ТОЛЬКО НЕ В ЭТОТ РАЗ

– Жди меня здесь, Ник. Я скоро.

Они вышли из комнаты, направляясь в другое отдаленное помещение, скорее всего для проведения денежного расчета. Как только старший оперуполномоченный скрылся, унося с собой заветную сумку с наркотиками, гарантировавшую ему дальнейшее существование на этой грешной земле, лысый бандит кивнул Бирюкову на стул:

– Садись, «мент», ведь в ногах правды нет. «Потрапезничай» с нами, отведай «хавки» босяцкой – уж не побрезгуй. Наверное не каждый день приходится так «кишку бить».

После этих слов все трое здоровяков оглушительно рассмеялись, что было не удивительно, так как стол их был заставлен всевозможными салатами, фруктами, но больше всего было мясных блюд и других очень вкусных продуктов. Копченные, тушенные, запеченные куры, небольшой поросенок, различные блюда из говядины и, конечно же, шашлык из баранины – все это, чувствовалось, было заказано в каком-нибудь дорогом ресторане.

Смех «братвы» был скорей дружелюбным, чем содержал какую-то там насмешку, поэтому принимая приглашенье хозяев, молодой полицейский уселся с ними за стол. Так получилось, что он оказался напротив «Лысого». С правого боку сидел «Черный», а с левого «Рыжий». Именно такие прозвища дал им про себя неопытный сыщик Никита. Ему налили вина и подставили пустую тарелку и передали четырехпалую вилку. Продолжая испытывать дискомфорт, он все же решил показать, что чувствует себя в подобном обществе довольно уверенно. Наложив себе салатов, он взял и тушенный куриный окорочок.

Глотнув хмельного напитка, Бирюков не заметил со стороны хозяев никакого враждебного настроения, напротив, они широко улыбались, пытаясь расположить к себе гостя. Однако его несколько беспокоила мысль: «Почему его новые знакомые не потрудились назвать свои имена, да и, собственно говоря, как его звать, здесь, видимо, тоже особо никого не интересовало».

Какое-то время они молча наблюдали друг за другом, настойчиво водя челюстями. Никите дали насладиться положенными им яствами, после чего «Лысый» ненавязчиво произнес:

– Ну как служба, «мент», нравится?

– Да, - простодушно отвечал новобранец, - нравится. Где найдешь лучше?

– У тебя наверно и «пушка» есть?
– вступил в разговор «Черный», поднимаясь со своего места, и направляясь в его сторону.

– Нет, - почуяв недоброе, запротестовал младший лейтенант, поворачиваясь к наступающему лицом, и начиная подниматься со своего места, - сегодня выходной, а вне служебного времени я ее с собой не ношу.

– А мы сейчас это проверим, - сказал приближающийся бандит, одновременно, рукой мощным ударом хлопнув сыщика по плечу, заставляя его присесть обратно на свое место.

Бирюков дернулся, пытаясь выбраться из-под мощной руки физически-сильного уголовника, но в этот момент «Лысый» достал откуда-то снизу пистолет «Тульского Токарева» и, направив его на новобранца, жестко-грубым голосом произнес:

– Даже не думай.

В это момент «Чернявый» извлек из его оперативной кобуры табельное оружие. Осмотрев его состояние и, убедившись, что оно находится в исправном режиме, преступник отошел в сторону. «Лысый», между тем, продолжал:

– Ты что, «дорогой», до сих пор не учуял, что здесь происходит?

– Нет, - силясь понять, что случилось, признался Никита, - а что, собственно, такого тут необычного?

– Да только то, - сказал сидящий напротив бандит, заискивающе улыбаясь, как это делают охотники в случае, когда чувствуют легкую добычу, - что твою жизнь нам только-что продали. Твой напарник тебя закал.

Тут только до Бирюкова дошло, что в действительности имеет с ним место быть. Киров решил не делиться с ним своими деньгами, а просто избавиться от него, как от ставшего ненужным свидетеля. Сами же они с Рожновым напишут в своих рапортах, что виноват в смерти Укорина «молодой», а он, скорее всего будет обнаружен где-нибудь мертвым, а с покойника спросу не будет. Майор же, в этом случае, получит не половину денег, а сразу все. Зачем в таком случае с кем-то делиться? Ему и с кавказцами расплатиться хватит и себе довольно много останется.

Пока младший лейтенант мысленно пытался разрешить мучившие его сомненья, бандиты неугомонно острили, безудержно смеясь над своими же плоскими шутками. Было очевидно, что прежде чем кончить с ним, преступники намерены вдоволь с ним «позабавиться», при этом полицейский не исключал и возможность полового сношения.

Постепенно сообразив, чем для него может закончиться этот день, Никита словно преобразился. Взгляд его приобрел «остекленевшее» (безучастное) выражение. Глаза наполнились жуткой решимостью. «Отмороженные» представители преступного сообщества, настолько были уверенны в своем превосходстве, что расслабились до такой степени, что положили оружие на стол возле себя. Да и действительно, чем, по их мнению, мог бы противостоять троим накачанным «здоровякам» один худощавый юноша-полицейский.

Как же они все ошибались! Лишь только мысль о предательстве напарника дошла до Бирюкова, он впал в состояние некоего экстаза и дальше действовал, совершенно не думая, больше машинально, чем под воздействием разума. Резко поднявшись, он, одновременно с этим, с невероятной силой поднял свой конец стола, опрокидывая другой его край на сидящего напротив него «Лысого». Тот, вместе с обоими пистолетами, посудой, скатертью и другими столовыми принадлежностями повалился на пол, на какое-то время прижатый массивным дубовым предметом.

В руке молодого оперативника продолжала оставаться острая вилка. Бирюков метнулся в сторону «Черного», ошарашенного таким внезапно-неожиданным поведением, но уже поднявшегося со своего места, и, сделав обманное движение, направляя удар левой руки ему в солнечное сплетение, отвлек, на это, его внимание. Тот выставил блок рукой, предотвращая попадание в свой живот, тем самым не заметив, и пропуская одновременный выпад остроконечной вилкой, нацеленной ему в левый глаз.

Попадание было точнейшим. Четыре тонких зубца одновременно впились в зрительный орган преступника. Он бешено завопил, в ту же секунду, вместе с глазным яблоком, извлекая из глазницы этот оказавшийся столь опасным предмет, обычно предназначенный для приема пищи, в один миг, превратившийся в опасное ранящее оружие. Его лицо стало заливать вытекающей из черепа бурой жидкостью. Он обхватил лицо своими руками – на какое-то время этот противник был обезврежен. Второй был прижат к полу массивным столом и стремительно пытался из-под него выползти. Он барахтался, словно в воде, пытаясь отодвинуть тяжелый предмет, но его движения были сильно уж ограничены, так-как он практически был прижат к стене, а с боков валялись поваленные жестким ударом деревянные стулья. Третий, тот что «Рыжий», ошалев от такого развивающегося совсем не плану внезапного нападения, пришел в себя только тогда, когда уже был ранен его сотоварищ. Он схватил легкий фигурчатый стул и, замахнувшись им, бросился на врага.

– Убью, «суку»!
– кричал он, совершенно определенно высказывая ясность своих преступных намерений, - все, «ментяра», ты труп! Смерть тебе!

Никита заметил его слишком поздно, но все-таки ему удалось отстранить в сторону голову, повернувшись к нападавшему в пол-оборота. Тут же деревянная конструкция опустилась ему на спину. Она оказалась не настолько прочной – сразу видно – была сделана в наше время – и, тут же, рассыпалась вдребезги. Однако такого воздействия оказалось достаточно, чтобы сбить противника с ног. Бирюков повалился на пол, одновременно разглядев на полу лежащий поварской острый шеф-нож. Он славится тем, что имеет прочное широкое стальное лезвие, длинной не менее двадцати сантиметров.

Падая, младший лейтенант прихватил его правой рукой и, сделав боковой кувырок через голову, с падением на правое плечо, оказался своей физиономией, как раз между ног пыхтящего «Лысого». Замахиваясь сильно сверху, полицейский, обхватив ручку клинка обоими своими руками, стал энергично наносить неприятелю удары в бедренную часть правой ноги, стремясь таким образом отыскать «спрятавшуюся» в мышечно-сосудистой области подающую кровь артерию. Верхняя часть туловища бандита в это время находилась за овальной частью дубового стола. Почувствовав, как кромсают его нижнюю часть, преступник обильно матерясь заголосил, что есть мочи: