Толерантность
Шрифт:
Эпизод 3
Сын Габриэля Каллисто, которому два месяца назад исполнилось 20 лет, сидел в своей комнате на стуле, покрытом каким-то идиотским искусственным мехом с розовым оттенком, и заканчивал накладывать макияж. В отражении гримерного зеркала, с вкрученными в раму лампочками, на Каллисто смотрела красивая, дерзкая молодая девушка с длинными светлыми волосами. Единственная деталь, которая не соответствовала образу девушки – небольшой кадык, который страшно раздражал Каллисто. Для того, что бы его скрыть, парень обматывал шею тонкими шарфами или надевал увесистые аксессуары в виде обручей и ошейников, которые придавали ему еще большей вызывающей сексуальности.
Каллисто встал со стула и отошел на пару шагов от зеркала.
Он выглядел как настоящая девушка, собравшаяся на вечеринку, которая явно закончится сексом. Каллисто смотрел в зеркало и нравился самому себе, единственное, что его расстраивало – полное отсутствие груди. Но он не отчаивался и буквально по центу копил деньги на операцию по смене пола.
Каллисто не был гомосексуалистом. Эти считают себя мужиками, которые просто трахают других мужиков. Каллисто считал себя настоящей женщиной, заключенной в мужское тело. В принципе, абсолютно стандартная формулировка, оправдывающая свое поведение у таких личностей. Но современная психиатрия не считает это душевным расстройством. Вот раздвоение личности, или, по-научному диссоциативное расстройство, является заболеванием, неподдающимся лечению. А явление, когда парень считает себя девушкой, в наше время стало абсолютно нормальным. От своего душевного состояния Каллисто страдал, но этим же и эпатировал, став звездой местного масштаба и желанным гостем на любой молодежной тусовке или тематической вечеринке. Его не интересовали девушки как сексуальные партнеры, хотя у него и был такой опыт. С девушками он просто дружил. И большинство девушек в городе, водившие с ним дружбу или хотя бы просто знакомство, пребывали от него в бешеном восторге, тем более что Каллисто работал визажистом в салоне красоты и попасть к нему можно только по предварительной записи. К слову сказать, свое дело он знал отлично. Любую уродину он мог за пару часов и небольшую сумму денег превратить в сексуальную красавицу.
Когда именно Каллисто превратился в девушку не мог сказать даже он сам. Никаких психологических травм с ним не происходило, его никто не насиловал в детстве, отец его воспитывал, как и полагается мальчику, правда с излишним религиозным оттенком, но это нормально для семьи священника. Однако, по неизвестной причине, в пятнадцать лет осознанность мальчика в Каллисто выключилась и включилась осознанность девочки. Его стали интересовать все возможные женские штучки. Макияж, прически, одежда, аксессуары и конечно мужчины. Сначала Каллисто это скрывал, но долго таить свое состояние он не мог, да и окружающим было все очевидно и предельно понятно. Когда Каллисто признался отцу, что он считает себя девушкой Габриэль естественно пришел в дикую ярость, не свойственную священнику. Отец Габриэль показывал сына врачам, но те разводили руками, и говорили, что с этим ничего поделать нельзя. Лекарств от этого нет. Надо принять Каллисто таким, каким он есть, тем более что сама церковь теперь требует относиться к гомосексуалистам с деликатностью и уважением. Слава Богу, что синод из двух сотен епископов еще в 2014 году не принял документ, за который ратовал папа римский Франциск. В этой бумаге говорилось о возможности Римско – католической церкви признать и разрешить однополые браки, так как их уже признали другие ветви христианства. В итоге, католики лишь признали факт существования гомосексуализма.
Тем не менее, отцу Габриэлю приходилось все время как-то оправдываться за своего сына, внезапно ставшего дочерью, перед паствой, которая в основном состояла из людей среднего и старшего возраста, воспитанных на традиционных христианских принципах.
Каллисто надел туфли, еще раз с восхищением посмотрел на себя в зеркало и вышел из комнаты. Он спустился по лестнице в холл, где прибиралась
домработница Роза, пожилая женщина, которая работала в доме Габриэля еще при его родителях. Увидев Каллисто, она прикрыла рукой рот. Каждый раз, видя его в образе среднестатистической шлюхи, она испытывала неподдельный ужас.– Роза, я ушла. Когда вернусь, не знаю, жизнь такая непредсказуемая! – нарочито игриво сказал Каллисто.
– Боже мой! Каллисто! Ну как же так можно? Ты все-таки мальчик! – воскликнула женщина.
– Роза, моя милая Роза, то, что я родился мальчиком, это ошибка природы! Пойми же меня, наконец, моя любимая бабушка – сказал Каллисто, подошел и обнял Розу.
– Твой отец очень огорчен из – за тебя.
– Перестань, я ему не нужен, его интересует только его Христос!
– Побойся Бога, Каллисто! Что ты говоришь? Отец тебя любит!
– Если бы любил, принял меня таким, какой я есть! – резко ответил Каллисто и выпустил Розу из объятий.
Роза ничего не смогла ответить, а только взглядом проводила Каллисто и, когда он закрыл за собой тяжелую деревянную дверь, со старушечьим вздохом, села на диван.
Эпизод 4
Каллисто шел по залитой солнцем улице и, проходя мимо витрин магазинов, оборачивался на свое отражение. Он получал удовольствие от вида девушки, идущей параллельно с ним. Случайные прохожие, которых было немного, так как был день и вовсю шла сиеста, даже не смотрели в сторону андрогена. Лишь пройдя мимо небольшого открытого кафе, Каллисто ощутил на себе взгляды двух мужчин лет тридцати, которые что – то сказали про его ноги и задницу, но так и остались сидеть за своим столиком допивать пиво.
Каллисто остановился на перекрестке с reu de Breuit, посмотрел по сторонам и заметил припаркованную старую «Peugeot», в которой сидели два молодых парня. Они, естественно, тоже посмотрели на Каллисто, которому нравилось, что на него обращают внимание мужчины.
– Оу, оу, оу! Ты глянь, какая телочка! Охренеть! – почти закричал от вида Каллисто один из парней.
Этим парнем был Дэни. Он приехал во Франглию пятнадцать лет назад из Ливана. Его отец, бывший военный, получил политическое убежище, и вся семья переехала в Парилон. Дэни учился в местной школе, а закончив ее, начал работать в небольшой автомастерской. Он настолько ассимилировался, что ничем не отличался от своих друзей, у него даже не было акцента, а свой родной Бейрут он помнил лишь по рассказам отца.
– Поехали за ней! Блин, спорим, она будет моей! – продолжал выкрикивать Дэни.
– Ты чего, амиго! Совсем спятил? – спросил его друг Вито.
– А что такого? Поехали, тебе говорю, догоним! Такая задница!
Вито рассмеялся.
– Да хрена ты ржешь? Поехали! – требовал Дэни.
– Ты чего не знаешь, кто это? – сквозь смех спросил Вито.
– Нет!
– Амиго, это Каллисто, сын пастора!
– Ты гонишь!
– Нет, амиго, я говорю тебе как есть. Это Каллисто, он учился с нами в школе, на два класса младше.
– Это такой тощий был, на девчонку похож?
– Ну, да был похож. А теперь совсем стал бабой.
– Он что себе член отрезал?
– Ну, это я не знаю.
– Поехали, узнаем. Все равно скукота!
– Никуда я не поеду!
– Да, брось ты, ну был парнем, стал девчонкой! И что теперь?
– Амиго, ты спятил! Он не телка! Он парень! Парень с яйцами и членом!
– Ну и что? Выглядит то он круто! Можно вдуть!
– Вдуть??? Ты педик? Ты, мать твою, педик??? Может, ты и у меня отсосать хочешь?
– Ну… Такое иногда случается между друзьями. Ничего страшного в этом нет – пошутил Дэни – он слышал эту фразу в старом французском фильме «Вальсирующие» с Жераром Депардье и Патриком Дэвером в главных ролях.
– Пошел отсюда! – закричал на своего друга Вито.
– Чего?
– Пошел, говорю, вон из моей машины!
Дэни, сильно хлопнув дверью, вышел из машины и быстрым шагом пошел за удаляющимся от него Каллисто, оставив Вито скучать в одиночестве.