь одно:

— А отец?

— Мне кажется, с ним мы… ты в опасности. Мистеру Дадли проще справиться одному. Он знает, что делать.

Джеремайя понятия не имел, сказал он правду или ободряющую ложь — однако Элис поверила, а это главное. Она не привыкла сомневаться в отце. И была гораздо смелее, чем можно подумать по этому ангельскому личику.