Только моя

— Я буду рядом.

— Ты еще не знаешь, от кого я бегу.

— Назови хотя бы одно имя.

— Тетерев, — подумав, сказала Лида. Ярик присвистнул и покачал головой.

— Ну тебя угораздило. Надеюсь, не от него? — и, заметив потемневший взгляд Лиды, покраснел. — Извини. Ты права, он быстро нас найдет. Но не пугайся, у меня есть знакомые. Далеко отсюда. Мне только надо связаться с ними. Я думаю, у нас есть шанс убраться отсюда незаметно.

— Я могу помочь, — вдруг подала голос Катя, до этого тихо сидевшая в сторонке, вслушиваясь в разговор. — У меня есть брат, к нему можно обратиться за помощью.

— Какой брат?

— Старший. Он живет здесь, в этом городе. У него есть друзья, в определенных кругах, ну, вы понимаете, — смущаясь, уточнила девушка. — Он точно поможет нам скрыться.

— Вы, девушки, меня сегодня в гроб загоните. — Ярик скрестил руки на груди и прошелся по комнате, бросая на женщин настороженные взгляды. — Бандитская у нас семейка получается. Что ж ты молчала про своего брата?

— А ты не интересовался.

Лида внимательно посмотрела сначала на одного, потом на другого, и вздохнула, сообразив, что становится невольной свидетельницей обычной «мыльной оперы» между двумя влюбленными, живущих достаточно долго вместе, чтобы закатывать друг другу сцены ревности, но недостаточно, чтобы быть уверенными в чувствах друг друга. Как знакомо ей это чувство, и как давно она забыла, что значит просто любить.

— А он согласится помочь, твой брат? — скептически спросил Ярик. — Ему можно довериться?

— На все сто. — уверенно заявила Катя. — Ради меня он сделает все, что угодно. И не будет задавать вопросов.

Впрочем, насчет последнего Катя не была уверена. Скорее всего Вовка прижмет ее к стенке и заставит выложить все до мельчайших подробностей, однако Катя его не боялась. Кому еще доверять в этой жизни, как не родному брату? Он не откажет ей, тем более сейчас, когда речь идет о жизни и смерти. Не Лиды и ее ребенка, а Кати и ее безнадежной любви.

Глава 43

Мамай пулей вылетел из дома Тетерева и, не теряя не минуты, помчался к борделю Сверчка. Там он выяснил, что Юля действительно появилась в этом заведении чуть больше полутора лет назад, однако вот уже несколько месяцев, как вернулась к своему прежнему хозяину, Олегу Кравцову.

Мамай отмерял кварталы до клуба Кравцова, с трудом вписываясь в повороты. Со стороны казалось, будто за ним гонится целое полчище адских тварей, но у Мамая было чувство, будто он ползет медленнее черепахи.

— Где она? — заорал он, врываясь в кабинет Кравцова, словно вихрь, сметающий все на своем пути.

— Кто? — невозмутимо спросил Кравцов, спокойный, как будто привык, что каждый день к нему вламываются и требуют непонятно что.

— Юля!

— Ах вот как? Кажется, мы с тобой договаривались, что ты не будешь ее трогать. Я заплатил ее долг. А ты еще и взял сполна — сказал Кравцов, окинув цепким взглядом взволнованного Тураева, и добавил чуть насмешливо. — Ну и видок у тебя. Как будто после ограбления.

Мамай действительно был одет не по погоде. Он выскочил из дома Тетерева, позабыв куртку, и остался в одном легком джемпере. Но он не чувствовал холода, напротив, от его взмыленного и разгоряченного тела, казалось, исходил пар.

— Это по личному вопросу.

— Какие у вас могут быть личные дела?

— Слышишь, Кравцов, не юли. А то по стенке размажу, а потом жалеть буду. Приведи ее сюда. Мне просто потолковать надо. Клянусь, пальцем ее не трону.

— Сначала скажи зачем? — не сдавался Кравцов.

— Тебе серьезно жить надоело? — вскипел Мамай. — Давай ее сюда, иначе сам найду, но тебе потом хуже будет.

— Вряд ли, — философски заметил Олег, — Эй, вы там, за дверью. Охрана, которые называетесь. Найдите Саломею. Быстро.

За дверью послышалось какое-то оживление, раздался шум удаляющихся шагов. Олег насмешливо предложил незваному гостю присесть, но Мамай решительно отказался и застыл чуть поодаль от стола, скрестив на груди руки.

Охранники буквально приволокли Юлю минуты через три, довольно грубо втолкнули в кабинет и предусмотрительно скрылись, бесшумно закрыв за собой дверь. Они хорошо знали характер Кравцова.

Едва почувствовав свободу, Юля возмущенно накинулась на Олега:

— Да как ты посмел, сволочь, позволить так со мной обращаться! Я тебе не кукла, я… — она осеклась, заметив, что взгляд Кравцова устремлен куда-то позади нее. Обернувшись, Юля побелела от ужаса, дрожащие губы от страха не могли произнести больше ни слова.

— Ты лучше присядь, детка, — миролюбиво предложил Мамай. — А то коленки подогнулись, еще вдруг упадешь.

Юля послушно опустилась на стул и в недоумении посмотрела сначала на него, потом на Олега.

— Вот, побеседовать с тобой пришли. — просто сказал Кравцов. — Популярной ты стала, Юленька.

— Ты бы вышел, — попросил Мамай. — Мы о своем, о женском, потолковать хотим.

— Нет уж, у меня здесь сейф, деньги лежат. — пошутил Олег и состроил на лице улыбку, затем серьезно добавил. — Ты обещал ее не трогать, Мамай. Я твоему слову верю… Но говорить будете при мне.

В другой раз Мамай не потерпел бы подобной дерзости, и живо согнал бы с Кравцова спесь, однако сейчас ему было не до этого.

— Что ж, сиди, слушай. Я, Юленька, приехал задать тебе один вопрос, — он подошел к ней, наклонился и почти нежно провел рукой по щеке. Пальцы его задержались возле уха, на котором болталась массивная серьга, и ласково обхватили мочку. — Красота-то какая. Ты давно уши проколола?

— Что? — удивилась Юля.

— Спрашиваю, давно уши проколола?

— Ты что, за этим приехал, чтобы спросить, когда я уши проколола? — не своим голосом вскричала Юля, готовая сию минуту не то зарыдать, не то забиться в истерике.

— А что, секрет?

— Да я не помню уже, — промямлила Юля, — Что тебе от меня еще надо, изверг? После того, что ты со мной сделал?

— Насколько мне известно, я не потребовал ничего сверх твоих повседневных обязанностей. Так когда же ты проколола уши, Юля? Может, ты помнишь, Кравцов?

Олег взглянул на него, как на идиота.

— Кравцов, ты тоже не понимаешь вопроса?

— Откуда мне знать. Ты издеваешься?

— Нет, мой дорогой друг. Я спрашиваю, как давно она проколола уши?