Толерантность

Каллисто вышел из машины и сильно хлопнул дверью. Аролдо смотрел ему в след и не верил своим глазам! Каллисто шел абсолютно девичьей походкой, из-за приема гормональных препаратов его фигура уже почти полностью превратилась в женскую. Если бы Аролдо не знал, что это парень, и к тому же сын его друга, то он, возможно, познакомился бы с этой, виляющей задом, блондинкой. От этой мысли полицейского немного передернуло, и он крикнул вслед удаляющемуся Каллисто:

– Ты хотя бы одевался поприличнее!

– Я Вам нравлюсь, а, комиссар? – с нарочито пошлым кокетством ответил парень.

– Идиот! Я тебя с детства знаю! Тебя лечить надо! Псих!

Аролдо резко нажал на газ и полицейская «ALFA», оставляя клубы пыли и черные следы от покрышек на асфальте, с визгом уехала дальше по улице.

Эпизод 8

Во дворе своей старинной семейной виллы, построенной прадедом Джорджио в классическом средиземноморском стиле около ста лет назад, на шикарном каменном мангале, одетый в ковбойскую клетчатую рубашку, при свете садовых фонариков, жарил мясо Джорджио. Он пребывал не в лучшем настроении, потому, что не очень хотел видеть Габриэля. Будучи истинным католиком и, по собственному заявлению, хранителем христианской веры и традиций, Джорджио сомневался в словах о терпимости и толерантности, которые последнее время он все чаще слышал от своего друга. Регулярно обращаясь к Библии, Джорджио не находил там слов, подтверждающих, что можно терпеть сексуальные извращения.

Чуть подальше мангала, на отдельно стоящем патио Катарина накрывала стол, тщательно протирая каждый бокал, каждую вилочку бумажной салфеткой. Джорджио посмотрел на жену. В свои сорок лет Катарина была просто сногсшибательна – среднего роста, с темными густыми волосами средней длины, тонкими ногами, тонкой талией, круглой попой и достаточно объемной грудью. Она не была очень умной, но надо ли это женщине при всех других ее качествах? Зато она была прекрасной хозяйкой, женой и мамой. Не смотря на то, что Джорджио был с ней довольно строг, а иногда и груб, он ее очень любил и ни разу в жизни ей не изменил.

– Ты сегодня очень красивая! – отвесил комплимент Джорджио.

– Спасибо, дорогой! А тебе очень идет эта рубашка! – ответила Катарина.

В это время скрипнула тяжелая кованая калитка и во двор вошли Аролдо с букетом цветов для хозяйки и Габриэль. Оба они были одеты «по – гражданке».

– Джорджио, Катарина! Привет! – крикнул Аролдо.

– Привет ребята! Проходите! – ответила Катарина.

Джорджио отвлекся от мяса, недовольно посмотрел на Габриэля и процедил сквозь зубы:

– Привет.

– Джорджи, ты что – то не очень-то рад нас видеть? – поинтересовался Аролдо.

– Все в порядке.

– Ну, я же вижу по твоему лицу, что ты недоволен чем – то?

– Он сосредоточен на мясе, боится, что подгорит – нашлась что сказать Катарина.

– Я не сосредоточен на мясе! У меня никогда не пригорает мясо! Потому что я умею его готовить! – раздраженно сказал Джорджио и перевернул на решетке куски сочной говядины.

– Джорджио просто не рад, что и я пришел – произнес Габриэль.

– Да что ты! Он очень рад! – Катарина попыталась разрядить обстановку.

На что Джорджио накинулся на жену:

– Слушай, Катарина, хватит за меня все решать! Всю жизнь не даешь мне слово сказать! Я рад видеть своего друга! Но, я не рад, что мой друг детства сошел с ума и несет всякую ересь!

– Я, пожалуй, пойду – сказал Габриэль и приготовился уже пойти обратно, но Катарина бросила на стол вилки, которые еще не дотерла и резко сказала:

– Джорджио! Извинись перед человеком, немедленно!

Джорджио понял, что перегнул палку и с интонацией отруганного ребенка пробубнил:

– Извини Гэб. Садитесь за стол.

Аролдо который все это время держал в руках букет, наконец – то смог вручить его Катарине:

– Это тебе! – Аролдо подарил женщине букет и поцеловал ее в щечку – Джорджио запретил покупать нам что-либо к столу из еды, но про цветы он ничего не говорил!

– Спасибо! Они очень красивые! – ответила Катарина.

Все, кроме Джорджио, который продолжал жарить мясо, сели за стол. Аролдо сразу же потянулся за бутылкой вина и принялся разливать его по бокалам. Джорджио сложил поджаренные куски мяса на огромное блюдо и, еще дымящиеся и шкварчащие, подал на стол. Аролдо большим глотком выпил вино и начал беседу:

– Джорджо, я сделал, то, что ты просил.

– Что? – удивился хозяин дома.

– Ты же просил меня удалить твои штрафы из базы?

– О! Ты удалил их?

– Да.

– Вот спасибо! – на этих словах Джорджио взял бутылку и разлил все еще вина.

– Спасибо? – хитро спросил Аролдо.

– А!!! Да! Сейчас принесу! – вспомнил Джорджио и сразу вышел из – за стола, на ходу вытирая руки полотенцем.

Аролдо подождал пока Джорджио скроется в доме, и обратился к Габриэлю, который резал стейк на маленькие кусочки.

– Гэб. Я хочу тебе помочь. Я сегодня видел Каллисто. Ты знаешь, это уже что-то из запредельного. Я видел и говорил с девушкой, и если бы я не знал Каллисто, то никогда бы не поверил, что это парень – сказал Аролдо.

– Чем ты можешь мне помочь? Чем? – спросил Габриэль.

– У меня есть знакомый психиатр. Может быть, он посмотрит Каллисто? Поговорит с ним?

– Ты что, хочешь сказать, что мой сын сумасшедший?

– Я не знаю. Я не врач. Но совершенно очевидно, что парень не может себя так вести. Это противоестественно!

– Он мой сын – сказал Габриэль, положил нож и вилку, протер салфеткой губы и встал из – за стола:

– Я пойду. Мне пора. Спасибо Катарина. И поблагодари от меня Джорджио. Мясо было великолепным!

Аролдо понял, что обидел друга, но не сказать о том, что он сегодня видел, тоже не мог. У него перед глазами до сих пор стоял Каллисто в образе вульгарной девушки. Катарина решила сгладить ситуацию, хотя в душе была согласна с Аролдо, но она очень не любила вот такие неоднозначные ситуации.

– Гэб! Постой, не уходи. Аролдо не хотел тебя обидеть! Он действительно хочет тебе помочь! – пыталась исправить конфликт Катарина.

– Спасибо. Спокойной ночи. Храни Господь! – ответил Габриэль, развернулся и пошел по дорожке в сторону калитки.

Аролдо посмотрел ему в след, потом на Катарину, пожал плечами, вздохнул и стал открывать новую бутылку вина. В это же момент из дома вышел Джорджио, его настроение улучшилось, видимо подействовало вино. В руках у него были две трехлитровые переплетённые соломой бутылки с вином. Джорджио подошел к столу и поставил бутылки.