Только не он!

— Что ж, — протянула довольная брюнетка, отстраняясь от вампира, — прощай, малышка Клер! Ты сможешь покинуть пещеру, как только мы будем за пределами Мистик Фоллс.

И не говоря больше ни слова, Кетрин обхватила ладонь Деймона тонкими пальцами, и они исчезли в темном узком проходе.

========== Часть 17 ==========

— Она уснула, — услышал Элайджа усталый голос жены и повернулся в ее сторону.

На лице Анны застыла мертвенная бледность, и вампир мгновенно оказался с ней рядом, заключая в объятья. Девушка тесно прижалась к нему, и судорожно вздохнув, подняла на мужа блестящие от слез глаза.

— Она так страдает, Элайджа, — прошептала Анна, — неужели ничего нельзя исправить?

— Кетрин хотела убить ее, — глухо отозвался вампир, — это был единственный путь. Сальваторе спас Клер жизнь.

— И разбил сердце!

Элайджа коснулся пылающей щеки жены, собирая пальцами дорожки слез.

Он никак не мог забыть лица Клер, когда Деймон ушел вместе с Кетрин, не отводя от сумасшедшей вампирши влюбленного взгляда. Боль в ее глазах была такой сильной, что Элайджа с трудом удержался от того, чтобы, невзирая на данную клятву, свернуть Пирс шею. Но Сальваторе уже был под внушением, и смерть Кетрин ничего бы не изменила. Она должна была сама отпустить его. А этого, вампир был уверен, не произойдет никогда. Пирс не бросит свою игрушку, пока окончательно не разломает. Не уничтожит.

Клер нужно было отпустить его. И жить дальше.

Но Элайджа не знал, как убедить в этом дочь. Ведь когда Анна, после смерти сестры, ушла от него, он не смог забыть ее. Не смотря на море бурбона, бесконечных девиц и ее просьбу стать счастливым без нее. Каждый день он просыпался и засыпал с ее именем, и видел лишь ее лицо, глядя на всех женщин, что пытались помочь ему излечится от несчастной любви. И не был счастлив ни минуты, до тех пор пока Анна не вернулась к нему, подарив Клер.

Но то была Истинная любовь, в чувствах же Сальваторе Элайджа уверен не был.

Он знал Деймона давно, еще с той поры, когда синеглазый вампир был одержим идеей спасения Кетрин Пирс, и до знакомства с ним не встречал никого более неразборчивого и жестокого по отношению к женщинам. Его дьявольская красота сочеталась с ледяным сердцем и абсолютным отсутствием совести. Он убивал не моргнув глазом, выпивал до последней капли, не щадя никого, не пользуясь внушением.

Конечно, Клер была другой. Ее чистое сердце, Элайджа был в этом абсолютно убежден, не могло не покорить даже самого отъявленного мерзавца. Но были ли чувства Деймона настоящими, а не мастерской игрой в собственных интересах, которые всегда были для него на первом месте? Могла ли Клер изменить такого как Сальваторе? Ответов на эти вопросы у Элайджи не было.

Но вампир точно знал, что его дочери нельзя и дальше оставаться в Мистик Фоллс, пребывание в котором едва не стоило ей жизни.

Элайджа опустился на диван, притягивая к себе дрожащую жену.

— Нам нужно уехать, — решительно проговорил он, — увезти Клер в Новый Орлеан. Там она быстрее забудет его.

— Забудет? — покачала головой Анна, — вот уж сомневаюсь.

— Я прожил больше тысячи лет, — отозвался Элайджа, — поверь, все забывается.

Анна поняла на него задумчивые глаза.

— И ты бы мог забыть меня?

— Однажды я пытался, — нахмурился вампир, — но наши чувства… это ведь совершенно другое!

— Это любовь, Элайджа, — грустно улыбнулась она, — наша дочь по-настоящему любит Деймона. А он — ее.

— Она еще ребенок, — пробормотал вампир, — Клер ничего не знает о любви! Тем более Сальваторе…

— Даже не начинай, — прищурила глаза Анна.

— И не думал.

На несколько минут в комнате воцарилась полная тишина. Элайджа, не сводя глаз с горящего камина, гладил жену по темным волосам, а Анна медленно водила указательным пальцем по его груди.

Муж был прав в том, что им нужно уехать из Мистик Фоллс, где все напоминало Клер о ее несчастной любви. Но остальные его умозаключения в отношении возможности отношений их дочери и Деймона Сальваторе просто выводили ее из себя.

Анна любила своего мужа. И она знала его. В том числе ей было прекрасно известно о таких его чертах характера как упрямство, занудство и маниакальное желание контролировать жизнь тех, кого он любил. А она вместе с Клер были в этом списке на первом месте. Но их дочь выросла, и они должны были если и не принять ее выбор, то хотя бы попытаться его понять. Вместо этого, Элайджа, упорно не желающий забывать старые обиды, лишь искал причины невозможности их союза. Конечно, Анна и сама не была в восторге от избранника дочери, но то, как Деймон вел себя в те короткие часы, когда они искали Клер, дало ей понять то, что ее муж никак не хотел признавать.

Сальваторе был без ума влюблен в их дочь. И Клер отвечала его взаимностью. Вот только то, что произошло несколько часов назад в пещере не оставляло влюбленным никаких шансов. Деймон был под внушением, снять которое мог лишь Клаус, который дал клятву не причинять Кетрин вреда. А значит — вариантов не было. Как и будущего у этой любви.

— Я пойду к Клер, — тихо сказала Анна, выскальзывая из объятий мужа, — если она не спит, поговорю с ней о возвращении в Новый Орлеан.

— Мне правда жаль, — шепнул ей на ухо вампир, легко целуя ее в щеку, — ты можешь мне не верить, но… Я не хочу, чтобы наша дочь страдала. Ты ведь знаешь, как сильно я люблю ее. Вас обеих.

— Я знаю, Элайджа, — улыбнулась Анна, — но сейчас ей будет мало нашей любви.

И поднявшись с дивана, она быстро вышла из комнаты. Спальня Клер была в двух шагах и через несколько секунд Анна уже была у ее двери. Но тихие голоса, доносившиеся из комнаты, заставили замереть ее руку, занесенную над дверной ручкой.

— Я не хочу так! Не хочу! — шептала Клер, и ее голос был едва слышен от боли, — я люблю его! Не хочу жить без него!

— И он тебя любит, малышка Клер, — тихо вздохнул Кол, — я хотел сказать…любил. Он спас тебя. Пожертвовал собой.

— Но мне не нужна была эта жертва! Я уверена, что можно было обойтись и без нее!

— В том-то и дело, что нельзя, — тихо проговорил ведьмак, — она бы убила тебя.

— Я и сейчас все равно, что мертва.

Не в силах больше слушать этот разговор, Анна распахнула дверь в спальню дочери. Клер сжалась под пледом, глаза ее были красными от слез, тонкие пальцы дрожали. Сидящий с ней рядом бледный ведьмак не сводил с девушки печального взгляда.

— Нам нужно кое-что обсудить с Клер, — медленно проговорила Анна, и Кол, торопливо кивнув, поспешил выйти из комнаты, оставляя мать с дочерью наедине.

Анна присела на краешек кровати и протянула руку к Клер, сжимая ее холодные пальцы.

— Я знаю, ты не поверишь мне, — тихо сказала она, — но это пройдет.

— Я не смогу его забыть! — всхлипнула Клер.

— И не надо. Я говорю про боль. Пройдет время, и она отступит.

— Я не смогу полюбить никого другого! Мне нужен только он!

— Я верю тебе, милая, — улыбнулась Анна, — между вами очень сильные чувства. Но у них нет будущего. И ты должна это принять.

— Нет! — Клер уже не сдерживала слез, и мать притянула ее к себе, мягко обнимая за трясущиеся плечи.