Только для девочек

Я ведь уже говорила, что они были существами рациональными и расчетливыми. Юлька снова не удержалась от вопроса.

— Они ходили… голые? — осторожно спросила она.

— Ну, нет! — обиделась я за инопланетян. — Все они были одеты по самой последней моде. Но, конечно, не земной, а своей, инопланетной. Их костюмы одновременно у всех меняли свой цвет ровно через каждые три минуты. Но дело не в этом. А дело в том, что им предлагали и бананы, и бинокли, и книги, и лак для ногтей, и вино, и колибри. И ничего им не подходило. И что бы им ни показывали, обо всем они сразу же составляли правильное мнение, сразу же понимали, для чего этот предмет нужен, из какого материала он сделан, как с ним обращаться. Ведь у них действительно быта очень высокая техническая цивилизация. Не могли они понять лишь одного — для чего нужны музыкальные инструменты. На их планете вовсе не было музыки. Как деревьев. Или каменного угля. Но дерево и каменный уголь им понравились, а музыка — ничуть. При своем рационализме они решили, что музыка — это такой человеческий предрассудок, ну вроде молитвы.

Замечательный все-таки человек Фома. Мысль о том, что инопланетянам понятно все, кроме музыки, показалась ему настолько разительной и вместе с тем правдоподобной, что он подтверждающе кивнул головой и заметил:

— Это вполне возможно.

— С одинаковым равнодушием слушали наши инопланетные гости Элвиса Пресли и Козловского, Вэна Клайберна и «Песняров», Брамса и Дунаевского. Но постепенно стали они, эти ящерицы, а правильнее сказать, ящеры, замечать, что музыка в ритме вальса, просто любой вальс оказывает на них особенное действие. Что от такой музыки они, словно после купания в море, чувствуют себя бодрее, что им легче дышится, лучше думается, что все вокруг им больше нравится и, главное, что они ощущают большую привязанность к жизни, к своей планете, к своим соплеменникам.

И вот рациональные эти ящеры заявили землянам, что приобретут любое количество земных вальсов и чертежи музыкальных инструментов, необходимых для их исполнения. Что во Вселенной они известны как честные торговцы, что в торговле за всю свою многовековую историю они еще никого не обманули, и справедливость требует, чтобы взамен за такое ценное приобретение, как вальсы, они дали свой секрет полного решения энергетической проблемы. Они поняли, что именно энергетическая проблема и является для Земли самой главной, что с ее решением можно будет сразу намного поднять урожаи, улучшить благосостояние людей, повысить их комфорт. Они сказали также, что купят оптом все новые вальсы всех земных композиторов, потому что им при их большом народонаселении понадобится огромное количество вальсов. И инопланетяне весело запели:

— Месяц серебряный, шар со свечою внутри, и карнавальные маски по кругу, по кругу! — Вальс начинается. Дайте ж, сударыня, руку, и — раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!.. [1]

И под веселую эту песенку всеми земными правительствами были подписаны акты о первой межпланетной торговой сделке. Повезли инопланетяне на свою планету земные вальсы, оставив у нас торгового представителя, в обязанности которого входило получать все сочинения композиторов в ритме вальса и оплачивать эти произведения в соответствии с их музыкальным качеством.

1

Ю. Левитанский. «Диалог у новогодней елки»

Благодаря широкому внедрению инопланетной техники и технологии жизнь на Земле, в самом деле, значительно улучшилась, каждый трудящийся получил автомашину, цветной телевизор, хорошую городскую квартиру и прекрасную дачу. Но постепенно стали земляне замечать, что жизнь, с одной стороны, будто бы и улучшилась, а с другой — намного ухудшилась. Что всем чего-то не хватает. Что вот, как это иногда бывает, будто забыл что-то очень важное, силишься и никак не можешь вспомнить. От этого появилось множество нервных стрессов и даже психических заболеваний.

Ученые внимательно обследовали эти загадочные явления и установили, что все это потому, что на Земле не стало вальсов. А без них, как оказалось, жизнь стала неполноценной. Вот и пришлось землянам расторгнуть сделку — вернуть инопланетную технологию, а себе забрать вальсы.

— Ну, это уже чепуха какая-то, — прищурилась Наташа. — А почему инопланетяне не могли у себя играть земные вальсы, если б они одновременно звучали и на Земле? Чем это могло им помешать?

— Как же ты не понимаешь? — удивилась Юлька. — Ведь они — ящеры. Жадные. Если они уж что-нибудь купят, так хотят, чтоб это было только им.

Володя быстро, с любопытством и одобрением как-то по-новому посмотрел на меня и сказал:

— Здорово. Это ты очень здорово про вальсы. Ведь, может быть, что и в самом деле без них и жить нельзя.

Глава двадцатая

«— Дело было так:

— Если через три дня королю не станет лучше, можно всего ожидать, — сказал доктор. — Король тяжело болен, и если через три дня состояние его не улучшится, можно всего… всего ожидать, — повторил он.

Все опечалились, а главный министр, нацепив на нос очки, спросил:

— Что значит: «Можно всего ожидать»?

Доктор ничего более определенного не сказал, но все и так поняли: значит, король умрет.

Главный министр переполошился и созвал государственный совет.

Министры собрались в просторном аудиенц-зале и расселись в мягких креслах вокруг большого стола. Перед каждым из них лежал лист бумаги и два карандаша: один — простой, второй — с одного конца красный, с другого синий. А перед главным министром стоял еще колокольчик.

Дверь заперли на ключ, чтобы никто не мешал. Зажгли свет и долго сидели молча. Наконец главный министр позвонил в колокольчик и сказал:

— Давайте посоветуемся, как быть. Король болен и управлять государством не может.

Первый взял слово министр военный:

— Надо позвать доктора. Пусть скажет прямо: вылечит он короля или нет?

Военного министра все боялись: он носил саблю и пистолет. Поэтому ему никто не прекословил…»

Дверь нашей палаты широко открыли, и дверь соседней палаты тоже широко открыли, перед нами был холл, в холле на расставленных в беспорядке стульях сидели девочки и мальчики — ходячие больные, и медсестры, и нянечки, и Олимпиада Семеновна, и Валентин Павлович, а артистка Валя Костенко спиной к окну стояла против нас и читала наизусть «Короля Матиуша Первого» Януша Корчака.

Когда выступает настоящая артистка — это само по себе чудо. Мы сразу же увидели и доктора — он был в чем-то неуловимо похож на Валентина Павловича, только смешнее, и старенького главного министра, у него тряслась голова, очки свалились с носа, и он их еле поймал, и бравого усатого военного министра, которого боялись все остальные министры.

Я ведь читала книгу «Король Матиуш Первый», но я тогда не думала, что это так смешно и так интересно.

Но самым интересным было то, что Валя потом рассказала об авторе книги, о Януше Корчаке. От того, что она рассказала, было и радостно, и прекрасно, и горько, и хотелось плакать, и некоторые дети и взрослые в самом деле плакали. И всем хотелось стать такими, как Януш Корчак. Ну, совсем такими стать, конечно, невозможно, но похожими.

Януш Корчак, как рассказала Валя, погиб в 1942 году, а до этого тридцать лет он был в Польше, в Варшаве директором детского дома, который назывался «Домом сирот», и выступал по радио с передачами под названием «Беседы старого доктора», и все в Польше знали Корчака под именем «Старый доктор». Впрочем, он и в самом деле был по профессии доктором, врачом.

И вот в 1911 году в тюрьме у одной польской революционерки родился ребенок, мальчик. Через несколько месяцев его маму вместе с ним, мальчиком, повезли в суд, который приговорил революционерку на вечное поселение в Сибирь. Революционерка не могла взять мальчика в Сибирь — он был очень слабеньким и умер бы по дороге. Не мог забрать мальчика и его отец. Он тоже был революционером и скрывался, его разыскивала полиция.