Токийский полукровка. Дилогия

Раттана лишь кивает в ответ и возвращается к прерванному занятию. А именно продолжает с печальным видом пялится в окно. Но мне не до терзаний, скучающей по своей родине, одноклассницы. Я тихо охереваю…

Как пить дать, эти гондоны переписали историю, чтобы что-то скрыть! Ни за что не поверю в благие намерения политиканов. Где-то эта большая четверка знатно налажала, раз, отринув былые конфликты, прибегла к такому маневру. Пока размышляю над странной ситуацией, отрабатываю первую технику Айкути Роппо, прямо под столешницей. Боковые стенки парты надежно скрывают танто в моей ладони от посторонних взглядов. Да и нет никому дела до бедного хафу: мальчишки зубрят, девчонки штурмуют оборону младшего Миямото, а смуглая красотка из Таиланда все также пялится в окно.

– Урод!

– Фу!

– Ну и мерзость!

– Вот извращенец!

Кто извращенец? Где? Я что-то пропустил? Не понял, чего все на меня так таращатся и куда это они смотрят? Прослеживаю за многочисленными взглядами одноклассников – эпический стыд! Поняв в чем дело, спохватываюсь и прекращаю энергично дергать рукой под партой – за тяжкими думами о мотивах местных сверхдержав, я совсем забылся и неосознанно перешел на отработку второй техники Айкути Роппо.

– Извини, только влажные. – на поверхность парты опускается упаковка салфеток и этот сукин сын Миямото, осуждающе покачивая головой, удаляется обратно к своему столу.

Под осуждающими, полными презрения, взглядами моя, с таким трудом заработанная в драке с Ивао, репутация стремительно улетучивается. Я даже слышу звук слива воображаемого толчка, в который я ее спустил. Ну браво, придурок, из грозы средней Тосэн ты только что превратился в обычного, школьного дрочилу.

Глава 12

– Первое заседание Клуба воинской добродетели великой Японии средней Тосэн объявляется открытым! – деревянная указка с сухим щелчком опускается на столешницу учительского стола. – Всем членам клуба занять свои места и держать руки на виду.

Как же он задрал с этими детскими подколами.

Смуглокожая Раттана еще сильнее темнеет лицом и украдкой бросает на меня странный взгляд с противоположного конца класса. Да, именно класса, ведь клубное помещение мы так и не получили. А все потому, что наш куратор Кобаяси-сэнсэй косит от своих прямых обязанностей, отлеживая дома, пострадавшую после падения задницу.

Так иронично – школьный клуб со столь пафосным названием и принадлежностью к элитарному ордену мастеров Будо не имеет собственного помещения и состоит из беглого аристократа-бандита, хафу-перерожденца и мутной гайдзинки. Где-то там, на небесах плачет один представитель императорской фамилии, основавший когда-то Дай-Ниппон Бутоку-кай.

– В этот знаменательный день я хочу поздравить вас двух неудачников. Сегодня мы… – к счастью, эта проникновенная, наполненная идиотией, речь обрывает едва начавшись.

– Ой, сэмпай, а вы заняты, да? – одна из дверных створок отъезжает в сторону и сквозь небольшой проем показывается голова моего кохая. – Слышал, что произошло. Главное не унывайте и держите себя в руках…ой! – поняв, что сморозил, Мичи идёт на попятную. – То есть, я хотел сказать…будьте всегда тверды, вот! – но делает только хуже. – Знаете, я, пожалуй, пойду.

– Стоять! – окликает, намылившегося удрать, пацана Миямото. Кажись, я знаю к чему все идёт и мне это совсем не по душе. – Эй парень, только здесь и только сейчас эксклюзивное предложение. Хочешь вступить в самый крутой клуб средней Тосэн?

– А что нужно будет делать? – загорается мальчишка.

– Пф, да ничего, сущие пустяки! – и правда, быть соучастником государственной измены, что может быть проще.

– Мичи, иди домой, позже поговорим! – в моем голосе проскальзывают металлические нотки.

Такому как он не место в нашей «дружной» компашке. Слишком велики риски. Это мне уже нечего терять, потомок Мусаси и вовсе ходячий мертвец, а гайдзинка, судя по тому, что я видел, не пропадёт – она не из простой семьи. Мичи же – обычный, наивный мальчишка у которого впереди долгая и беззаботная жизнь. Будет лучше, если таковым он и останется, а не превратится в очередного смертника.

– Ну, сэмпай! – канючит сопляк в ответ.

– Дверь закрой с той стороны. – наши с мальчишкой взгляды сталкиваются и моя Рейки лавиной обрушивается на детское сознание – прости, малыш, так будет лучше.

Створки схлопываются, погружая помещение в гнетущую тишину.

– А это не перебор, парень всего-то хотел протянуть тебе руку помощи? – продолжает подзуживать этот уродец.

– Завались. – мне не до шуток, на душе отчего-то паршиво. Это так на меня не похоже: заботится о ком-то кроме себя. Что за дерьмовое чувство? Я ведь все сделал правильно, так откуда тогда это сожаление о содеянном?

– Слушай Нэдзуми, а чего это ты скрывал от нас своего симпатичного кохая? Или он знает о тебе то, чего не знаем мы, например… – все никак не заткнётся ублюдок, он словно специально провоцирует меня.

– Да, ты заеб…! – школьная парта с треском врезается в классную доску, неподалеку от головы Акихико. Образ двукратного олимпийского чемпиона по вольной борьбе окончательно окутывает меня.

Я не звал тебя, но ты пришёл. В чем дело Грозный*, неужели этот ребёнок и тебя достал? Ты ведь всегда славился своей добротой и человеколюбием. О, я понял, ты просто пришел преподать кое-кому урок!

*Иван Сергеевич Ярыгин – советский и российский спортсмен, борец вольного стиля; двукратный олимпийский чемпион. Заслуженный мастер спорта СССР (1972), заслуженный тренер СССР, судья международной категории. Сначала капитан и комсорг Сборной СССР по вольной борьбе, а затем тренер (1980) и главный тренер (1982) Сборной СССР по вольной борьбе. Прозвище – Иван Грозный.

Интерлюдия

Раттане было грустно и вместе с тем одиноко. Не с кем было поговорить, не на кого опереться. Она ощущала себя сиротливым деревцем в чистом поле, чью крону мотает из стороны в сторону порывами могучего ветра. Жизнь на чужбине с каждым днём угнетала все сильнее.

Аджани оставил ее одну, наедине с этим чужим для неё миром и неприятными людьми. Японцы раздражали и бесили. Своим гнилым, высокомерным нутром они разрушали ее представление о людях. И от этого домой хотелось ещё сильнее. Обратно – в родной Таиланд, где за открытыми улыбками не прячется волчий оскал. А слова и взгляды не ранят больнее ножа. Отец был прав – это не просто познавательный опыт, а суровое испытание для ее духа.

Не счесть тех случаев, когда Раттана в последний момент одергивала себя и тушила свои Сак-янт, то и дело разгоравшиеся от очередного унижения. Хотелось выплеснуть ярость наружу, обагрить конечности кровью, но, помня наставления аджани, она держалась. Вот и сегодня, после очередного оскорбления, брошенного ей в спину, она сумела совладать с собой. Вот только, с каждым днем такая пассивность давалась все труднее. К счастью для окружающих, девушка пока справлялась. Тот случай с маленьким японцем многому ее научил. Но хватит ли ее выдержки надолго? – это большой вопрос. Раттана все чаще стала замечать, как непроизвольно примеривается для удара, когда кто-то из особо ненавистных одноклассников дефилирует с гадкой улыбочкой мимо нее. И это пугало. Страшила даже не чужая смерть, ведь Раттане уже доводилось убивать, а гнев родного отца. Только он удерживал девушку в узде. Но с каждой минутой проведенной в этом ужасном, чуждом обществе она все отчетливее ощущала, как ошейник на шее дает слабину.